Страница 12 из 17
Не доезжая до первых домов деревни метров триста, и был съезд на искомую нами дорогу. Поскольку дождей не было последнее время, то след от протекторов нашей Газельки был ещё заметен, хотя уже и неотчетливо. Съехав с дороги, я притормозила и повернувшись к Нине, сказала.
— Так, сестрица, на тебе важная миссия штурмана, ты должна все тщательно отмечать, все приметы, дорогу на нашей самодельной карте (с самого утра, высунув язык от усердия, копировала с местных дорожных карт. Кстати, "нашей "дороги на ней не было). Я тоже помню достаточно примерно, темнело уже тогда.
Нина отнеслась к своим обязанностям серьезно и сразу же зарисовала необходимый нам съезд, указала приблизительное расстояние, сделала привязку к гугл — картам в телефоне. Я с уважением покосилась на нее, всё-таки техническое образование не чета моему гуманитарному. По едва виднеющимся следам проехали вдоль поля, и повернули следом за просёлочной дорожкой в негустой лес. Здесь след от протекторов держался лучше, и я спокойно рулила по нему.
Нина тем временем записывала — покосившееся дерево, одинокий куст черемухи и тому подобные приметы. Мне показалось, тогда мы меньше по времени ехали, чем сейчас. Ехали мы уже полчаса наверное, но ничего подобного тому здоровому дереву, в которое мы тогда врезались, я не видела. Может, я ехала медленнее, чем Коля тогда? Паника начала постепенно сильнее давить меня изнутри. Неужели я не найду дорогу и останусь здесь навсегда? Или до самых родов не откроется переход? Но это же будет зимой, я тогда и вовсе дорогу не найду. Наконец, страх обуял меня до горечи во рту. Я остановилась, бросив руль и закрыв лицо руками. Хотелось просто заплакать. Не знаю, никогда не была ни трусихой, ни мямлей и в излишнем слезоразливе не была замечена, чего это я раскисла?
"Гормональная перестройка организма из-за беременности, нервозность, слезливость» — подсказало наконец мое очухавшееся сознание. Точно! И чего я зря ною? Сейчас отдохну пару минут, и поеду дальше. А то уже руки устали в плечевых суставах от верчения баранки по таким поворотам и ухабам по лесной дороге, ещё и деревья объезжать надо. В мои успокоившийся мысли ворвался голос сестры.
— Аня, а вы тогда у Газельки бампер не оторвали?
Я удивилась. — Да, оторвали. А ты откуда знаешь?
— Так вон, у того дерева здоровенного валяется бампер, и ствол у дерева покоцанный.
Я посмотрела. Никакого дерева, никакого бампера. О чем и сказала Нине.
Теперь настала ее очередь удивляться.
— Ну как нету? Вон, стоит, листья какие-то, цвета непонятные, отсюда лиловыми кажутся, на земле рядом бампер белый валяется. Дерево, наклонившись, стоит. Овраг за ним сразу большой. И следы от протекторов тоже видны.
По описаниям, это то место, где мы прошли в другой мир. Но я этого не вижу! А Нина видит. То есть, если она сейчас пойдет, то перейдет в мир Валента, а я не вижу и не попаду? Или не пришел мой срок? Да, вроде бы говорил тот самый голос, что только в момент рождения мой ребенок получит свои способности. Надо же, а я думала, что это образное выражение. Получается, что Валент готов принять Нину хоть сейчас, а мне надо подождать до конца беременности и только тогда я увижу переход? Интересно… Все эти свои размышления свои я и озвучила сестре, не скрыв от нее, что она может перейти прямо сейчас и попасть в город, где найдет своего сына. Вначале радость мелькнула на лице Нины, но затем она решительно сказала.
