Страница 97 из 106
— Как посмели вы, грешники окаянные, требовать оголения служителя Господа? Или вы содомиты проклятые, жаждущие узреть мужское тело?
Одного из них «монах» даже хлопнул массивным крестом по лбу, но не сильно.
— Простите нас, святой отец! Приказ таков! — запричитал растерявшийся шевалье, возглавлявший оборону баррикады на входе в крыло. — И проходите, Криву… я хотел сказать — маркиз де Моайль ждет вас.
Претендента на трон, впрочем, пока располагавшегося совсем не в тронном зале, а скорее в кладовке, зато без окон, туда не залетит ни болт, ни пуля, Рей впервые увидел близко.
Нет сомнений — это он, потому что больше никто в империи не носит усы и бороду единой щеткой, чтоб сквозь волосню не проступал рот. В империи входил в моду обычай пить благородные напитки через камышовую трубочку. Верно, Моайль так ест суп, пропихивая камыш сквозь чащу на морде.
— Вы и правда правомочны обвенчать нас?
— Да, Ваше Императорское Величество, но только при одном непременном условии. По восхождении на престол империи обещайте мне, как перед Господом нашим, что обеспечите мне Святой Престол. Дослушайте, сын мой! Церковь против этого брака. Брак признают недействительным, вас — самозванцем, меня лишат сана и отлучат от церкви.
— Заманчиво! — донеслось из шерсти. — А если я не соглашусь?
— Можете убить меня. Тогда попаду в рай как великомученик.
— После того, что вы мне предложили? Странные же представления там у вас о святом и грешном… Ладно! Венчайте. Начинаем.
— Э, не спешите, сын мой. Скажите: когда вы исповедовались последний раз, когда причащались, когда даровали пожертвования Святой Церкви и Святому Ордену?
— Давай отложим, а?
— Нет-нет, Ваше Императорское Величество, позвольте вас уже именовать этим титулом. Брак — таинство перед Богом. Чтобы оно свершилось, должен я принять вашу исповедь, исповедь невесты, отпустить грехи, чтоб вошли вы в святые врата и на ложе любви очищенные от грехов аки агнцы…
Рей импровизировал. Он очень смутно представлял, что говорил бы настоящий церковник на его месте. Вся надежда, что не слишком набожный претендент на трон не заметит фальши. Главное — держать себя уверенно. Маркиз вдохновенно понес околесицу дальше.
Через полчаса исповедь закончилась. Наверно, де Моайль рассказал не все, но прозвучавшего хватило бы, чтоб у любого слушателя подорвать веру в человечество. А чтобы отпустить его грехи в полной мере, нужно, наверное, было бы ждать нового пришествия Спасителя — прямо в эту кладовку без окон.
Хорошо, что сюда не отправили реального служителя церкви. Чтобы ему не посулили, он бы уже давно вскричал: «гореть вам всем в геенне огненной!» Но Рей был воином и имел конкретную цель, ради которой введение врага в заблуждение — благое и богоугодное дело.
— Вы говорите, Ваше Императорское Величество, принцесса не горит желанием вступить в брак даже под угрозой ее брату? Надеюсь, я найду слова, чтобы она сказала «да» вполне искренне. Иначе, сами понимаете, таинство венчания…
«Пошел ты в причинное место со своим таинством!» — было написано на лице жениха — той его части, что возвышалась поверх растительности. Моайль желал только документа о заключении брака, принцессу можно даже не звать и удавить до свадьбы. Но корыстный монах проявил недюжинную твердость — брак не только нужно заключить, но обязательно консумировать. Иначе ни о каком вступлении на престол не может быть и речи.
— Жена перед мужем обязана согревать ему ложе, муж вправе вразумить ее силой, коль грешница откажется выполнить святой супружеский долг перед любящим новобрачным.
— Договорились, вразумим!
В коридоре, направляясь к комнате заточения Флоранс, монах спросил — кто поведет новобрачную к алтарю. Лучше всего — Эдуард.
Маркиз запнулся и глянул на одну из запертых дверей.
— Верю в вашу способность уговаривать, но принц слаб. Поручу кому-нибудь из моих баронов.
— Хорошо. Упрощенный ритуал, обычно применяемый в особых случаях, многих формальностей не требует. Вижу ваше нетерпение, сын мой, завершим же дело быстрее и к обоюдному удовлетворению. Где же невеста?
Убедившись, что дверь за ним плотно закрыта, Рей сбросил капюшон и прижал палец к губам. Бирюзовые глаза Флоранс округлились от удивления, потом вспыхнули радостью.
— Давно ли исповедовалась, дочь моя? — громко прогнусавил «монах», вскрывая крест.
— Грешна, святой отец. Месяц как минуло.
Лицо ее было бледным, но в каждой черточке сквозила решимость. С такой люди накладывают на себя руки. Или убивают.
— Мы не в храмовой исповедальне, дочь моя. Говорите тихо, чтоб слышно было только мне. Тайна исповеди — святая. Все сказанное и услышанное останется только между нами и Господом всемогущим.
Голос его гремел громко, глухота из-за взрыва корабля не прошла полностью.
Несмотря на все перенесенные переживания, принцесса зажала рот рукой, чтобы не прыснуть от смеха. Поведение Рея напоминало какую-то мерзкую и смешную пародию на настоящего служителя церкви, жесткий стеб, но нужно было продолжать.
Увещевая о безмерной любви Господа к чадам своим, Рей раскрыл крест и первым делом протянул Флоранс письмо от Сергея. Та впилась в торопливо набросанные строки.
Конечно, он мог напечатать для ясности и на принтере. Но так важен был его почерк, его живые слова!
После ласковых слов, самых нежных признаний в любви, Сергей перешел к описанию своего «свадебного подарка» — шестнадцатизарядного пистолета и подробной инструкции, как с его помощью стать вдовой, лучше — до консумации.
Несколько ошарашенная переходом, Флоранс взяла оружие из рук Рея.
Со словами «да поможет нам Господь Вседержитель» он пособил разобраться, как достать магазин. Показал, как снять с предохранителя, оттянуть затвор, прицелиться и нажать на спуск. Когда пистолет щелкнул ударником, Рей до предела повысил голос, заглушая подозрительные звуки. Вместе подумали, как спрятать оружие под одеждой, совсем не обязательно, что на «ложе любви» они придут именно в эту келью.