Страница 10 из 46
Но эта девушка... эта девушка другая. Измученная.
- Вы верите в Бога? - вздыхает она.
- Конечно.
- Если бы Вы были Им, то простили меня? - Интересно.
- Я не знаю, что ты сделала. Но он бы простил, - образуется молчание. - Ты веришь в то, что достойна искупления?
- Нет. - Грешник, который не ищет прощения, лишь только признания. Редкий драгоценный камень.
- Так что не покидает тебя, Делайла?
Пауза.
- Потеря, - шепчет она.
- Тогда найди свою дорогу домой, - я поднимаюсь. - До свидания, Делайла.
Я покидаю исповедальню, разочарованный тем, что она больше ничего не рассказала мне. Что она не раскрыла свою душу.
Я хочу знать, как глубоко пала эта прекрасная девушка с печальными голубыми глазами.
Глава 6
Делайла
Вернувшись домой, я тихо открываю входную дверь. Запах кофе ударяет в нос, и, оказавшись в кухне, я вижу Тифф, которая опирается о барную стойку, читая газету. На ней тренировочная одежда и я знаю, что она собирается пойти на занятия йоги.
Она поднимает на меня взгляд, хмуря брови.
- Где ты была?
- Эм… Вообще-то, я ходила в церковь.
- Церковь? - Я киваю. - Сейчас 6:30 утра.
- Я знаю.
- И ты никогда не была религиозной.
- Я знаю. Я просто... случайно там оказалась.
- Ну, хорошо.
Я хмурюсь.
- Хорошо?
Маленькая улыбка касается ее губ, но не достигая глаз.
- Ты выглядишь дерьмово, и ты была пьяна в течение последнего месяца, - она пожимает плечами. - Ты нуждаешься в какой-то опоре. - Я жую нижнюю губу, чувствуя себя неудачницей, потому что она права - я дура. - Эй, послушай, если церковь поможет... Миллионы людей обращаются к вере за советом. Они не могут ошибаться все поголовно.
Это забавно, потому что впервые с утра, слыша, что Иззи мертва, я чувствую покой на сердце. Церковь сделала это со мной. Он сделал это со мной, с помощью успокаивающего голоса и своим почтительным присутствием.
- Спасибо, Тифф. Мне следует попробовать поспать.
Я не могу уснуть, но мои мысли немного прояснились, и это маленькое окошко среди вязкого тумана дает мне столько надежды, что я чувствую подступающие слезы. Проблема в том, что мое сознание вновь заволокут непроглядные тучи. Поэтому я гуглю церковь Святой Марии, в Хаммерсмит. Я кликаю на вебсайт и просматриваю расписание.
Несколько часов спустя я заказываю кофе на вынос, без кофеина, и еду в университет. Моя голова гудит, и я не уверена, в чем причина: то ли это выпитая водка, то ли внезапный отказ от алкоголя после нескольких недель беспрерывного злоупотребления. Я с трудом воспринимаю то, что говорит лектор, и чувствую, что начинаю волноваться. Меня преследует ощущение, что нечто ужасное, мрачное и вязкое, засевшее внутри меня, было временно вытеснено, но снова поднимает свою уродливую морду. Я не знаю, что мне делать, но сейчас это кажется разумным решением. Станет ли когда-нибудь лучше? Просто жить день за днем. Пройти это и двигаться дальше.
Когда лекция заканчивается, я бегу к станции метро Пикадилли. Я даже не пытаюсь заскочить домой, просто держу свой путь к церкви. Как только оказываюсь в здании, я успокаиваюсь. Дышать становится немного легче, и мой сердечный ритм выравнивается, становясь более равномерным и устойчивым. Несколько человек сидят на скамейках, склонив головы в молитве. Старушка зажигает свечу перед статуей Богородицы, крестится, а затем произносит какие-то слова себе под нос.
Посмотрев на исповедальню, я иду к ней, словно мотылек, летящий на пламя. Эта маленькая кабина внезапно кажется единственным безопасным местом. Я просмотрела их сайт и теперь знаю, что исповедь проходит с двух до пяти. Войдя внутрь, я задвигаю шторку. Это всего лишь кусок материи, но как только она задвигается, внешний мир исчезает. Отделяя это маленькое пространство, меня, мужчину по другую сторону перегородки и секрет, который мы разделим. Я не верующая, но я чувствую силу в этом таинстве.
