Грёбаная Вселенная

Письмо Джеймса Ниру.

Приветствую, мой друг. Мне нужно выговориться, и не перед эмпатом, а перед тем, кто действительно способен понять. И даже с Геби я не могу быть настолько откровенен. Надеюсь ты простишь меня за то предвзятое отношение, с которым я осуждал твои эксперименты по вивисекции разумных гуманоидов. Ведь я сделал нечто худшее…

Когда кажется что поиски знаний зашли в тупик, когда ты не можешь заглянуть глубже в микромир, и не в силах охватить взглядом макровселенную, когда устройство механизмов воистину непостижимо, и самое время предаться отчаянию, оказывается что ответ всегда был прямо перед тобой. Наша Вселенная создана по принципу фрактала. Каждый сложный объект создан по образцу простого, который лишь ветвится, подобно листьям на дереве. Вскрыв атом, можно понять принципы устройства Галактики, так почему не попытаться тем же способом познать тайны цивилизации?

В поисках вдохновения я вскрывал один труп за другим. Наверное это и есть безумие. Конечно, эти тела принадлежали пиратам, преступникам и изгоям, мы оба знаем насколько удобно такое оправдание. Без толку. И тогда, вспомнив о твоих делах до вступления в ряды Защитников, я понял, что ковыряясь в трупах уподобляюсь всего лишь археологу. Для понимания существующей цивилизации человек в процессе должен оставаться живым.

Добывать живых добровольцев для исследований оказалось сложнее, чем трупы. И здесь мне помог открытый Клондайк. Невероятно опасная планета с невероятно богатой добычей. Она манила мародёров, и прекрасно объясняла, почему больше половины команд исчезает без следа. Именно там я оборудовал свой тайный исследовательский комплекс. Поэкспериментировав с разными органами, влиянием их отсутствия и возможностью замены функций, я убедился, что внимания заслуживает лишь самый загадочный из них — мозг. Двигаясь вслепую и приводя в негодность огромное количество материала я добился определённого прогресса, я смог неограниченно долго поддерживать в живом состоянии мозг, извлечённый из тела и помещённый в стеклянную банку с биораствором. К решению проблемы это ничуть не приближало, но именно после этого успеха, в беспокойном сне меня настигло ОТКРОВЕНИЕ.

Достаточно давно было установлено, что в момент предшествующий смерти человеческий мозг выходит на предел своих возможностей, и ещё раньше об этом было известно из древних мифов о том, что у умирающего проносится перед глазами вся жизнь, что он становится способен к многомерному восприятию и замедлению субъективного времени. И благодаря банальной электрической стимуляции я смог погрузить извлечённый мозг в длительное состояние непрекращающейся агонии. К сожалению, до полного выгорания нейронов первого образца прошло всего лишь несколько минут, хотя продолжая эксперименты я выяснил, что время работы может быть увеличено за счёт качества образца, мозг умника работает дольше, чем дурака.

Но главной своей заслугой я считаю то, что смог найти открытию достойное применение. Сначала я попытался использовать их в качестве вычислительного устройства. Результат был отличным, но всё же сложности с получением материалов и недолговечность делали это направление нецелесообразным. И тут я вспомнил о псионике. Даже те учёные, что готовы признать её существование, соглашаются, что способности эти столь слабы, что невозможно отличить одарённого от шарлатана. Так вот, псионика существует, должным образом стимулируя мозг я добился фантастических эффектов: передвижение материальных объектов, изменение температуры вплоть до возгорания, нарушение физического и психического здоровья, вплоть до смерти подопытных.

Но и это было сущей ерундой, пока после очередного сна я не догадался применить псионику к своему рекомбинатору.

И это привело к настоящему триумфу. Тому самому прорыву, в котором так нуждалось человечество. Рекомбинаторы, эти непостижимые устройства, равно как и телепорты, на глубинном, «аппаратном» уровне управляются псионикой. То самое главное ограничение, не позволяющее использовать рекомбинатор против живых существ, оказалось возможным обойти. Ещё немного поэкспериментировав, я даже создал полезный для моих исследований шаблон. Рекомбинатор со снятыми ограничениями может поместить в подпространственное хранилище не просто человека, но и конкретную его часть. Тот же мозг. И при изъятии возможно сохранить его живым! Достаточно просто переносить его минуя хранилище, прямиком в банку, на замену выгоревшего, и пока передо мной есть враги, у меня всегда будет достаточно батареек. Это избавило меня от необходимости сохранять свой комплекс. И как раз вовремя. Место, при всех его преимуществах, оказалось неудачным.

