Прощай, Жаннет

Лорен пробежала через дом, открыла парадную дверь, потом калитку. Напротив стояла машина, и Харви уже отвязывал ремни, крепящие доску для серфинга на крыше. Она рассмеялась и подошла, чтобы помочь. Харви остался таким, каким был, только вот машина другая. „Порш 918» вместо „фольксвагена». Он так и не стал миллионером к двадцати одному году, но сейчас, когда ему исполнилось двадцать четыре, был близок к своей цели. Он так и не занялся продажей наркотиков. Наоборот, все теперь было крайне благопристойно. „Солнечная земля» сработала.

Когда Лорен подошла к нему, он оглянулся, но тут же принялся дергать за следующий ремень. В шортах из обрезанных джинсов и маленьком лифчике, загорелая и стройная, с длинными, выбеленными солнцем волосами и блестящими голубыми глазами на загорелом лице, она была неотразима.

– Хорошо выглядишь, – сказал он, целуя подставленную щеку.

– Привет, бледнолицый, – сказала девушка насмешливо, протягивая руку ладонью вверх, по-индейски.

Харви засмеялся, все еще дергая ремень.

– Некоторым приходится зарабатывать себе на жизнь, – заметил он. – Они не могут себе позволить целыми днями валяться на пляже.

– Раньше ты пел по-другому, – отпарировала она, помогая ему. – Похоже, многое изменилось.

Он осторожно снял доску с крыши.

– Как прибой?

– Приличный, – ответила Лорен. – Футов шесть, если верить радио. Получишь удовольствие.

– Чудно, – сказал Харви, держа одной рукой доску, а другой доставая небольшую сумку с откидного сиденья. – Ужасно хочется попробовать. Так давно этим не занимался.

– Полтора месяца, – уточнила Лорен. Он прошел за ней во двор.

– Как Анитра?

– Ты ее не узнаешь, – засмеялась она. – Стала такая большая. Обожает возиться с этими двумя щенками дога, которых ты ей подарил. Она еще не поняла, что скоро они ее перерастут.

Лорен прошла впереди него по дорожке мимо дома, ведущей на пляж, и они вышли к террасе. Харви прислонил доску к стене дома в тени и поднялся за ней по ступенькам террасы. Сначала прищурился на воду, потом на солнце. Улыбаясь, повернулся к Лорен.

– Наверное, здесь славно жить. Именно о таком я и мечтал мальчишкой. Ничего, кроме серфинга и травки.

Она засмеялась.

– С этим все по-прежнему. Все так же. Ребятишки и сейчас только этим и занимаются.

Он посмотрел вниз через перила террасы и увидел играющую на песке Анитру. Помахал ей рукой. – Эй, детка, привет! – крикнул он. Девочка даже не подняла голову и продолжала играть.

– Эй, Анитра! – снова завопил oн. – Это я, дядя Харви! Никакой реакции. Малышка делала вид, что ничего не слышит, занятая щенками.

Он с обидой повернулся к Лорен.

– Она не обращает на меня внимания. Даже не посмотрела.

– Она женщина, – улыбнулась Лорен. – Играет в недотрогу. По правде сказать, ты ее давно не навещал.

– А! – сказал Харви. Потом, ухмыльнувшись, открыл сумку и вытащил коробку. Подняв коробку над головой, он снова позвал ребенка. – Эй, хитрюга! Это дядя Харви, смотри, что я тебе привез!

Девочка подняла голову. Через мгновение она уже неслась к нему по песку, быстро перебирая маленькими коричневыми ножками.

В тот вечер после ужина они перебрались в гостиную и вытянулись на плетеном шерстяном мексиканском ковре перед камином. Девочка уже спала, а Жозефина кончала убираться на кухне.

Харви перевернулся на живот и выглянул в большое, во всю стену, окно. Он слышал шум океанского прибоя, но видеть его не мог. Поднялся туман, скрыв от них пляж.

– Туманы начинаются, – заметил он. – Неуютно.

– Привыкнешь, – засмеялась Лорен, подкладывая полено в огонь. Посмотрела, как оно разгорелось, потом положила еще одно. Искры столбом поднялись к трубе. – Сегодня жарко. Но в ноябре по ночам довольно холодно.

– Ага, – согласился он. – Достал из кармана кисет и принялся свертывать косячок.

– Что-нибудь новое? – поинтересовалась она. Он покачал головой.

