Платон и Дарья

– А где у тебя сейчас находится сын, Семен?

– Ранили, лежит в госпитале, – ответил Перелыгин.

– Вернется – женим на Дарье Чернавиной.

– Да Платон жених хоть куда.

– Да и Дарья тоже ничего!

– Будут любоваться всю жизнь друг на друга.

– Только бы война закончилась, – раздумчиво проговорил Семен.

– Закончиться, не будет же она продолжаться вечно.

Надвинулась глухая уральская ночь. В лесу наступила удивительная тишина и спокойствие. Около избушки красными огнями переливались угли. На мглистом небе зачернелись пики безжизненных елок. На небе одна за другой загорелись яркие звезды. На чистое безоблачное небо взошла луна. От луны и от искрящегося воздуха стало совсем светло. Но все же на небе было намного светлее, чем на земле.

Подложив дров в печку, казаки, не раздеваясь, разлеглись на широком топчане. Голоса стали стихать, реплики зазвучали все реже и реже. Вскоре разговоры и вовсе прекратились. Кто-то из казаков попробовал завести новый разговор, но ему уже никто не ответил. Дружный храп известил, что охотники уснули.

Ясная ночь прошла скоротечно. Перед рассветом на небе появилась светлая полоска утренней зари. После этого звезды быстро померкли, и темнота ушла на запад. Затем на востоке взошло негреющее солнце, и по всему горизонту распространился свет. Ворвавшийся в маленькое оконце любопытный, солнечный лучик, известил охотников о том, что уже наступило утро. Казаки поднялись, раздули огонь и, закусив вчерашним мясом, отправились в лес. Злой ветер как бешеный кидался на деревья, трепал охотников, коней, но через час он успокоился, и в лесу наступила такая тишина, что охотники даже услышали, как под лапой осторожного зверя хрустнула ветка. Кони, тревожно всхрапывая, заводили ушами и боязливо прижались друг к другу. С помощью собак охотники быстро нашли осторожного медведя.

Зверь вскочил из-под огромного корня поваленного дерева внезапно. Собаки сорвались с места и, подняв злобный лай, завертелись вокруг озверевшего животного. Рев медведя и лай собак слились в один шум. Зверь, стоя на задних лапах, отбивался от собак. Одна из собак попав под удар, дико завизжав, отлетела в сторону. Медведь, яростно рыча, подмял под себя другую собаку и мгновенно раздавил ее. Но вдруг медведь оставил собак в покое и кинулся в сторону охотников. Чернавин навскидку выстрелил. Пуля, пролетев сквозь зеленую хвою, воткнулась в медведя. Грянул второй выстрел Селенина. Он, всколыхнув воздух, смел на своем пути зеленые иголки. Собаки дружно накинулись на раненого зверя. Возле деревца испуганно заплясали привязанные кони.

– Не стреляйте собак зацепите!

Смертельно раненый медведь, яростно взревев, собрал последние силы и уже мертвым обрушился на Семена. Казаки мгновенно подскочили к Перелыгину и с большим трудом стащили с него тяжелого зверя. Собаки не успокоившись, бросились терзать огромную тушу медведя.  Клочья бурой шерсти разлетелись в разные стороны.

Селенин отогнал собак. Семен тяжело встал на ноги.

– Он же мог меня задрать.

– А ты не задирайся на тех, кто сильнее тебя.

Казаки рассмеялись над шуткой, но Перелыгину было совсем не до смеха.

– Никогда не теряй головы, когда охотишься на медведя, – обмолвился Никифор.

Солнце скрылось из виду, воздух сгустился, из низин потянуло холодом. Охотники сняли шкуру с убитого медведя, потом все сложили, все собрали, и кони зашагали из леса. Казаки остались в восторге от охоты. К вечеру они вернулись в хутор.

***

Летом на Урале все живое пробудилось к жизни. Свежие листья и трава наполнили воздух потрясающим запахом. Дарья вышла из школы, чтобы попрощаться с учениками. Она радовалась, что смогла справиться со школьной работой, и что у нее все получилось. Следом за ней на улицу шумно высыпали дети.

– До свидания, Дарья Ивановна!

– До свидания, дети!

Учеба закончилась, начались летние каникулы. Оставшись одна, девушка, чуть-чуть улыбнувшись, присела на скамью под липой. Медовые запахи цветущих черемух и яблонь заполонили хутор. Все казачьи дворы утонули в белом цвете.

