Палые листья лета

— Но зачем так срочно?

— Как назначили, так и идем! Я же сказала, что уже договорилась.

В училище их встретил все тот же иер Инчик с дежурной газетой и огромной чашкой чая. Гоблин опять сделал вид, что не обращает никакого внимания на вошедших, лишь его тяжелый вздох показал, как претит его духу пропускать в святая святых, да еще во время каникул, посторонних.

Метресса Ликинна, как всегда, была на месте. Она кивнула Дениз на кресло, на столике перед которым уже стояла вазочка с золотистым печеньем и парила чашка с ароматным напитком. Санайю же ведунья подвела к окну и стала рассматривать, как какую-нибудь занятную вещицу. Или как больную. И то, и другое сравнение девушке не нравилось. Она не больная и, тем более, не диковинка.

— Так-так-так. Вихри Майры. Виральные бляшки. А сила пробуждается. Может начать рвать депозитарные каналы. Плохо. Нужно налаживать связь.

Что такое депозитарий, Санайя знала. Но при чем здесь депозитарные каналы? Метресса говорит больше для себя, это понятно. Может, она и думает сейчас совсем про другое? Кто этих ведуний разберет. Говорит же Дениз, что она не просто ведунья, а видящая. Видит будущее Санайи, и оно как-то связано с депозитами? Только не Пинешту!

— Все с тобой понятно, — метресса Ликинна вынырнула из своего загадочного транса. — Можете быть свободны! — объявила она девушкам и, ничего не объяснив, почти силой выставила за дверь.

Дениз так и вышла с чашкой и надкушенным печеньем в руках.

— Таких в нашей столовой не пекут, — завистливо сообщила она и засунула печенье в рот, после чего запила чаем. Опустевшую чашку оставила в окошечке онемевшего от подобной наглости вахтера, мило ему улыбнулась, и, выйдя на улицу, бодро заявила: — А теперь можно и на работу!

— Ничего не понимаю! — честно призналась Санайя.

— Я пока тоже, — невозмутимо отмахнулась Дениз, — но чувствую: движемся мы в правильном направлении!

Когда блудная сотрудница вернулась на рабочее место, иер Трунич поворчал для порядка, и тут же отправил ее продолжать инвентаризацию. День прошел спокойно.

***

На следующее утро подруг остановили прямо на входе и передали запечатанную по всем правилам депешу, в которой сообщалось, что иерине Санайе дин Тиаграсса и фиерине Дениз эд'Григ дин Тора, срочно требуется прибыть в Училище, расположенное по адресу. Дальше указывался хорошо им известный адрес Училища и корпус ведуний, в который за последнее время они и так протоптали основательную дорожку.

— Я только предупрежу иера Трунича, — как ответственный работник, попыталась пройти внутрь Санайя.

— Иера коменданта предупредили, — сухо ответили ей.

Предупредили? Это хорошо. Иер Трунич, конечно, прекрасный человек, вернее, гном, но очень уж любит поворчать. Но, коли так, нужно идти в Училище.

Показалось, или сидящий в своей каморке иер Инчик сплюнул в сердцах, когда вновь увидел входящую на его подведомственную территорию парочку? Что ж он такой нервный-то. В учреждении, где много молодежи, так нельзя. Еще и Дениз, желая его взбодрить — или все же подразнить? — широко улыбнулась и пожелала милейшего дня. Ответных слов неприветливого гоблина подруги уже не расслышали.

В кабинете декана ведуний ничего не изменилось, если не считать, что на чайном столике на этот раз были приготовлены три чашечки с ароматным напитком и коробка с набором миниатюрных пирожных.

— Ох, метресса Ликинна, балуете вы нас, нам уже впору приносить угощение с собой, — Дениз заняла предложенное место и с удовольствием взяла чашку.

— Если принесете вы, это уже будет взяткой, а от меня не убудет, — отмахнулась хозяйка кабинета. — Пейте чай, после я озвучу свое предложение.

Это что же за предложение, что его нельзя озвучить за чаепитием? Прелесть момента бесследно улетучилась. Как можно наслаждаться великолепными пирожными одной из лучших кондитерских столицы, если в голове настойчиво бьется мысль, что же придумала метресса? А она несомненно что-то придумала.

