Страница 17 из 27
[3] В классической французской кухне — отборный отрез воловьего мяса между рёбрами и хребтом[2] (entre les côtes) толщиной 4—6 см и весом 350—550 грамм. Аналогичный кусок мяса, вырезанный у быка, коровы или телёнка, напоминает по форме небольшую округлую медаль и носит соответствующее название «медалье» (медальон).
Глава 11
"У чекиста есть только два пути - на выдвижение или в тюрьму", - И.В. Сталин, 1951 г.
Застольные речи Сталина. М., 2003. С. 148.
Шейнин вез меня на Паккарде[1] с открытым верхом к себе в Серебряный бор – обмывать награды. Их нам вручал педофил с профессорской бородкой - Калинин и почему-то не в Георгиевском, а во Владимирском зале Большого Кремлевского дворца.Тут, насколько я помнил из прошлой жизни, проходили подписания документов во время официальных визитов иностранных гостей. Этот зал я видел живьем первый раз, он необычен по своей планировке. В принципе, это квадрат со сторонами порядка 16 метров, но из-за устройства угловых ниш смотрится как восьмигранник.
Орден Трудового Красного Знамени получил Шейнин, а я в облике Павлика Морозова - «Знак Почета». Тоже орден, его 22 августа 1988 года переименуют в орден Почёта: я уже в облике самого себя именно в 1988 году и получал. Кулуарно. При моей профессии светит награждениями было не принято. Выходит в обеих жизнях мне оказан почет!
В неожиданной приязни ко мне Шейнина была двойственность. Взлету Шейнина помогла гибель Кирова. Он допрашивал убийцу и Сталин, остался доволен его расследованием - поручил с Генеральным прокурором СССР Вышинским по сфабрикованному делу «о Московском центре» приговорить к смертной казни друзей Ленина — Каменева и Зиновьева, управлявших Москвой и Ленинградом.
Конечно, я читал его книги, интересовался биографией. Там – в прошлом. Шейнин возглавил следственный отдел Прокуратуры Союза ССР в 1935 году и руководил им более 12 лет. Он вел тогда жизнь баловня судьбы. Получал награды, выпускал книги, по его пьесам и сценариям ставили спектакли и фильмы. Одновременно раскрывал громкие уголовные дела, сажал в тюрьмы людей, устраивал по ночам допросы с пристрастием.
Жил он широко и роскошно, сполна пользовался всеми благами, которые ему предоставляли служба в прокуратуре и литературные занятия. Имел машину, великолепную двухэтажную дачу в Серебряном бору, был женат, но это не мешало ему заводить амурные связи. Как говорили про таких, был жизнелюб.
В послевоенные годы среди московских интеллектуалов была (будет) популярна такая стихотворная байка:
"На берегах литературы пасутся мирно братья Туры,
и с ними, заводя амуры, Лев Шейнин из прокуратуры".
(Братья Тур — творческий псевдоним писавших совместно русских советских писателей Л. Д. Тубельского и П. Л. Рыжея. Работали вместе с 1925 года).
Возвращаясь к расследованию, должен сказать, что в Мелекессе проживали 12 политических ссыльных и свыше 200 политически неблагонадёжных людей. В их числе 73 церковника, 20 бывших белых офицеров, 11 эсеров, 1 безобидный интеллигентный анархист-толстовец, 25 перебежчиков.
В процессе расследования, как указывалось в партийных документах, были вскрыты контрреволюционные группы учителей из числа бывших белых офицеров, эсеров, выявлена контрреволюционная группа молодёжи, поддерживающая связи с отбывающими административную ссылку. Подчёркивалось, что некоторые их этих людей срывали в городе политические плакаты, писали на стенах контрреволюционные лозунги, вели контрреволюционные разговоры. Дошли и до церковников, тут имелись два действующих храма и 20 батюшек, «группирующих вокруг себя довольно значительный актив церковников». Короче, местные сыщики имели уйму подозреваемых.
Мелекесс, где тогда проживало 35 тысяч человек, действительно был городом опасным для жизни. В 1935 году здесь было совершено пять убийств, в 1936 году - восемь. При этом, мелекесская городская милиция не славилась высоким уровнем раскрываемости преступлений: например, из восьми убийств, совершенных в 1936 году, было раскрыто лишь три.
