Эльф на полке

Раздался тихий стук, словно небольшой предмет упал на ковер, после чего что-то прошелестело, и меня потыкали в ногу чем-то твердым.

– Подними меня или сама наклонись, – велел всё тот же мой внутренний голос.

Я приоткрыла глаза и сквозь выступившие слезы увидела сидящую на полу у моих ног куклу, купленную сегодня.

– Ну?!

Да-а-а! Оказывается, беседовать со своим подсознанием и внутренним голосом – это еще не шизофрения. Шизофрения – это когда с тобой разговаривает кукла в виде представителя сказочного народа. Ну или – учитывая, что в роду у нас никто в сумасшествии замечен не был, – у меня передоз лекарств, и я словила глюки.

– Так лечить или нет? – недовольно спросил игрушечный эльф. Причем фарфоровое лицо его не шевелилось, рот не открывался, а голос шел словно изнутри.

– Лечить… – проговорила я, смиряясь с тем, что у меня галлюцинации. Подняла куклу и расположила ее напротив лица.

– Лихано́до сель дира́н шизза́! – недовольно проговорил мой собеседник и ткнул фарфоровой ручкой меня в распухшую щеку. – Остальное завтра.

Точно, вот шизза ко мне и пришла. Самая настоящая. Я вздохнула и посадила эльфа рядом на диван.

Минут пять мы так и сидели. Он молчал, я тоже. И каково же было мое удивление, когда я вдруг осознала, что зуб больше не беспокоит. Вообще. Словно и не было почти суток сводящей с ума боли.

Я осторожно пошевелила челюстью. Потрогала щеку… Опухоль тоже спа́ла. По крайней мере, на ощупь.

Озадаченно покосившись на куклу, я слезла с дивана и прошлепала в ванную. Из зеркала на меня смотрела я. С фингалом и порезами, но без раздутой щеки. Дальнейшее обследование отражения показало, что хирургический разрез на десне затянулся без следа, а зуб… был здоров. Ну или просто таковым себя ощущал.

Галлюцинации… Или не галлюцинации? Наркотиками я никогда не баловалась, какой бред приходит в одурманенные головы, не знала. Но с другой стороны, это все же лучше, чем сойти с ума. Наверное…

Я вернулась в комнату, осторожно присела рядом с эльфом и уставилась на него.

– Спасибо, – проговорила неуверенно, так как тот признаков жизни не подавал.

– Не за что, – отозвался он и повернул голову ко мне. Вот точно как в фильмах ужасов, когда игрушка вдруг оживает и с горящими глазами идет на своего хозяина с ножом в руках. – Очень уж ты противно завывала. У меня нервы не железные.

– А-а-а… – Меня хватило только на это.

Нет, я, кажется, всё же крепко двинулась мозгами. Авария, флюс, наркоз…

– Звать как? – все тем же, доносящимся словно изнутри тельца, голосом вопросил он.

– Елизавета. Лиза, – подумав, представилась я. – А тебя?

Нужно ведь знать, как зовут мой личный глюк. Как это у шизофреников называется, когда они беседуют с видимым лишь им персонажем?

– А́львисс Селенди́н Дизаа́ль Верита́н Калено́д Верд.

– Это в смысле выбрать не можешь? – задала я глупый вопрос.

– Это в смысле, что у меня пять имен и одна фамилия. И видя твое дремучее невежество: фамилия – Верд.

– Н-да, – кивнула я. Даже галлюцинации у меня сегодня явно получили передозировку наркоза. – А какое из пяти имен предпочитаешь?

– Альвисс, – недовольно ответил игрушечный красавчик. – Или Селендин. Иди спать. На тебя смотреть противно. И помойся, от тебя лекарствами воняет.

Логично, в общем-то. Стойкий запах из кабинета стоматолога меня и саму преследовал. Поэтому, слегка безумно улыбнувшись, я ушла в ванную.

Когда вернулась в комнату через довольно длительный промежуток времени, кукла сидела не на диване, а на книжной полке. Именно там и так, как я ее и пристроила, когда только вошла в квартиру. Я постояла, вглядываясь в то, что купила у цыганки. Ни малейших признаков, что я только что общалась с этим… не знаю чем, не было. Кукла как кукла. Роскошная. Игрушечная.

– Дожилась… Так и совсем с катушек можно съехать с этими авариями, травмами, врачами и лекарствами, – пробормотала я, по дуге обходя эльфа на полке.