— А теперь поговорим, — начала ведунья после того, как чашки были отставлены в сторону. — Как я понимаю, вы подруги, и секретов друг от дружки у вас нет, — на эти слова девушки дружно закивали головами. — Хорошо, значит, будем разговаривать сразу с обеими. Санайя, ты все еще отказываешься закрепить возникшую связь естественным образом? Даже учитывая, что нынешнее положение разрушает твою целостность.

Естественным образом. Ну и слова же метресса подобрала для непотребства. Можно вскочить и заявить, что никогда и ни за что. Но ее пригласили сюда, как взрослого человека, и решений и ответов ожидают, как от взрослой, трезво осознающей все, что с ней происходит.

— Думаю, наши отношения с фиером эд'Пинкроном не в том положении, чтобы это возможно было планировать, — как можно осторожнее начала Санайя.

— Ох, ну мудрено же ты выразилась, — скривилась ведунья. — Милые бранятся, с кем не бывает.

— Я понимаю. Только мы совсем не милые, метресса Ликинна. Мы даже незнакомы! И вообще, он меня ненавидит!

— Как же незнакомы? — метресса вполне натурально изобразила удивление. — Ты знаешь его имя, да и он — я уверена — уже узнал твое.

— И это нисколько не мешает фиеру эд'Пинкрону относиться ко мне как к… грязи под ногами, — на языке крутились совсем другие слова, но приличной девушке их не только произносить, даже знать не положено.

— Сложный молодой человек, согласна, — кивнула ведунья. — Еще и неприглядная история в прошлом подогревает его неприязнь. Вернее сказать, направляет. Это не то, чтобы большой секрет, но особо не афишируется, — ответила она на удивленные взоры подруг. — Кордес учился в нашем Училище. С ним же училась его невеста. Вполне гармоничная была бы пара. Но благосклонности девушки возжелал один не очень достойный представитель мужского племени. Приворотное? Сильный обученный маг — а фиер Кордес именно такой — это обязательно бы заметил. Тот непорядочный молодой человек пошел немного другим путем — подкупил одну из адепток моего факультета, и та воздействовала на эд'Пинкрона своими чарами. Ну а уж подвести девушку к занятой друг другом паре в нужный момент оказалось делом техники. Потом воздействие на будущего работника Магического Управления было обнаружено, и виновные — и ведунья, и тот адепт — наказаны. Вроде бы разобрались, но свадьба не состоялась. Его невеста вышла замуж за другого и, как я слышала, вполне счастлива. Вот такая грустная история, — закончила метресса, внимательно рассматривая что-то за окном своего кабинета. — Скорее всего, Кордес счел, что и в случае с тобой на него вновь было оказано воздействие. Это значительно осложняет ситуацию.

— Еще бы не осложнять! Тем более, это так и было, — Санайя, не в силах усидеть на месте, подскочила, подбежала к окну, возле которого стояла декан ведуний, выглянула в него, не нашла в абсолютно пустом дворе ничего интересного, вернулась к креслу, в котором сидела, от него метнулась к двери, зачем-то выглянула в коридор. — Метресса Ликинна, я не сомневаюсь, так и было: на нас, вернее, на меня воздействовали! Ведьма! Меня готовила к той ночи самая настоящая ведьма, или шаманка, точно не скажу. Она долго мыла меня в разных отварах, чем-то натирала, потом дала что-то выпить. Я после всего этого как не в себе была. Я порядочная девушка, и никогда бы не совершила того, что произошло между нами той ночью! Это самый настоящий приворот! Вы должны помочь это отменить!

— Хотела бы я присутствовать при том обряде, — мечтательно призналась старшая ведунья.

Услышав эти слова, Санайя, бездумно метавшаяся по кабинету, споткнулась и чуть не упала, спасла ее реакция подруги, вовремя подскочившей и поймавшей в самый последний момент.

— При каком обряде? — все же решила переспросить начинающая ведунья.

— Обряд илидИ* — древний обряд подготовки невесты, — спокойно ответила декан. — А ты про какой подумала? Отряд илиди долгое время считался утраченным.

Вот оно что. То, как ее мыли и спаивали, оказывается, тоже называется обрядом. А не только то, что произошло позже в лесу.