– Уже нет. Джонни так занят собиранием грязи, что ничего не успевает сажать. На него сейчас работают больше двадцати человек, и мамаша его даже салат ему посадить не разрешает. Говорит, дела идут так хорошо, что не стоит рисковать. Еще хорошо, что он достает мне приличную травку у соседей.

Он свернул сигарету, пригладил пальцем и зажег. Два раза глубоко затянулся и передал ее Лорен.

– Неплохо, – сказал он с видом знатока. – Попробуй. Она последовала его совету, задержав дым подольше в легких и выпустив его очень медленно.

– И правда, недурно, – согласилась она, возвращая ему косячок. – Но не так здорово, как „спецвариант Харви».

Он усмехнулся, снова затягиваясь.

– Те времена канули в Лету навсегда.

– А жаль, – заметила она. – Веселое было время.

– Да, – согласился он. – Полагаю, нам придется забыть о наших капиталовложениях в это дело. Ту травку мы так и не вырастили.

Лорен рассмеялась.

– Считаешь, мы можем вычесть эти деньги из суммы наших налогов?

Харви тоже рассмеялся.

– Можно попытаться. Но, боюсь, у налогового управления другая точка зрения. – Он вернул ей косячок и, охнув, сел. – Похоже, я сегодня здорово подгорел.

Она присмотрелась к нему.

– Точно. Это ужасно. Как, по-твоему, отреагируют сотрудники, когда президент компании „Солнечная земля» появится в понедельник в конторе, красный, как вареный рак? Никто не поверит, что средство действует.

– Ты права, как всегда, – сказал Харви. – Но мне было там так здорово, что я обо всем позабыл.

– В следующий раз помни, – заметила она с шутливой назидательностью. – Правило номер один. Врач – да излечит сам себя.

– Пожалуй, я сейчас намажусь, – сказал он. – Хоть болеть перестанет, а к понедельнику и вовсе пройдет. – Он поднялся и направился к себе в комнату. Через минуту вернулся уже без рубашки и со знакомой баночкой в руках. – Придется тебе намазать мне спину. Там тоже прихватило.

Лорен взяла баночку у него из рук и, пока он садился на пол спиной к ней, рассматривала ее. Сделана она была из голубой керамической глины в форме меркатора.[76] На ней зеленым цветом были нанесены контуры континентов. Покрытая золотой краской пробка изображала солнце, так что сразу становилось ясно, для чего она, даже если вы не сумели прочесть надпись, сделанную четким черным шрифтом по золотому фону: СОЛНЕЧНАЯ ЗЕМЛЯ. Pour le Soleil de Ja

– Жаннет знает, что делает, – заметила она. – Она говорит – упаковка самое главное.

– Никто с ней и не спорит, – сказал Харви, бросив на Лорен взгляд через плечо. – Кстати, ты в курсе, что Жак от нее ушел?

– Нет, я не знала, – удивилась Лорен. – Я уже много месяцев с ней не разговаривала. Что случилось?

– Не знаю, – ответил он. – Мы узнали только месяц назад, когда я позвонил, чтобы договориться о встрече по поводу новых видов косметики. Жака не было, и меня переадресовали к другому сотруднику.

– А кто он такой? – спросила она.

– Тоже не знаю, – ответил он. – Мне сказали, что он очень популярен и когда-то работал на Ревлона во Франции. Порядочный засранец, между прочим. Он даже не дождался, когда я кончу объяснять, что у нас есть три основных цвета, которые можно смешать, чтобы получить нужный цвет тонального крема. Он меня просто перебил и сказал, что они изучали рынок и выяснили, что он слишком узок, чтобы получить приличный доход, и что женщинам не понравится сама мысль о необходимости смешивать свой собственный тональный крем. Кроме того, у них есть свои идеи насчет новой косметики.

– И ты так и не поговорил с Жаннет? – спросила Лорен.

– Нет. Он сказал, она в рекламной поездке или что-то в этом роде, но приедет в Штаты в ноябре и, возможно, захочет поговорить со мной насчет нового контракта.

– А что не так с нынешним? – спросила Лорен.

– Ничего, – сказал он. – Но он был подписан на три года. И кончается через месяц, в конце декабря. Он меня предупредил, что они потребуют удвоить их гонорары, так как себестоимость настолько выросла, что они теряют деньги на каждой проданной банке. Так показали их исследования.

76

Меркатор – цилиндрическая равноугольная проекция карты мира. – (Прим. пер.).

77

Для солнца Жаннет (фр.).