Бунтарь (ЛП)

Ее губы сжимаются, и она кивает.

— Да.

— Дай мне еще один шанс. Дай нам еще один шанс.

Обнимаю ее за талию, кончиками пальцев поглаживаю подол рубашки, и ее тело расслабляется. Смотрю на ее полные надутые губки.

Далила заставляет меня ждать, и эти секунды идут мучительно долго, а затем она поднимает руку к моему лицу и проводит кончиком пальца по моему подбородку, спускаясь к губам.

— Я скучала по тебе, — шепчет Далила. — Так. Сильно.

— Я тоже скучал по тебе, красотка.

— И мне все еще больно. — Ее голос грустный, и она морщится. — И я хочу дать тебе еще один шанс, но сейчас мне сложно сказать «да».

Ее слова разрушают ту маленькую надежду, за которую я держался. Я был убежден, что если Далила снова увидит меня, если я смогу все объяснить…

— Поцелуй меня, — командую я.

Далила хмурится.

— Что?

Я не трачу время на объяснение того, что хочу, чтобы она вспомнила то, что мы чувствовали, когда все было иначе. Вместо этого обхватываю ее лицо ладонями и притягиваю раскрытые губы к своим. И к моему облегчению, мягкие полные губы принимают мой поцелуй.

— Ты ни с кем не встречаешься, верно? Кто тот ботаник в клетчатой рубашке, который открыл твою дверь?

— Он мой сосед, — говорит она. — И ему не нравятся девушки.

— Хорошо, — говорю я, скользя руками по ее бедрам и обнимая за задницу. Притягиваю Далилу ближе к себе, пока наши губы не оказываются в сантиметре друг от друга. — Не хочу надирать ему задницу за то, что он дотронулся до моей девушки.

Далила закатывает глаза, борясь с улыбкой.

— Кто сказал, что я твоя девушка?

— Пф-ф, ты всегда будешь моей девушкой, — поддразниваю я. — Хочешь ты этого или нет.

— Это пугает. Но не так, как когда ты бросал камни в мое окно поздно ночью, будто преследователь.

— Неважно. Ты тайно любила это. И преследователь не стал бы бросать камни, он бы стоял и наблюдал за тобой в окно.

— Спасибо тебе, Господи, за шторы.

Далила дарит мне нежную улыбку впервые с тех пор, как я пришел, и я скольжу рукой по ее рубашке вверх, потому что я всего лишь мужчина и не могу долго удерживаться от прикосновений к ней.

— Что ты делаешь? — Голос Далилы снижается до шепота, но она прижимается всем своим телом к моему в немом приглашении.

— Я не могу перестать прикасаться к тебе. — Зубами прикусываю ее нижнюю губу. — Ты чертовски неотразима, Далила, и ты так сильно меня возбуждаешь, когда пытаешься противостоять мне. Это напоминает о той ночи, когда мы впервые встретились. Ты в своей пижаме зло смотрела на меня, словно какая-то стерва. Чертовски очаровательно.

— Ты хочешь сделать это? — Далила выкидывает белый флаг в виде вздоха, и ее руки скользят вверх по моей шее. — Хорошо, давай.

Скользнув руками под ее рубашку, я обхватываю дерзкую грудь, снова прижимаясь губами к ее губам, позволяя нашим языкам сплетаться. Мой член напрягается. Между нами слишком много одежды, и я сойду с ума, если в ближайшем будущем это не изменится.

Далила, чувствуя мое нетерпение, быстро стягивает с себя рубашку через голову, пока я занимаюсь лифчиком. Затем стаскиваю с нее спортивные штаны вниз по округлым бедрам. Ее пальцы с безумной скоростью расстегивают молнию моих джинсов, и она взбирается на меня, как только я от них освобождаюсь.

Далила опускается на меня до тех пор, пока я полностью не наполняю ее. Бедра Далилы качаются назад и вперед, чередуя раскачивания и вращения. Каждый раз, когда она поднимается на мне, розовые бутоны ее груди приближаются к моим губам.

— Покажи мне, как сильно ты скучала, — рычу я, собирая пальцами волосы, рассыпавшиеся по спине. Я направляю ее лицо к своему, и она на мгновение перестает эротично двигаться на мне.

— Трахни меня так, будто ты никогда не переставала скучать по мне.

Я наказываю Далилу жестким поцелуем, и она возобновляет свои восхитительные движения. Провожу руками по ее бокам, жадно поглаживая женские изгибы.