В архивах были обнаружены дела о четырех дерзких вооруженных нападениях, совершенных в ночь на 2 декабря, т. е. всего за 10 дней до убийства Прониной. Некоему Салазкину были нанесены ножевые ранения, аналогичные тем, что и Прониной, т. е. причиненные узким, колющим оружием с острыми краями. Становилось ясно, что в Мелекессе действует преступная банда.
Ключ же к ее разоблачению дало изучение архивного дела об убийстве некоего Малова. Мелекесскими шерлокхолмсами оно было прекращено «за нерозыском виновного», хотя для его розыска в деле имелись достаточные данные. В нем оказался смятый листок бумаги, на котором анонимный автор сообщал о том, что Малова убил некий Розов, приревновавший его к Лизке Косой. Соучастником же убийства был его «дружок» Федотов.
Мы вызвали в Мелекесс областного криминалиста и выяснили, что удары Малову, как и Прониной, были нанесены оружием, имеющим острые края и способным оставлять очень глубокие раны. Необходимо было быстро и точно проверить, насколько анонимное письмо отвечает действительности. Легко сказать быстро! Лизка Косая, ни мало не смущаясь, пыталась отрицать само знакомство как с Маловым, так и с его убийцами. И все же после долгого запирательства призналась; что Малова она знала близко, что к нему ее действительно ревновал другой ее знакомый — Розов, человек очень лютый, никогда не расстававшийся с ножом. Розов не раз грозил Малову «пришить» его, если тот не перестанет ходить к Лизке. Рассказала Косая и о дружках Розова — Федотове и Ещеркине.
После допроса Косой сразу же был произведен обыск, вначале у Федотова. Он принес результаты: на принадлежащей Федотову верхней одежде, обуви и шапке судебно-медицинский эксперт И. А. Челядко обнаружил следы крови человека. Несмотря на эти улики, Федотов отрицал какое-либо отношение к убийству Прониной. Тогда было решено применить другой тактический прием: показать ему место совершения преступления. Когда Федотова доставили ночью на Больничную улицу, он стал просить скорее увести его и обещал рассказать все, ему известное. Его рассказ позволил восстановить в подробностях сцену убийства. Федотов назвал своих соучастников: Розова и Ещеркина, описал, как они втроем выследили недалеко от вокзала двух женщин и одну из них убили, а другая убежала. С чемоданом, похищенным у убитой, они скрылись на кладбище, где попытались узнать, что им досталось, но вскрыть чемодан не удалось и они отнесли его в дом Розова. На прямой вопрос — вы убили Пронину? — Федотов заявил: нет, ее убил Розов…
Трое преступников (Розов, Ещеркин и Федотов) были найдены, и впоследствии Верховный суд СССР приговорил их к расстрелу. Так что награды мы с Львом (он разрешил обращаться накоротке) заслужили. Но какова беспомощность провинциальной милиции! Я написал об этом докладную на имя Сталина, указал, что необходимо провести «переаттестацию» всех сотрудников милиции и срочно заняться обучением оставшихся.
- А ведь товарищ Сталин тебе подмигнул, когда за стол пригласили. А Василий Сталин тебя обнимал. Ты что – вхож в семью вождя? – не удержался Шейнин…
Но это было позже. А вот именно сейчас мы с веселыми дамами гуляем в двухэтажном «дворце» Шейнина. Совсем недавно – в ноябре 1936 года Совнарком утверждает новую структуру Прокуратуры СССР, ее следственный отдел поручено возглавить Л.Р. Шейнину, который после назначения неубиваемого Ягуаровича Вышинского прокурором СССР становится его самым верным и ближайшим помощником. Ему было всего 30 лет. Это пик его юридической карьеры — максимум того, что он мог желать и достичь. И он, вот – напротив меня, хлебает столовой мельхиоровой ложкой с вензелями черную икру прямо из многолитровой банки. Пьет французское шампанское, обнимает сразу двух, уже полураздетых, подруг.