Страница 164 из 205
Постоянным участником этой дружной метропольско-профферовской компании был Вигилянский. Олеся Николаева, поэтесса и жена агента, вспоминала:
И вообще за нами присматривал КГБ и даже порой откровенно «следил» глазами своих сотрудников, потому что мы дружили и с иностранными корреспондентами, и с Профферами, и с «метропольцами», которые были тогда в опале.
Контакты советских граждан с иностранцами, в особенности — с западными журналистами, строго отслеживались органами госбезопасности. Партийные органы и КГБ в те годы исходили из того, что именно эта категория тенденциозно собирает информацию, «порочащую государственный и общественный строй» СССР, которая затем распространяется за рубежом, нанося политический вред стране. Но Вигилянские, несмотря на слежку со стороны госбезопасности, неприятностей не имели, поскольку Вигилянский и был агентурой КГБ.
В 1982 году, по согласованию со своим куратором из КГБ, Вигилянского взяли на работу в качестве внештатного сотрудника в Издательский отдел Московской патриархии, где он оставался до 1986 года. В 1988 году его, беспартийного, приняли на службу в печатный орган ЦК КПСС журнал «Огонек», где с 1987 года работал агент КГБ Юмашев. Там Вигилянский стал членом редколлегии, утверждаемой Секретариатом ЦК КПСС.
В 1990 году Вигилянского приняли в члены Союза писателей СССР и осенью того же года отправили в США для чтения лекций, хотя известным литератором он не был. Преподавал он в том числе в Мичиганском университете в городке Энн Арбор, где жили Профферы и располагалось издательство «Ардис». Вернувшись, работал журналистом в различных российских изданиях, в 1995 году неожиданно стал дьяконом, а несколько позже — священником и руководителем пресс-службы патриарха Московского и Всея Руси.
Церковь интересовала госбезопасность по целому ряду очень серьезных причин. Речь шла не только о контроле над мыслями верующих и над самими верующими, но и о возможности использовать учреждение для выхода на церкви во всем мире, на заграничные ответвления РПЦ, на российскую и советскую эмиграцию, часто с церковью связанную.
Еще в 1978 году по рекомендации Питовранова приказом Андропова было создано специальное подразделение, занимавшееся в ПГУ исключительно эмигрантами из Советского Союза. Оно называлось «Отдел № 19». С конца 1980-х его возглавлял полковник Юрий Миткавючус. Задачей этого подразделения было создание надежных агентурных позиций в советской/русской эмиграции, прежде всего среди эмигрантов второго и третьего поколения, вошедших в истеблишмент стран проживания. Этот же отдел был вовлечен в проект по ликвидации «антисоветской» Русской православной церкви за рубежом (РПЦЗ). Ликвидация эта внешне должна была выглядеть как добровольное объединение РПЗЦ с подконтрольной госбезопасности Московской патриархией.
В числе тех, кто в этой связи особенно интересовал госбезопасность, был видный деятель РПЦЗ протопресвитер Александр Киселев, родившийся в 1909 году в Тверской губернии. После революции 1917 года его семья уехала в ставшую тогда независимой Эстонию, поскольку отец был родом из Юрьева (Тарту). Несколько последующих десятилетий Александр прожил в Прибалтике. Именно там он стал участником одного из наиболее значимых явлений русской церковной жизни первой половины ХХ столетия — Русского студенческого христианского движения (РСХД).
У истоков этого движения стояли такие известные деятели церкви, как протоиерей Василий Зеньковский, протоиерей Сергий Четвериков, священник Александр Ельчанинов и другие видные клерики русского православного зарубежья. Отделение РСХД было и в Прибалтике.
В 1933 году Александр Киселев окончил Рижскую духовную семинарию, предполагая продолжить обучение богословию в Свято-Сергиевском институте в Париже. Но уже в августе 1933 года он был рукоположен в сан священника и стал служить в нескольких приходах: сначала в Нарве, потом в Свято-Никольской церкви в Таллине, где диаконом был также член РСХД Алексей Ридигер, будущий патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй, завербованный советской госбезопасностью под оперативным псевдонимом «Дроздов».
