Страница 3 из 17
– Ты же врач! – удивилась Оливия.
– И? – не понял он.
– Ты хотя бы раз брал у него кровь на анализы?
– Ребенок не кашляет, играет, как заводной, хорошо ест и спит. Я не считал, что это необходимо.
Джеймс Стоун лукавил. Он при первой возможности взял у сына кровь. Но, отдавать кому-то ее на анализ он не стал, а договорился с лабораторией и сделал тесты сам. Первые результаты его поставили в тупик. Повторный анализ дал тот же результат – его приемный сын имеет высокие регенеративные способности. Еще несколько странных результатов, уже пугали Джеймса. Он уничтожил их сразу, вместе с образцами крови.
Впервые в жизни, он не хотел копать глубже. Он боялся, что если продолжит исследования, результаты могут случайно попасть не в те руки и его сын станет “Объектом Х”. Работая на правительство, он знал всю кухню изнутри. Джеймс давно ушел со службы, работал врачом в маленьком городе и радовался жизни.
Когда жена задала неудобный вопрос, он с готовностью выпалил заранее заготовленную фразу. Но, теперь, Оливия смотрела на супруга с вызовом.
– Конечно, в свете новых данных… – начал он.
– Ты не на службе, Джеймс, – перебила его жена. – У нас есть дочь! Наша дочь!
– Малкольм, тоже наш сын… – пытался, возразить он.
– И я хочу точно знать, что ей ничто не угрожает! – оборвала мужа Оливия.
Джеймс кивал в знак согласия и думал, что можно рассказать жене и не напугать ее, а что нет. Вскоре, выбрав удобный момент, он рассказал Оливии, что Малкольм может быстро заживлять свои раны. Но самое главное – их сын не опасен. Конечно, если в будущем мальчик как-то себя проявит, Джеймс, обещал проследить и все рассказать жене.
Оливия успокоилась – она верила мужу. Жизнь в доме Стоунов снова потекла своим чередом. Они привыкли, что их сын не болеет, а порезы и ссадины на нем заживают так быстро, что иногда и сам Малкольм их не замечал.
Как бы там ни было, Джеймс продолжал ждать сюрпризов от сына. Он понимал, что странные способности Малкольма могут расцвести бурным цветом – гормональные изменения придуманы природой не просто так. Он наблюдал, как растут его дети, и в тайне надеялся, что все-таки ошибается.
Очередное происшествие, которое отложилось в памяти Джеймса, произошло прекрасным, летним днем.
Он вынес в садик за домом высокий и просторный манеж для детей. Посадив в него Малкольма и Джиллиан, он ушел на кухню. Сквозь широкое окно кухни хорошо просматривался весь задний двор дома, что позволяло Джеймсу наблюдать за детьми, пока он нарезал овощи для салата.
Солнечный день радовал безоблачным небом. Ветерок теплыми волнами гулял по саду. Джиллиан играла с пушистым медвежонком. Сквозь ячейки вязаного ограждения Малкольм пытался поймать бабочку. Она порхала над травой, садилась на цветы и снова взлетала.
Красавица с голубыми крыльями облетала манеж. Малкольм зорко следил за ней. Он вел себя, как настоящий охотник. Когда бабочка садилась, мальчик осторожно подползал к краю манежа и просовывал руку сквозь ячейки сетки. Снова и снова он пытался поймать чудное существо с яркими крыльями, но у него ничего не получалось.
Наконец, он просунул сквозь решетку манежа руку и вытянул вперед указательный палец, который начал пульсировать ровным розовым светом. Бабочка закружилась вокруг руки мальчика. Он развернул ладонь к солнцу. Бабочка коснулась ее крыльями и улетела. Малкольм почувствовал усталость, лег на спину и тут же уснул.
Конечно, маленький мальчик не знал, что его шалость с бабочкой навлекла на них с сестрой беду. Шурша травой, к ним приближалась опасность.
Сквозь живую изгородь в сад вползла молодая гадюка, длиной дюймов пятнадцать. Черная как уголь шкура с едва заметным рисунком на спине играла на солнце. Над травой поднималась голова змеи, похожая на наконечник стрелы. Гадюка изучала местность. Вскоре, черная убийца мышей добралась до просторного манежа. Нагретый солнцем пол – то, что надо для змеи. К тому моменту, когда гадюка заползла в манеж и свернулась клубочком на его середине, дети мирно спали в разных концах манежа.