Я пробую вспомнить, что говорил мне сделать священник. Перекреститься.
- Прости меня, Отец, ибо я согрешила, - вздыхаю я. - Прошел один день с моей последней исповеди.
- Продолжай, дитя, - раздается грубый голос с северным акцентом.
Это не он, и досада пронзает меня до самой глубины души. Я сглатываю внезапный ком в горле, я даже не представляла себе, насколько нуждалась в этом. Это не включало в себя обязательно церковь или даже исповедь, а лишь его. Я не понимаю своей реакции, потому что он – незнакомец. Мы разговаривали не более получаса, но он успокоил меня. Что-то было в его глазах, чему я искренне поверила. Когда он говорил, он мог быть голосом самого Бога.
Если я исповедуюсь этому мужчине, буду ли ощущать себя так же? Я уже знаю ответ. Нет. Но почему? Он такой же священник, как и мужчина, сидящий по другую сторону перегородки.
- Я... Мне нужно идти.
Выйдя из исповедальни, я покидаю церковь, не оглядываясь. Я ухожу без решения своей проблемы, без прощения, в котором я так отчаянно нуждаюсь.
***
На следующий день я вновь стою прямо у входа в церковь, вдыхая густой пряный запах ладана. Я нервничаю и не знаю почему. Свет льется сквозь витражи, освещая путь передо мной, представляясь мне настоящим проведением. Так красиво, глубоко, воодушевляюще.
Мои ботинки на каблуках цокают по неровному каменному полу, и мои шаги становятся неуверенными, когда я смотрю на исповедальню. Она такая неприметная: темное дерево кабинки, затмеваемое колоссальными размерами здания, в котором она находится. Тяжелая зеленая ткань штор выцвела практически до серого цвета, годы солнечного света словно украли насыщенность цвета.
Глубоко вздохнув, я жду, пока старушка покинет кабинку, и я смогу занять ее место. Я снова погружаюсь в тишину, уединение и всепоглощающее чувство чего-то иного. Мое сердце колотится в груди, и я нервничаю, но не знаю почему.
Я перекрестилась.
- Простите меня, Отец, ибо я согрешила, - шепчу я. - Прошло два дня с моей последней исповеди.
- Я выслушаю твое признание.
Этот глубокий мелодичный голос обволакивает меня изнутри, как успокаивающий бальзам, и я выдыхаю с облегчением, даже не подозревая, что задерживала дыхание. Я почти забыла, почему пришла, словно моей целью было услышать его голос.
- Я приходила сюда прошлой ночью, и... Вы помогли мне, - выдыхаю я. - Вы, вероятно, не помните меня, - заикаюсь я.
- Я помню тебя, Делайла, - мое сердце тяжело ударяется о ребра, и я не произношу ни слова, пока молчание не начинает угнетать меня.
- Я приходила сюда вчера исповедоваться, но Вас не было, так что... - я замолкаю от смущения. - Я ушла.
- Я рад, что смог помочь. - Мне не нравится то, что я не вижу его и не могу оценить его реакцию.
- Да, это так.
Минута молчания, а затем раздается его тихий смех.
- Ты собираешься исповедоваться?
- Я могу исповедоваться в одном грехе дважды?
- Если ты не чувствуешь, что действительно раскаялись или прощена, тогда, да, ты можешь исповедоваться столько раз, сколько пожелаешь.
- Хорошо. Я сделала нечто ужасное и не могу простить себя.
- Бог все прощает, Делайла.
Я киваю сама себе, и слезы наворачиваются на глаза.
- Даже тех, кто не верит в него?
- Он верит в тебя. - И в этих словах, я слышу, что он верит в меня - таинственный священник с обезоруживающей улыбкой и странным успокаивающим воздействием на меня. По какой-то причине его вера обладает огромной ценностью.
- Спасибо, Отец.
Я встаю и открываю занавеску, прежде чем уйти из церкви. Я хочу развернуться и вернуться. Мне хочется, чтобы священник заверил меня, что все будет хорошо, потому что прямо сейчас он кажется единственным человеком, который способен заставить меня почувствовать, что все именно так и будет. Можете называть это защитным механизмом, излечением, лейкопластырем, но это единственное, что есть у меня. И я знаю, что действительно теряю это, потому что я обращаюсь к человеку, незнакомцу, пусть и представителю духовенства.