Страница 11 из 15
Всё это не так трудно было представить Мурашову.
…По горнице в шикарных семейных трусах ходит Лопатов. В руках у него большая стеклянная колба. На большой русской печке кипят во множестве кастрюль и даже бачков самые разные жидкости. Почти такие же ёмкости стоят на газовой и электроплите.
Время от времени большим черпаком наполняет самые разные колбы и мензурки. Садится за стол. Через микроскоп наблюдает за каплей только что созданной жидкости.
Недоуменно, в расстроенных чувствах чешет Лопатов подбородок. Достаёт из шкафа большой пакет с белым порошком. Подходит к одному из бачков с кипящей жидкостью. Высыпает в него содержимое пакета.
Раздаётся мощный взрыв, и Лопатов вместе с оконной рамой вылетает из дома, падает на поленницу дров, которые заваливают его вместе с головой…
Рядом с калиткой, перед домиком Мурашовых, стояли Аральская и Алевтина. Они с интересом наблюдали за тем, как по сельской улице проходит мимо толпа нищих с синими флагами и транспарантами с надписями: «Слава его величеству президёнту!», «Ура пенсионной реформе и новым налогам!», «Да здравствует параллельная Россия!» и другими.
Среди неимущих, бездомных, голодных и больных и старец со своей внучкой, девочкой Симой . Нищих стало гораздо больше. Но они по-прежнему веселы и жизнерадостны.
К забору подошёл неопредёлённого возраста бродяга, в рваном пиджаке малинового цвета, надетом на голое тело.
– А вы ни подскажете, добрые женщины, – спросил он, – далеко ли отсюда до Москвы?
– Далековато, – ответила Аральская.– Отсюда гораздо ближе до Китая, Индии, Японии и даже Америки. Такие вот… пироги.
– До столицы нашей замечательной страны, – подтвердила Алевтина, – вам, уважаемый, очень долго шагать.
– Опять я примкнул не к тому отряду, – с сожалением сказал бродяга. – Но я патриот своей Родины. Ни в Америку, ни в Японию не пойду и даже на бревне не поплыву.
– Слава патриотам! – громко произнесла Аральская. – Слава путешественникам! .
– Патриотам слава! – отозвался бродяга. – Президенту слава!
– Всё! – сказала Аральская. – Шагай дальше! Сегодня мы борщ ещё не варили.
Бродяга, раскланиваясь, продолжил свой путь.
Алевтина увидела большой куст у забора, вырывает его. Отбросила в сторону.
– Сорняки достали, – сказала она. – Сколько ни вырывай это никчемную растительность, их становится всё больше и больше.
– У меня на огороде такая же история, – поделилась проблемой и Аральская. – Кругом сплошная трава.
– Зачем ты так грубо с ним, Лариса, с этим нищим бродягой говорила? Я могла бы вынести ему из дома полбуханки хлеба и несколько луковиц, да ещё и трёхлитровую банку кабачков.
– Но остальным ты, Алевтина, ничего бы не дала. Это не справедливо по отношению к другим. Правда, их в этой колонне примерно полторы тысячи. Если не больше.
– Похоже на то, что ты права.
– Да, вспомнила! Я к тебе пришла не просто так, а можно сказать, что по делу.
– По какому?
– По важному.
– Что за дело?
– Когда из леса Филипп Сидорович вернётся со своими мухоморами, то пусть он их ко мне домой занесёт. Я их у вас куплю. Сама понимаешь, Аля, отвары из них варю, делаю мази для ликвидации бородавок. В мухоморах много чего полезного имеется.
– Глупости! Ничего не надо платить, Лора. Он и так их тебе принесёт, если Мурашова медведи ни сожрали. Что-то его долго нет. Волнуюсь.
– Не переживай. Придёт скоро. Природой наслаждается. Просто не хочет Сидорович прополкой грядок заниматься. Мужики этого не любят.
Аральская выжидала, когда пройдут мимо калитки последние нищие. Потом кивнула головой подруге и направилась в свой шикарный дом, практически, особняк. Алевтина же пошла вдоль забора, продолжала вырывать руками пырей и полынь.