Джеймс неспешно готовил обед, изредка поглядывая в окно на спящих детей. Змея, похожая на одну из игрушек, млела под солнцем никем не замеченная. Как долго могла продолжаться эта сонная идиллия, и могло ли все хорошо закончиться – неизвестно. Случилось то, что случилось.
Джиллиан проснулась первой. Она, обрадовалась новой игрушке, которая лежала в центре манежа, так загадочно и призывно поблескивая на солнце. Схватив за хвост опасную гостью, девочка потянула ее к себе. Разбуженная змея яростно зашипела и бросилась на бедного ребенка. Девочку спасла большая плюшевая морковь. Джиллиан держала ее в другой руке и успела закрыться.
Она закричала, выпустила гадюку и прижалась к сетке манежа. Заплакав, она выставила перед собой игрушку, как рапиру и стала махать ей из стороны в сторону, чем еще больше злила непрошеного, опасного гостя.
Малкольма разбудил крик сестры.
Он сел и начал кулачками протирать глаза. Некоторое время он смотрел на сестру со страхом и не понимал, что происходит. На его глазах появились слезы, а губы изогнулись. Он решил присоединиться к сестре в хоровом плаче. Мгновение спустя его кулачки сжались, а на лице появилась гримаса обиды.
Он поднялся на ноги, подошел к яростно извивающейся змее и схватил ее за хвост. Гадина извернулась и ужалила его в руку. С криком боли и страха он отбросил врага на мощеную дорожку, что шла через сад. Громко плача, Малкольм зажал укус. Джиллиан, глядя на брата, припустилась в плаче с удвоенной силой.
Змее не удалось уползти далеко. Джеймс уже бежал на задний двор. Он видел начало схватки. В одной руке он сжимал двузубую вилку для мяса, в другой – поварской тесак. Острые зубцы вилки вонзились в шею изворотливому хищнику, а тесак доделал остальное. Оставив безголовую змею извиваться, он подбежал к манежу. Бегло оглядев дочь и поняв, что она в порядке, он тут же осмотрел руку сына. Выругавшись, он схватил обоих детей в охапку, он бросился в дом.
Малкольм продолжал поскуливать. Джиллиан уже не плакала, а с интересом рассматривала брата и не могла понять, почему он плачет, ведь, они на руках у папы. Джеймс рассадил детей по их кроваткам. Рука сына опухла, а место укуса приобрело нездоровый цвет. Он побежал в кабинет, где хранилась его армейская аптечка, и вернулся с наполненным шприцом к кровати сына. Мальчик сидел, продолжая поскуливать и зажимать укус рукой. Кожа вокруг раны светилась бледными разводами.
Наконец, Малкольм затих и опустил обе руки. Джеймс видел, что место укуса покрылось крупной чешуей. Он потрогал руку сына, чувствуя неровную, прохладную текстуру змеиной кожи. Опухоль медленно спала, а минутой позже, чешуя исчезла. От укуса не осталось и следа. Мальчик, повернулся на бок и, всхлипывая, еле слышно, уснул.
Джеймс постоял еще некоторое время возле кровати сына, не зная, делать укол или нет. Мальчик спал глубоким сном, хотя, мертвенно бледная кожа оставалась холодной, дышал он ровно и спокойно.
Спрятав шприц в карман, Джеймс обернулся к кровати дочери. Джиллиан стояла, держась за перила с широко раскрытыми глазами. Она внимательно смотрела на спящего брата.
– С ним все будет хорошо, милая. Что тебе принести.
– Майковь.
– Сейчас все будет в лучшем виде, моя принцесса.
Джеймс не знал, какую морковь хотела его дочь, поэтому, когда снова появился возле ее кровати, держал в руках плюшевую игрушку и свежую чищеную морковку.
– Выбирай милая.
– Мое!
Джиллиан протянула обе ручки, одной – поймала игрушку и бросила ее в кровать, другой – сжала сочную ярко-оранжевую морковь. Маленькие белые зубки со страстью впились в сочный овощ. Она села и принялась грызть принесенное отцом лакомство. Джеймс подошел к кровати сына, осмотрел его и еще раз убедился, что мальчик в порядке.
Он вернулся на кухню, мысленно прокручивая в памяти картину увиденного, сопоставляя с тем, что когда-то его озадачивало. Чешуя на руке сына – не видение. Результаты анализов, которые ставили в тупик и пугали, теперь выглядели логичными. Джеймс еще сильнее уверовал в правильность своего поступка. Его сын – не лабораторная крыса. Малкольм необычный ребенок и его секреты нужно охранять. Какие еще сюрпризы ждут их в будущем, оставалось загадкой.