На панихиде по отцу Александру 4 октября 2001 года Алексий Второй со слезами на глазах вспоминал об тех давних годах и о том образе доброго пастыря, который для него в его отроческие годы явил тогда еще молодой священник Александр Киселев.
В 1940 году, после оккупации стран Балтии Красной армией, отец Александр уехал в Германию (помогло некоторое количество немецкой крови его супруги). После июня 1941 года начал организовывать приходскую жизнь для десятков тысяч советских граждан, оказавшихся в условиях военного времени на территории Германии — для пленных и тех, кого вывезли на работы в германский рейх.
Тогда же произошла встреча отца Александра и бывшего советского командарма генерала Андрея Власова, которого отец Александр понял и принял. Русскую освободительную армию (РОА) он считал закономерным продолжением борьбы русского народа против коммунизма, которая велась и в годы гражданской войны, и во время крестьянских восстаний в советской России.
Отец Александр стал духовником центрального штаба Вооруженных сил Комитета освобождения народов России (ВС КОНР) и наставником генерала Власова. Последние месяцы войны он провел в частях РОА в Мюнзингене, отступая с русскими частями в глубь Баварии. Позднее о Власове отец Александр подробнейшим образом рассказал в своих мемуарах «Облик генерала Власова», вышедших в 1976 году в США.
После войны священник сумел перебраться в Нью-Йорк, где создал Свято-Серафимовский фонд и издательство «Путь жизни», выпускавшее религиозно-философскую литературу. С 1978 года с группой единомышленников он издавал журнал «Русское Возрождение», в котором печатались видные литераторы, ученые и священнослужители эмиграции. Александр Киселев стал одним из основателей и духовником крупнейшей русской эмигрантской организации в США — Конгресса русских американцев. Его антикоммунизм выражался в горячем желании очистить Россию от страшной «болезни», вернуть народ на путь покаяния и служения Христу.
В 1990 году, после избрания очередного патриарха Русской православной церкви, которым стал многолетний знакомый отца Александра — Алексий Второй, Александр Киселев получил возможность посетить родину. Случай для Советского Союза был уникальный: убежденный антикоммунист, духовник генерала-изменника Власова и духовный пастырь его антисоветского воинства получил визу для въезда в страну, борьбе с которой он посвятил всю свою сознательную жизнь.
Разумеется, вопрос о поездке Александра Киселева в СССР решался не в патриархии, а в КГБ. Осуществляя разработку зарубежных антисоветских центров, РПЦЗ и видных деятелей эмиграции, КГБ проводил многоходовые операции для достижения целей, известных лишь руководству. Опытный агент 4-го отдела 5-го Управления «Дроздов», выполняя задание своих кураторов, вел обработку влиятельного в РПЦЗ своего старинного знакомого отца Александра с целью убеждения его в необходимости объединения РПЦ и РПЦЗ, руководство которой в течение многих десятилетий занимало по отношению к Московской патриархии непримиримую позицию.
Внук отца Александра Петр Холодный вспоминал, что в 1980-е годы дом его деда в Нью-Йорке был «местом тайных встреч» иерархов РПЦЗ и Московского патриархата. Именно там произошла первая неофициальная встреча Александра с будущим патриархом РПЦ Алексием Вторым, прибывшим в США по заданию КГБ. Много лет спустя Алексий Второй рассказывал об этой встрече как об абсолютно спонтанной, причем инициатором ее вроде бы был отец Александр:
С отцом Александром я был знаком с юных лет, когда мальчиком помогал ему на богослужениях [...] В конце войны он уехал из Эстонии. Ни я, ни мои родители ничего о нем не слышали. И вот однажды, когда, будучи уже архиереем, я оказался в служебной поездке в Америке, мне в гостиницу вдруг позвонил отец Александр и пригласил к себе в церковь. Встреча была очень трогательной.