Страница 38 из 66
— Прекрасно! — услышала я, — пора примерить!
Что ж…
Я не сопротивлялась.
Я позволила застегнуть кандалы на руках, на лодыжках… Затянуть ошейник, да так, что глотать было больно. Лорд с усмешкой потянул меня за цепочку, пристегнутую к ошейнику.
— Ну что, драгоценная моя, время настало. Ты ведь хотела выйти замуж? Мой брат — самых благородных кровей, и будет тебе прекрасным мужем… Пока не получит возможность тебя убить.
И он рассмеялся скрипучим глумливым смехом. Более всего мне хотелось упасть на пол, свернуться клубочком и не шевелиться. Но — не дали. Тень резко потянул меня за собой, и я пошла, мелкими шажками, чувствуя, что шатаюсь от слабости, от накатывающей дурноты. Я боялась, что не дойду и упаду где-нибудь посреди этого красивого светлого коридора, и совершенно неизвестно, как поступит со мной лорд Теней.
* * *
Мы вернулись в тронный зал, который теперь был не пуст. В нем появились и другие шеды, кто-то богато одетый и выглядящий совсем как человек, а кто-то — в «призрачных», как я их назвала, доспехах. Воины парили над полом, сгустки тьмы так и вились вокруг них. Еще я заметила несколько дам, очень красивых, в роскошных одеяниях из бархата и парчи. И огромные зубастые угри проплывали по залу. Наверное, эти создания были у теней чем-то вроде собак, иначе и не придумаешь.
Стоило нам войти, ко мне устремились колючие взгляды присутствующих. Однако, никто не смеялся, лишь несколько теней сбились в стайку, о чем-то перешептываясь.
Лорд уселся на трон, меня заставил опуститься на пол, на колени.
— Введите его, — распорядился он негромко, — пора заканчивать.
Мгновения тянулись, застывая. В зале воцарилась мертвая тишина, я слышала стук собственного сердца. А затем — тяжелые шаги и позвякивание донеслись из соседнего помещения. Я непроизвольно сжалась. Почему я не могу обратиться легким дымком и просто улететь отсюда?
Когда распахнулись двери в тронный зал, и ввели пленника, я невольно подалась назад. Почему мне даже смотреть на него больно? Он меня обманывал, он мной воспользовался и сам стал заложником собственной игры. И все равно больно, и не хочется видеть, но… В тот миг, когда я опустила голову, незримая сила резко дернула подбородок вверх, заставляя смотреть.
Эриса Аш-исси — а теперь это был он, настоящий — сопровождали трое. И на нем были точно такие же оковы, как и на мне. Но ему, в отличие от меня, все-таки выдали одежду: рубашку, и штаны, и башмаки. И он был настолько бледен, как не бывает, когда человек живой. Я невольно поймала взгляд его темных глаз, и сообразила, что он уже все понял, и что ненавидит меня за то, что я невольно стала его слабостью.
— Брат мой, — весело сказал лорд, что сидел на троне, — воистину радуется мое сердце, видя тебя снова, после стольких лет.
— Ты знал, где я был все это время, — я вздрогнула от звуков хриплого голоса.
О, я хорошо помнила этот голос. То, как он говорил мне о том, что я — вкусная для него…
— Не будем затягивать, — жестко оборвал его лорд, — я желаю, чтобы ты присягнул мне на верность, брат. Как королю. А чтобы ты был сговорчивее, я пригласил эту юную госпожу, ты ведь знаком с ней, не так ли?
Эрис вновь глянул меня с жаркой ненавистью. Святая Матильда, забери меня отсюда, лишь бы не видеть его…
— Каким образом присутствие этой девки должно повлиять на мою сговорчивость? — равнодушно спросил Аш-исси, глядя на брата исподлобья.
— А то ты не догадываешься! В тебе ее резерв, брат. И ты должен понимать, что…
В этот миг он что-то сделал. И ошейник вдруг резко и сильно сжался, не давай вдохнуть. Я невольно схватилась за него, попыталась растянуть, царапая ногтями шею… Перед глазами все закрутилось…
— Перестань, — как сквозь вату, донесся голос Аш-исси, — да, я понял. Да, я клянусь… верно служить тебе, брат.
Ошейник ослаб, я хватала ртом такой вкусный воздух, и уже ничего не понимала. Все происходящее превратилось в жуткое представление, когда фигляры раскрашены так, что потом кричишь по ночам от страха.
