Страница 32 из 61
Начиная с этого дня мы с Сашей практически не видимся, хотя в лагере проживаем в одной палатке. Просто мои и его выходы на вершины не совпадают. И вот наступает злополучный день, 21 августа, когда произошла новая трагедия. Я не знаю, было это для него первое или уже второе восхождение, но сути дела это никак не меняет. По иронии судьбы он попал в отделение к хорошо мне знакомому сильному м. с. и инструктору Людмиле Андреевне Самодуровой, о которой я уже упоминал в качестве своего первого инструктора. В тот день их отряд, состоящий из пяти отделений (каждое отделение состоит из 5 человек плюс инструктор) и командира отряда поднимался на самую красивую вершину района Зуб Софруджу по 2А к.т. Там есть длиннющий, на несколько часов ходу, снежный склон, настолько некрутой (30–35o), что сами инструктора шли рядом со своими отделениями непривязанные, в то время как участники, конечно, шли в связках. Сашу пристегнули третьим к связке двух ребят из Москвы, девочке Нессоновой Н. Б. и мальчику Злобину Н. В. Могу предположить, что Саше достались не самые сильные и дисциплинированные участники. Порядок их расположения в связке был такой: первый мальчик, вторая девочка и третий Саша. Когда идёт такой большой отряд ещё молодых альпинистов, они останавливаются каждые 50 минут для отдыха на 10 минут. Как правило, на таком отдыхе участники снимают с себя рюкзаки и располагают их перед своими ногами выше по склону, чтобы они не смогли укатиться вниз. Что же касается ледоруба, то, строго говоря, его не положено снимать с темляка, но часто этим правилом участники (особенно незрелые) пренебрегают.
На очередном таком отдыхе девочка, поставив рюкзак перед собой, достаёт расчёску и решает привести в порядок свои растрёпанные волосы. Опять предполагаю, что кольца верёвки она тоже положила на рюкзак, что также не позволяется правилами. Время дня было довольно раннее и, значит, снег был ещё жёсткий и довольно скользкий. А дальше всё происходит почти мгновенно: девочка теряет равновесие и, упав на склон, начинает бесконтрольно скользить по склону вниз и очень быстро срывает своего верхнего напарника. По рассказам очевидцев знаю, что ни девочка, ни мальчик, даже не пытаются использовать ледоруб для само задержания. Мне неизвестно, были ли у них в руках в это время ледорубы, но если были, то скорее всего эти ледорубы стали оружием против них самих, т. к. мало вероятно, что в процессе бесконтрольного падения они смогли схватить в полёте свои ледорубы и при том правильной хваткой. Тем временем, Саша, находясь ниже их обоих и уже видя этот безобразный полёт, успевает воткнуть свой ледоруб в снег и лечь на него грудью своего тела. Мне также неизвестно, успел ли он правильно заложить верёвку вокруг головки ледоруба, как того требует техника страховки. В любом случае кинетическая энергия двух падающих тел значительно выше, чем статическая энергия одного Саши. В результате, когда верёвка полностью натягивается и растягивается, становясь своеобразной пружиной, двое первых вырывают Сашу вместе с его ледорубом, он летит по воздуху метров десять и «шмякается» о склон. Скорее всего от такого удара он теряет сознание и более уже не сопротивляется. Всё это происходит на глазах целого отряда, включая шестерых инструкторов. Но уже поздно что-либо предпринять – догнать падающую связку уже не представляется возможным. А в самом низу, куда катится связка, находится большая открытая трещина. И вот два тела уже скрылись в трещине, а Сашино тело в последний раз ударилось головой о большой камень, лежащий на снегу перед трещиной, и… остановило дальнейшее падение всей связки, чем сильно облегчило спасательные и транспортировочные работы, иначе пришлось бы ещё доставать три трупа из глубокой трещины. А так два трупа вытащили за верёвку, которой они были связаны с Сашей. На этом всё было кончено.
Уже через день в лагерь прилетел уполномоченный федерации альпинизма СССР и создана комиссия из старших инструкторов для разбора очередного несчастного случая. Им всегда необходимо установить причины трагедии, и кто виноват. Довольно часто в таких случаях наказывают инструктора отделения, у которого могут изъять инструкторское удостоверение. К счастью, в данном случае этого не произошло: муж Людмилы Андреевны, м.с. Артём Варжапетян, просто забрал её и увёз в Ленинград ещё во время работы комиссии. А ещё через пару дней тела погибших были доставлены соответственно в Москву и Ленинград.