* * *

— А я почти поверила, что этот твой Джеймс был единственным нормальным из всех Защитников.

Рана сначала дулась из-за испорченной бочки, хотя, во-первых, была сама виновата, а во-вторых, бочка по сути не испортилась. Либо занесённой жижи было слишком мало, и Кровь Богов с ней справилась, либо для жижи были нужны подходящие условия даже больше, чем для крови. В итоге обида фриссерки быстро испарилась, когда я предупредил, что могу и не рассказать, в какой именно бочке совершал омовение понтореза. Окончательным шагом к примирению стала совместная работа по перепланировке корабля. Теперь метка запускалась из присоединённого отсека, когда бывшего кораблём Диззи, там же я установил герметичные двери и самодельную систему дезактивации с огнемётными соплами и душевыми распылителями с водой, дезинфицирующим раствором и Кровью Богов. Теперь кораблю не грозит проникновение дерьмодемона или представителя инопланетной фауны похуже. Закончив с делами, мы обсуждали дальнейшие действия.

— Клондайк и правда заманчивая цель, но и опасность соответствует.

— Главной угрозой всё равно был Джеймс. Он перед уходом наверняка оставил пару сюрпризов, но ничего, с чем не справился бы Защитник. Он ведь этого Нира считай к себе пригласил, похвастаться открытиями. — Рана загорелась идеей разграбить богатую планету.

— Да, но он упоминал ещё какую-то опасность…

— Фриссеров бояться — в пустоте не перемещаться.

— Погоди, это что, пословица?

— Да. У нас вообще-то богатая культура.

— То есть вы сочиняете пословицы про себя же?

— Ладно, я сама только что придумала… так мы летим?

— Конечно летим. Я хочу побывать в этой тайной лаборатории.

— Что, хочешь найти доказательства преступлений и показать их той рыжей красотке, чтобы она перестала тосковать по возлюбленному и открылась для новых отношений?

— Не думаю что это будет хорошей идеей. Любовь знаешь ли слепа, даже если её объект ставит бесчеловечные эксперименты, или просто ест людей… Меня больше интересует возможность раскрыть истинный потенциал рекомбинатора.

Глава двенадцатая. Внести ясность

«Я всегда думал, что человеческая мысль в своей основе — поток атомов и молекул, которые можно представить в виде либо радиоволн, либо лучевой энергии»

Писания Преподобного Говарда

Корабль готовился к перемещению по координатам Клондайка. Далековато, но одного прыжка должно хватить. Рана стояла рядом пока я прокладывал маршрут. И сегодня это было особенно невыносимо. Неужели она не понимает, что я чувствую? Очень в этом сомневаюсь. Невозможно не заметить. Что же делать? Отчет очевиден — прямо спросить. Страшно. Страшнее чем прыгать на морское чудовище с копьём наперевес. Может перед разговором забраться в Гарганта? Нет, это совсем глупо, и станет ещё одним поводом для насмешек.

— Рана, нам надо поговорить.

— О чём? Ты наконец дозрел до признания?

Она всё знает. Видит меня насквозь.

— Именно.

— Не трать время. Ты мой Кэп, мне нравится работать с тобой, впереди нас ждёт прибыльное дело. Не нужно всё портить своими землянскими заморочками.

Жестокие слова. Самое время отвернуться и сделать вид, что этого разговора не было.

— Здесь ведь есть настоящая причина, из-за которой ты не хочешь быть со мной? Я знаю, что ты фриссер, и у вас с отношениями всё серьёзнее, чем у землян. Что ты ждёшь того самого единственного. И знаю, что для меня ты та самая единственная. Потому что никогда не испытывал ничего подобного. И я вижу, что тоже не безразличен тебе. Ты подошла ко мне в пустыне. Дала возможность сбежать когда мне угрожала опасность, приняла помощь когда опасность угрожала уже тебе. Ты осталась со мной, когда спокойно могла уйти. Мы живём на одном корабле, едим за одним столом и делаем друг другу подарки. Мы уже пара. Так что мешает нам быть парой во всём?