— И отказаться от претензий на престол, пока жив я или мои дети, — подсказал лорд.
— Я не буду претендовать на престол этого города, пока ты или твои дети живы, — тихо продолжил Аш-исси. — Я приношу вассальную клятву. Что тебе еще нужно?
— Все слышали? — обратился лорд к присутствующим, — вы все — свидетели, что клятва была принесена, и да не будет нарушена. Никогда. И сила моя над тобой нынче, брат.
Я осторожно, стараясь не делать лишних движений, оперлась руками об пол и приподнялась. Оказывается, пока меня душил ошейник, я упала… Немудрено. И слезящимися глазами уставилась на Аш-исси. А он в мою сторону и не смотрел, только на своего младшего брата.
— Снимите с него оковы, — приказал лорд.
Два призрачных воина спешно приблизились к Эрису, раздалось звонкое щелканье, снова позвякивание… Когда они отошли, тень стоял, выпрямившись, растирая запястья.
— Очень хорошо, — лорд потер руки, — о-очень.
— Я прошу дозволения удалиться в свое имение, — тихо сказал Аш-исси.
— Разумеется, разумеется, — теперь голос лорда звучал обманчиво-мягко, — но сперва ты, как мой верный вассал, выполнишь мой первый приказ.
— Слушаю, мой лорд.
Как странно, даже в лице не изменился. И так легко говорит, как будто и не ранило его предательство младшего брата. Но, возможно, он уже давно пережил боль от предательства? Вместе с болью от тех крюков, что растягивали его на алтаре?
Лорд поднялся, расправил плечи.
— Здесь и сейчас, — сказал он, — ты возьмешь в жены эту женщину. Таково мое желание.
Я видела, как Аш-исси вздрогнул. Бросил на меня взгляд — и тут же его отвел, как будто меня и не было. У меня и без того болело все в груди, а теперь боль полыхнула с новой силой, и я поняла, что — все. Это выше моих сил, этот позор, это отвращение во взгляде того, кто так страстно целовал меня по ночам… Ужасно, невыносимо. Почему я не могу упасть в обморок и ничего не видеть и не слышать? Почему… я просто не могу умереть тотчас и больше не участвовать в этой игре, кромсающей меня, заставляющей корчиться в агонии?
— Хорошо, — устало сказал Эрис Аш-исси, — здесь и сейчас, при свидетелях, я беру в жены эту женщину. Доволен?
— Да, — весло ответил лорд, — забирай. С радостью отдаю ее тебе и надеюсь в скором времени увидеть плоды вашей любви.
Что он сделал дальше?
Он дернул меня, потянул за цепочку, вынуждая подняться на ноги. Сама не знаю, как у меня получилось. Но лорд довел меня, как собаку на поводке, до середины зала и вручил цепочку моему… выходит, что теперь мужу. Я стояла перед ним, опустив голову. Силы стремительно заканчивались, и я молила святую Матильду только об одном: ещё немного, не упасть. Не дать им повода насмехаться…
— Теперь я могу отправиться в свое имение? — тускло спросил Эрис Аш-исси.
— Да, отправляйся, — таким был ответ, — позже я отблагодарю тебя… за Солью.
— Это необязательно. Ты и без того отблагодарил меня, брат.
Он развернулся и пошел к выходу, цепочка натянулась, и я побрела следом. Я чувствовала, как все рассматривают меня, было невыносимо стыдно — оттого, что я голая, выставлена на всеобщее обозрение.
Но, пройдя половину пути до выхода, я вдруг поняла, что как раз мне стыдиться нечего. Это им, тем, кто смотрит, тем, кто хихикает, глядя на унижения других, должно быть стыдно. Я пересилила себя, подняла голову повыше — и вот так, словно королева в плаще из собственных волос, покинула тронный зал.
А Эрис все шагал и шагал, не оборачиваясь, не давая мне ни мгновения, чтобы прийти в себя и передохнуть.
Я… не смела позвать его, попросить подождать.
Он просто вел меня на цепочке, как зверушку, я видела, как он сутулил широкие плечи, видела грубые свежие рубцы на запястье, и как дрожат длинные пальцы. Такое чувство, что Эрис стремился как можно быстрее уйти из дворца, где его предали и унизили.