По синему небу тихо плыли дымчатые облака. На земле отразились их серые тени. Вдруг одна огромная клубящаяся туча властно накрыла солнце и сквозь разрывы яркие солнечные лучи ударили по хутору. Все стихло под утренними лучами яркого солнца. Переливным огнем загорелись стекла хат.

Летние перья солнечных лучей пригрели колени девушки, а вместе с ними раскрытую книгу со стихами Пушкина. Дарья, закрыв глаза, подставила ласковому солнцу смуглое лицо, и оно прикоснулось к нему горячими губами. Легкий ветерок обвеял лицо, шею, плечи. Она благодарно улыбнулась солнцу, ветру и по-девичьи помахала им рукой:

– Здравствуйте!

Вдруг на ветке синичка завела веселую песенку. Дарья встала, протянула к ней руки, но птичка, испуганно вспорхнув с ветки, улетела. Скоро солнце разгорелось так хорошо, что стало приятно сидеть и слушать неуловимые звуки природы. Девичья душа запросилась в синеву неба. Дарья, опустив руку, шумно вздохнула.

Неожиданно нахлынули непрошенные воспоминания. Прошлым летом хутор остался без учителя. В один из первых осенних дней казаки собрали круг и приняли решение, что детей должна учить Дарья Чернавина. Но девушка наотрез отказалась от предложения. Вечером того же дня хуторской атаман пришел к Чернавиным.

– Иван, нам надо учить своих детей и лучше, чем Дарья нам не найти. Поговори с дочкой, может, она согласится учительствовать, – под широкими седыми усами Никифора проскользнула чуть приметная улыбка.

Иван коротко позвал дочь:

– Дарья!

Дочь недовольно вышла к отцу, сдвинув строгие брови к переносице.

– Атаман просит тебя стать учителем в хуторе. Я уверен, что ты справишься дочка, – ласково сказал Иван.

Внутренне он был рад, что жители хутора доверили своих детей его дочери.

– Попробуй, Дарья. Если не получится – не получится. Тогда другой разговор. Мы будем помогать тебе всем, чем сможем, – умоляюще попросил Никифор.

– Хорошо завтра я приду в школу, – отчеканивая каждое слово, ответила Дарья.

Обрадовавшись, Никифор протянул девушке ключи от школы. Дарья, тяжело вздохнув, с неохотой взяла их. Пока она не передумала, Никифор быстро попрощался и ушел.

Ранним утром Дарья отправилась в школу и сразу же окунулась в работу. Целую неделю она днем пропадала в школе, а вечером допоздна готовилась к урокам на следующий день.  Дети полюбили Дарью всем сердцем и говорили своим родителям, что она лучше прежнего учителя. Хотя в первый же день довели ее до слез. Дарья задала ученикам задание, но они вместо того, чтобы готовиться, шумели и разговаривали на уроке. Дарья, не выдержав, расплакалась и ушла в комнату учителя. Дети обескуражено замолкли.

Катя Перелыгина хмуро попросила Данилу:

– Попроси Дарью Ивановну вернуться в класс, скажи, что мы больше не будем, так себя вести.

Когда младший брат вошел в комнату учителя, сестра сидела за столом, прикрыв заплаканное лицо ладонями. Данила, смутившись, суетливо пробормотал:

– Тебя просят вернуться в класс. Сказали, что больше не будут шуметь.

– Иди, Данила. Я сейчас приду.

Нахлынувшие воспоминания перебил звонкий цокот копыт. Дарья сидела на скамье тихая и грустная. Ветер шумно перелистал страницы потрепанной книги. Дарья подняла голову и увидела Никифора верхом на коне.

– Здорово дневали, Дарья! – поздоровался атаман и поинтересовался. – Как у тебя идут дела?

Нестерпимо синие глаза Дарьи широко распахнулись:

– Слава Богу, Никифор Евсеевич. Все хорошо идет.

– Спасибо, казачка, за твою работу. Завтра в школу казаки придут делать ремонт.

Дарья улыбнулась, показав белые ровные зубы.

– И вам спасибо, Никифор Евсеевич, за вашу заботу о хуторе.

– Держи письмо от Платона, только что привез.

Девушка, мигом вскочив с места, схватила тонкими пальцами долгожданное письмо.

– Спасибо! – по губам девушки снова расползлась приятная улыбка.