На каменистом берегу горной речки сидели Лопатов и Мурашов. Оба жуют колбасу, хлеб и зелёный лук. Черпают холодную воду алюминиевой кружкой и запивают еду.
– Я поражён, Игнат Аркадьевич! Вы своими стараниями и трудом добились высочайших результатов, – Мурашов выпазил восторг. – Но ведь некоторые дельцы на ваших каплях, на замечательной панацее будут создавать новые капиталы для себя.
– Нет, Филипп. Не будут, – возразил Лопатов. – На массовом производстве этой жидкости и спекуляции на ней ни один магнат или проходимец не сможет обогатиться, погреть свои шаловливые и загребущие ручонки.
Между делом профессор кормил хлебом косулю, которая вышла к речке на голоса людей.
Попробовал и Мурашов сделать то же самое, но животное шарахнулось от него в сторону.
– Неужели массовое производство вашей панацеи настолько сложное, – сказал он, – что не принесёт им выгоды, не даст навара?
– Никакой материальной выгоды! – ребром ладони правой пуки Лопатов разрезал воздух – Пусть губу не раскатывают вместе со своим президентом-вором и проходимцем!
– Особое лекарство гуманистов и филантропов?
– Наверное, так и есть. А химический состав этой жидкости довольно не сложный. До смешного прост. Зная, что и с чем следует смешивать, любая малограмотная старушка запросто сможет приготовить животворящую жидкость, образно сказать, в военно-полевых условиях.
– Получается, что это широкий и уверенный шаг к счастью и процветанию человеческих масс всей Земли!
– Палка о двух концах. Но проконтролировать процесс массового и стихийного производства целительной жидкости совершенно не возможно.
– У меня душа поёт товарищ профессор, уважаемый учитель! Даже самые зверские режимы разных стран не смогут при таком раскладе вогнать людей в абсолютное рабство. Ищейки всякого рода и вида не только свои зубы, но и вставные челюсти обломают!
Показал в сторону запада дулю.
Сельский врач Мурашов поступил точно так же.
– Обольщаться не стоит, – пояснил Лопатов. – Впереди нас ожидает борьба. Кстати, она уже началась, Филипп. Самозваные правители, компрадоры, бандиты и чиновники наивно и неумело выдают себя за демократов и либералов.
– Такого безобразия в параллельной России ещё никогда не было, согласился со старшим товарищем Мурашов. – Это абсолютно верно.
– У жуликов и барыг началось не великое счастье, а полный облом. Ведь скоро буквально каждый человек на нашей планете будет обладателем солидного запаса этого славного медицинского средства. Активных и стихийных самолеченцев обложить и налогами будет просто невозможно.
– Верно. Попробуй тут, найти эту самую иголку в стогу сена!
– Почти невозможно.
– Но буржуи и лакеи зажравшихся двуногих скотов будут мешать людям жить по-человечески.
– Я уже на своей шкуре сполна ощутил их царапанье. Мерзкая компашка!
Профессор Лопатов разделся и решительно вошёл в холодную воду. Окунулся.
Немного подумав, Мурашов поступил точно так же. Вошёл в студёную речку. Его трясло от жуткого холода, но он терпел. Но вскоре выскочил из воды и начинает торопливо одеваться.
В одном из подмосковных районов шикарных и многоэтажных особняков. рядом с высокими воротами остановилась крутая иномарка. Из неё в сопровождении двух крепких вооружённых телохранителей, одетых в чёрные костюмы и при галстуках, вышел важный господин. Он, примерно, в такой же одежде, как и они, но с кейсом в правой руке. Лет тридцати пяти от роду.
Это очень уважаемый господин в определённых кругах двуногих существ, которые наивно и самоуверенно считают себя элитой. Кроме того, ещё и депутат высокого ранга самой главной думы страны, в прошлом, да и в настоящем. Одновременно он ещё и известный следователь по особо важным делам, генерал-полковник МВД Валерий Трофимович Буньков.