Какие выводы можно сделать из этой трагедии?
Во-первых, никто, конечно, не застрахован от того, что не заболеет в горах, но, чем лучше ты подготовил своё тело в течение всего предшествующего года, тем ниже вероятность того, что это с тобой случится. Сюда, конечно, в первую очередь, входят регулярные круглогодичные тренировки, и чем изнурительнее, тем лучше. Об этом очень хорошо высказался знаменитый русский полководец А. В. Суворов: тяжело в учении – легко в бою. Но нельзя забывать и про сдачу основных анализов и их обсуждение со своим врачом, непременное посещение зубного врача и т. д. до отъезда в горы. Недаром, без справки от врача в то время в лагерь не принимали, но как часто мы относились к этой справке как к ненужной формальности! А начиная со 2-го разряда мы были обязаны перед выездом в горы получать такую справку в городском физкультурном диспансере, где уже имели дело с врачами, знакомыми со спецификой каждого вида спорта.
Во-вторых, все серьёзные альпинисты хорошо знают о том, что нельзя идти на трудные восхождения с незнакомым человеком, будь он даже очень сильным физически спортсменом; сначала его необходимо «испытать» на более лёгком маршруте или хотя бы «съесть с ним пуд соли» на равнине. В альпинизме, как ни в каком другом виде спорта, помимо физического состояния человека, не менее важно его психологическое состояние и как он ведёт себя в стрессовых ситуациях. Недаром у альпинистов существует понятие «схоженности» в команде. Правда, в данном случае эта вторая причина трагедии от самого Саши никак не зависела – в том, ещё недостаточно зрелом альпинистском возрасте, в каком мы тогда пребывали, за нас такие вопросы – с кем и куда мы пойдём – решали наши инструктора. В то время рубежом самостоятельности в альпинизме считалась квалификация 2-го разряда, после получения которого спортсменам разрешались восхождения без инструктора. Чуть позже, повзрослев, отчасти постоянно обучаясь на анализе несчастных случаях в горах, один из которых я здесь и обсуждаю, к подобным вопросам мы подходили куда более серьёзно. И особенно остро этот вопрос стоит в отношении напарника по связке.
По возвращении в Ленинград я посчитал своим долгом посетить родителей Саши на правах его последнего друга, коим я сам себя считал. Конечно, эта очень тяжёлая повинность, но она же и внутренняя обязанность. Когда я позвонил в дверь его квартиры, мне открыла его мама. Со дня похорон прошло уже дней десять, но было видно, что её лицо не просыхало от слёз. Стараясь сдерживать себя, она расспрашивала меня о последних днях, в которые мне довелось общаться с Сашей. В качестве небольшого утешения для мамы я заметил, что у Саши был младший брат лет восьми. Прощаясь, она просила меня заходить ещё, и я действительно заходил ещё пару раз, ну а потом жизнь закрутила…
Два других эпизода произошли уже со мной лично. Первый из них хотя и не очень значительный и, к счастью, совсем не повлиял на мою карьеру, тем не менее я решил и его вставить сюда, поскольку он мне очень запомнился, а запоминается, как известно, скорее плохое, чем хорошее, по крайней мере так всегда происходит со мной. К тому же я в самом начале книги дал сам себе обязательство ничего не приукрашивать и даже «одну ложку дёгтя не выбрасывать из бочки мёда».
После двух успешных восхождений 2Б к. т. мне и ещё двоим сильным ребятам предстоят два восхождения 3Б к. т. под руководством инструктора и м.с. Васи Савина. Вася, хотя и был достаточно сильным физически, тем не менее очень выделялся среди инструкторов, да и вообще альпинистов, с которыми мне когда-либо пришлось столкнуться за свою 15-летнюю альпинистскую карьеру в СССР. По профессии Вася был слесарь-инструментальщик на заводе, на котором также работал хорошо известный и всеми уважаемый изобретатель альпинистского спасательного снаряжения и при том сильный м. с. Б. Л. Кашевник. Много лет спустя, когда я уже был хорошо и близко знаком с Борисом Лазаревичем, кто-то мне рассказал, что Вася как раз и был его протеже, что меня сильно удивило, поскольку сам он был очень интеллигентным и доброжелательным человеком, чего я никак не мог сказать про Васю. Вообще-то, пишу об этом эпизоде только потому, что это был единственный случай за всю мою альпинистскую карьеру, когда мне пришлось столкнулся с инструктором, который меня невзлюбил с самого начала и без всякой на то причины.