— Я сделаю еще лучше, — шепчет она мне на ухо припухшими от моего поцелуя губами. — Я буду трахать тебя так, будто никогда не переставала любить тебя.

Эпилог

Далила

Три месяца спустя…

— Не забывай, Далила, ты подписалась, что принесешь пирожные с арахисовым маслом. — Крисси Колдуэлл останавливает меня, когда я ухожу со встречи «Громовых Девушек» в субботу днем. Это клуб, который собирает вместе жен игроков, чтобы создать дух товарищества, который вы можете получить только в футбольной семье.

Конечно, я всего лишь девушка Зейна, но он поговорил с Крисси, и они приняли меня с распростертыми объятиями. Ее муж — стартовый защитник «Чикагского Грома», и они с Зейном в последние несколько месяцев стали хорошими друзьями.

— Внимание всем! Распродажа выпечки состоится через две недели! — Крисси старается перекричать болтовню жен игроков. — Два часа дня, кафедральный собор Святого Михаила. Помните, выкладываемся по полной! В этом году все вырученные средства будут направлены на рождественские обеды для бездомных.

— Хорошо, я побежала, — говорю я ей. — Спасибо, что организовала все это. Я очень благодарна за участие.

— Конечно. — Она потирает мою руку. — Что вы с Зейном делаете в этом году на Рождество? Ты будешь в городе? В канун Рождества мы собираемся с друзьями и будем рады, если вы с Зейном зайдете.

— Очень любезно с твоей стороны, но я забираю его на Рождество домой, — говорю я. — Он, наконец-то, встретится с остальными членами моей семьи, поэтому пожелай ему удачи.

Я подмигиваю ей, и она смеется.

— О, ну, если они чем-то похожи на тебя, то они хорошие люди. — Она пожимает мою руку, но отвлекается, чтобы напомнить другой женщине: — Хилари, не забудь, ты должна принести клюквенное печенье с грецким орехом. — Потом вновь поворачивается ко мне. — Увидимся на следующих выходных. «Гром» против «Заклепок». Теперь это игры, ради которых я живу.

— Привет, красотка. — Зейн поднимает взгляд от картонной коробки для переезда, когда я вхожу в свою квартиру. — Осталось еще немного и все будет сложено.

— Спасибо, де ла Круз. — Я подмигиваю, подходя к нему. — Иногда ты довольно хороший парень...

Он скользит рукой по моему бедру, обхватывает мою задницу, а затем тянет меня вниз, к себе на колени.

— Будет странно жить с тобой, — говорю я. — Я никогда раньше не жила с парнем. И до сих пор ничего не сказала родителям. Не то чтобы они суперконсервативны или что-то в этом роде, но все происходит так быстро.

— Ага. Ну, может, мы скажем им это после Рождества? Я не хочу в первую встречу с ними сообщать, что их дочь спит в моей постели каждую ночь. Одна новость за раз.

— Не понимаю, почему ты так волнуешься, что не понравишься им. — Я прижимаю ладонь к его груди. — Они полюбят тебя.

— У меня не лучшая репутация для родителей. Они увидят татуированного, высокого и мрачного футболиста с кучей денег и независимости, и не захотят, чтобы я встречался с их дочерью.

— Не будь смешным. — Я целую его. Целую своего парня. — Перестань беспокоиться. Они полюбят тебя, обещаю. И Дерек с Деми тоже. Ты встретишься со всеми, и они просто полюбят тебя.

Зейн целует меня в ответ, своими большими руками обхватывая мою талию.

— Раз ты так говоришь...

— Я знаю это. — Отталкиваюсь от него и медленно поднимаюсь. — Перестань. Давай закончим упаковку — я несколько месяцев ждала этого дня.

Иду на кухню и заворачиваю посуду в газету, тихо напевая мелодию, когда замечаю, что Зейн проверяет свой телефон.

— Что там? — спрашиваю я.

— Подрядчик, звонил по поводу дома Магдалены, — говорит он.

Пару месяцев назад старый дом Магды, наконец, появился на рынке продаж, и в тот же день Зейн купил его за наличные. Потихоньку он нанимал подрядчиков, чтобы все отремонтировать. В преддверии футбольного сезона было тяжело уделять дому внимание, которое он заслуживает, но к весне здание полностью восстановят, и он станет самым красивым домом в квартале.