Страница 33 из 66
Я вздрогнула, снова заслышав тревожный рев рога. Что ж, надо торопиться.
Закрыла глаза, проваливаясь в свое ощущение магии герцога. Пусть я и не могла творить собственных плетений, однако, чужие распутать была в состоянии. Плетение здесь оказалось на редкость густым и совершенно мерзким наощупь, словно дохлая рыбина. Но это же означало, что, позарься кто-то из слуг на сокровища, он бы долго не прожил. В лучшем случае, умер бы от разрыва сердца на пороге, вынося заветный сундучок… Потому как в системе заклинаний, сцепленных друг с другом на манер шестеренок, преобладали самые жуткие, самые тяжкие проклятия.
— Все, — я пошатнулась, и была тут же подхвачена Сарро.
Слабость накатила столь внезапно, что стало нечем дышать, и я испугалась, что не выдержу — и мое сердце тоже остановится, от прикосновений к таким страшным заклинаниям.
Но нет, оно потрепетало, а потом забилось ровно и неторопливо. Сарро ещё мгновение смотрел на меня, а затем, сообразив, что моей жизни ничто не угрожает, попросту усадил на стул.
— Точно все? — спросил глухо.
— Да.
Дверцу, покрытую резьбой, он просто выломал своими огромными ручищами. Там, в темной глубине бюро, стоял небольшой ларец, высокий, с фигурной крышкой. Я на всякий случай прикрыла глаза — но нет, на ларце ничего не чувствовалось, он был безопасен. Кивнула, когда Сарро все же обернулся ко мне.
— Открывай, — прошипела мать, — надеюсь, он не пуст?
Сарро переставил ларец на стол, откинул крышку — и я невольно затаила дыхание. Внутри заискрились камни, оправленные в золото. Я не то, что такого никогда не видела, но даже и представить себе такого не могла. Ну, вот она, цена жизней в замке Ферн. А потом я вспомнила…
— Подожди, — сказала быстро, видя, что Сарро закрывает крышку.
Я торопливо, морщась от боли в запястьях, расстегнула тот золотой браслет, что подарил мне ле Ферн, и что был на мне все это время, а затем бросила его поверх.
— Мне это не нужно, — пояснила сухо в ответ на вопросительный взгляд Сарро.
— Хорошо, — он с пониманием кивнул, — теперь нам надо торопиться.
Мать хрипло рассмеялась. У меня от ее дикого, предвещающего боль и несчастья смеха, все стыло внутри.
Дальше… конечно же, дальше мы шли ещё по одному тайному ходу, который несколько раз ветвился, но Сарро хорошо понимал, куда именно идет. Я же, когда мы принялись спускаться куда-то вниз, а кирпичная кладка сменилась на природный камень, сообразила, куда мы можем выйти.
Мы и вышли: на узкую площадку, вырубленную в теле утеса. Она была невысоко, и вниз, в долину, также вели каменные ступени. Не стало защищающего заклинания, и потому по ступеням уже взбирались огромного размера ящерицы. И их было много, словно изумрудное море колыхалось внизу… Что мы можем сделать? Они нас просто снесут. Разорвут в клочья.
Мать Сарро вдруг выступила вперед, сложила черные от въевшейся грязи ладони рупором и громко закричала:
— Та-а-а-нель. Та-нель! Это я. Я вернулась!
Все замерло. Ни единого движения в рядах Диких. Так мы и стояли на тесной площадке, я прижалась спиной к камню. Перед глазами снова плыло, и, святая Матильда! — как же все болело. Руки, голова. Все. Я даже немного помечтала о том, что вот мои странствия и закончились: я стану наложницей вождя, я выкупила замок ле Ферн и его жителей у Диких… Наконец-то передохну, немножечко. Может быть, вождь алишс окажется терпимым к людям и не будет меня хотя бы бить? Пожалуй, этого бы и довольно…
И вот армия алишс расступилась, давая дорогу тому, кого звала мать Сарро.
Он принял человеческое обличье. Высокий, широкоплечий, черноволосый. Обнаженный торс покрыт вязью татуировок, этот неповторимый узор из кос. Алишс шел медленно, словно тащил на себе неподъемный груз. Он шел, задрав голову, не спуская с нас взгляда, и когда подошел совсем близко, протянул к нам руки.
— Танья? Это ты?