Отчего-то подойти и потрогать его было страшно.

Поминутно оглядываясь, постелила постель. Нервно вздрагивая, скинула халат и нырнула под одеяло. Даже не знаю, чего я больше боялась: того, что купленная у цыганки кукла снова заговорит, или того, что промолчит. Но в обоих случаях оказывается, что у меня проблемы с головой.

Утро я встретила на удивление выспавшейся. Порезы и ссадины на лице саднили. Нужно бы поаккуратнее с мимикой, чтобы не сорвать корочки. А то ведь шрамики останутся. Но в целом всё было неплохо.

Эльф обнаружился на той же полке. Вчера я его толком не разглядывала, не до того было. Наверное, следовало бы рассмотреть свое приобретение получше сейчас. Но я опасалась брать его в руки. Страх немного глупый, детский и иррациональный (ну вот как монстра из-под кровати бояться), но перебороть себя я не могла. Только постояла напротив, неуверенно поздоровавшись. А не получив ответа, выдохнула с облегчением и ушла завтракать.

День пролетел незаметно. Пользуясь внезапно появившимся временем, я затеяла генеральную уборку и расхламление, перетряхивая шкафы и полки, избавляясь от лишнего и вычищая всё, до чего могла дотянуться. Окно мыть не позволяла погода, но вот шторы я сняла, отправила в стирку и тщательно протерла карнизы и подоконники.

Когда стемнело, у порога квартиры стояло несколько черных полиэтиленовых мешков с барахлом, в ванной висели мокрые шторы, а я устала как собака.

Решив, что на сегодня я план выполнила и перевыполнила, приняла душ, переоделась в чистую одежду и прилегла на диван. По телевизору показывали мистический триллер, и хотя я не любительница подобного, под настроение пошло удачно, и фильм меня увлек. Ситуация на экране всё нагнеталась, главный герой решительно и целеустремленно расследовал сложную ситуацию, я честно боялась, как и задумывали сценаристы и режиссер…

Поэтому, когда меня вдруг требовательно потыкало в бок что-то твердое, я заорала от неожиданности и мухой слетела с дивана.

– Ненормальная? – спросил меня игрушечный эльф, неведомым образом переместившийся с полки на диван.

– Да твою ж… прическу! – выдохнула я, хватаясь за сердце, норовившее выскочить из груди.

– А что с ней не так? – с легким недоумением поинтересовалась кукла, соскочила на пол, прошагала до зеркального шкафа-купе и уставилась на свое отражение.

– Ы-ы-ы… – проскулила я, осознавая, что вчера был не глюк.

И сегодня не глюк, а самый настоящий мистический ужастик. И всё это в моей самой обычной квартире, посреди города-миллионника, в цивилизованной, местами почти европейской стране.

– Если не считать того, что сами волосы стали жесткими и неухоженными, всё с моей прической нормально, – мрачно известил меня эльф и вернулся на диван. Понаблюдал за мной, жмущейся у голого окна, и вопросил: – Долго из себя дурочку строить будешь?

Я промолчала. И нет, не потому что я тихая и скромная девушка, а потому что в обморок не хотелось. Убегать из своей собственной квартиры с криками ужаса тоже. Но было мне, мягко говоря, некомфортно.

– А… Альвисс? – с трудом вспомнив свои вчерашние галлюцинации, спросила я. – Селендин?

– Он самый. Так что? Сегодня надо тебя лечить? Или так и будешь словно кошка драная ходить?

– Лечить, – подумав, отозвалась я. И бочком, как краб, готовясь в любой момент дать стрекача, я начала пододвигаться к дивану.

– Да не бойся ты, убогая, – снисходительно произнесла кукла. – Сядь, я тебе порезы и ссадины уберу. А то ты такая страшная, что смотреть противно.

Глубоко вдохнув, я затаила дыхание, села рядом и зажмурилась. Ой, божечки, как же жутко-то!

– Лиханодо сель диран шизза! – повторил вчерашние слова игрушечный эльф и дотронулся до моего лица.

Я вздрогнула, но не пошевелилась.

– Ну? И долго будешь изображать трепетную жертву на алтаре? – спросил он через минуту.

Я приоткрыла один глаз, потом второй. После чего встала и прошла к зеркалу, чтобы взглянуть, что теперь с моим лицом. А на нем из всех последствий моих автомобильных неприятностей остался лишь фингал.