— Да, это я, Танель, — ответила мать Сарро едва слышно, — это я…
Глава 6. Город Теней
Сознание упорно цеплялось за реальность, не давая соскользнуть в забытье. Я едва волочила ноги, но все равно шла рядом с Сарро, он держал меня за руку, сомкнув пальцы стальным капканом на предплечье, и двигались мы сквозь замершие ряды огромных зеленых варанов. Впрочем, от варанов Дикие отличались зубастостью, глянцевыми пластинами брони на шкуре и очень внимательными, вполне человеческими взглядами, каких не бывает у ящериц.
Так я доковыляла до того места, где стоял Танель. А он на меня даже не глянул, его внимание было приковано к матери Сарро. Лицо окаменело, превратившись в грозный лик древнего божества, и когда он все же заговорил, то казалось, что каждое слово дается с трудом.
— Я слышал ваши голоса, но ничего не мог поделать. Если бы не… мои Поющие, то от племени ничего бы не осталось.
— Я убил того, кто держал в плену мою мать, — громко, чеканя слова, произнес Сарро, — примешь ли ты меня в род? Я принес драгоценности и специально для тебя — наложницу.
С этими словами он сильно толкнул меня, я не удержалась и упала на колени — как раз под ноги вождю. Он тоже со мной не церемонился, запустил пальцы в волосы, царапая когтями кожу на голове, наклонился, заглядывая в лицо.
— Она страшна, как Кровавая Бездна. На что она мне?
— Она красива, как только что расцветшая роза, — возразил Сарро, — ее избил герцог. Твои знахарки ее подлечат, и она будет долго радовать тебя, Танель.
Я закрыла глаза. Так больно, так стыдно, когда тебя вот так разглядывают, словно вещь… Так поступал со мной ле Ферн… Да что там! Для всех я оказалась удобной вещью. Вокруг меня не оказалось ни одного мужчины, который разглядел бы во мне нечто большее, чем мусор, который, однако, был полезен.
И я в очередной раз пожалела о том, что не теряю сознание. Тогда, наверное, все происходящее не казалось бы могильной плитой, которая упала на меня, и давит, давит, выжимая досуха, выпивая все хорошее и доброе, и оставляя вокруг лишь мерзость, замешанную на самой темной, самой отвратительной лжи.
— Хорошо, — донесся задумчивый голос Танеля, — пусть ее в самом деле подлечат. Я ее попробую этой ночью, и если она будет холодна в постели, отдам моим славным воинам.
— Твоя воля, — совершенно спокойно согласился Сарро.
В самом деле, отчего бы не согласиться, отдавая на растерзание никому не нужную сироту?
Танель ещё раз больно дернул меня за волосы, и я мысленно поклялась, что, если выживу, обрежу их.
— Вставай, женщина, — сказал грубо, — и иди за мной.
Потом он взял за руку мать Сарро, и выкрикнул:
— Моя сестра наконец с нами. И мы уходим на запад! Не будет больше жертв! Не будем больше осаждать замок. Воля нас ждет, море травы, стаи диких быков и западные земли!
Я осторожно взглянула на Сарро, и он мне незаметно кивнул. Кажется, вождь так и не понял, что замок более не охраняется — и попросту не желал рисковать своими воинами. И вот так, обменявшись взглядами, мы умолчали о беззащитности замка Ферн. А Танель кричал ещё что-то о том, как он благодарен богам, и что впереди — роскошный пир, где храбрые алишс зарежут быков и будут жарить их на кострах. Потом он попросту бросился оземь, свернулся клубком — и распрямился уже ящером. Штаны на нем лопнули по швам и остались на затоптанной сотней лап траве. То же сделала и Танья, оставляя вонючие лохмотья. Правда, из нее получился зверь тощий и мелкий. Я оглянулась на Сарро: он все ещё стоял, держа под мышкой сундучок с сокровищами ле Ферна. Медлил. Но, поймав мой вопросительный взгляд, быстро поставил сундучок на пол и принялся аккуратно стягивать штаны. Я отвернулась — а когда снова посмотрела, передо мной был здоровенный ящер, такой же крупный, как Танель. Он смешно держал в зубах и сундучок, и собственные штаны. И, уж не знаю, зачем я это сделала — но подошла к Сарро и кое-как забралась к нему на спину. Он не возражал, а Танель был слишком занят сестрой — они терлись мордами и порыкивали. Я же распласталась на теплой зеленой шкуре, жесткие пластины немного царапали руки… закрыла глаза. Как же я устала! И наш пансион казался таким далеким, но при этом таким желанным. Все бы отдала, чтобы сейчас проснуться в холодной постели, и чтобы напротив сидела Рут с молитвенником в руках. Увы. С Рут мы теперь будем видеться только в снах, да и то не часто…