— Надеюсь, ты не думаешь, что я тебя брошу тут одну, беременную, и рвану к своему охламону? Ничего, жил без меня четыре года, и ещё немного поживет. Зато приедем не с пустыми руками, ещё больше ценить мать будет. Ну, или материальные блага. А я останусь здесь, с тобой. И мы потом пойдем вместе и не рассчитывай на другое. Знаю я тебя, оставлю одну, так ты наберёшь чего попало, покидаешь как попало и половину нужного забудешь. Нет, Аня, мы вместе! Ты не побоялась мне все рассказать и с каким-то мировым разумом из-за меня спорила. Больше эту тему не поднимаем! Сейчас зарисую последние ориентиры, и поедем домой. И будем ездить сюда хотя бы раз в десять дней, дорогу накатывать. Местные, даже если и поедут здесь, все равно ничего не увидят.
А мне сразу легче на душе стало. И дорогу нашли, и Нина решила остаться со мной. Хоть я и хорохорилась, но все равно, страшно было оставаться здесь одной, после отъезда моих детей в другие страны. С Нинулей мы всегда были близки, а за эти дни сблизились настолько, что я даже не представляла, каково это — прийти домой, а Нины там нет.
Глава 9
Утро не задалось с самого начала рабочего дня. Вначале был вызов на боли в животе, мужчина. Ну, да, верно, боли, чего ж бы им не быть, когда язва желудка вот-вот пройдет последний слой стенки желудка. Только вот болезный просил нас сделать ему "укольчик" и он побежит на работу, у него сегодня важное совещание. Убила двадцать минут времени, объясняя мужику, что до работы он может и не доехать — язва таки "просверлит" себе дорогу в брюшную полость, а это уже совсем плохие перспективы.
Только свезли больного в БСМП, как последовал очередной вызов — мужчине на улице плохо. Знаю я эти "плохо"! Скорее всего, жалостливые старушки обнаружили в кустах мирно спящего пьяного бомжика и решили развлечься за наш счёт. Сейчас начнут трезвонить каждые пять минут и дребезжащим негодующим голосом интересоваться — когда же приедут эти лодыри из скорой? Тут человеку плохо! А по приезду скорой дружно испарятся за ближайший угол дома и будут оттуда выглядывать, чтобы мы не бросили "страдальца" тут в кустах. Воняет же под окнами!
Так оно и было. Бомжик мирно почивал, периодически посылая тыкавших в него своими палками бабок в пеший тур с эротическим уклоном. Стоило нам подъехать ближе, как бабки дружно упорхнули в разные стороны. Мужик бодро храпел, изредка делая попытки исполнить хриплым голосом нечто зажигательное. Гадство, и не отделаешься ведь, бабки бдили за углом. Решили — сейчас грузим, а возле парка выпустим "узника медицины" на волю. Хорошо, сегодня у меня нормальная бригада, сплошь мужики молодые, не считая меня, конечно. Водитель Андрей, фельдшер Ильяс и новенький врач — практикант Дмитрий Васильевич, или Дима, как смущаясь, представился нам с Ильясом.
Андрей подогнал ближе машину, распахнул задние двери, Дима и Ильяс ловко забросили матерящегося алкаша на носилки и в машину. Стремясь избавиться поскорее от алкаша, Андрей быстро рванул с места. Это было стратегической ошибкой. От резких рывков при объезде ям на внутриквартальных проездах бомжика стошнило. Короче, облевал он все, что видел. Пришлось отпустить бомжа раньше, чем планировали. При этом Ильяс красочно матерился на двух языках — русском и башкирском. Андрюха мрачно нахохлился за баранкой, а я запрашивала санобработку машины.
Горестно вздыхая, диспетчер отправила нас на дез. станцию. Пока я гуляла, "дышала воздухом и нюхала цветочки", мужики драили салон скорой. Видимые следы исчезли, но запах… он остался. Тогда Дрюня обрызгал все спреем "Хвойный". Стало вонять облеванными елочками.
Но Андрюша, будучи упёртым в попытках достичь нужного результата, применил ещё несколько разных спреев. И добился-таки результата! Вонью вонь поправ. На фоне химической вони запах рвоты был самым ничтожным! Так и катались до обеда, открыв все окна в салоне и даже боковую дверь. Правда пациенты, которых мы транспортировали, недоуменно крутили носами, пытаясь понять, чем у нас так забористо пахнет? Заехав на подстанцию полниться, решили заодно, и пообедать у Рахмона.
Только сделали заказ и, дождавшись своих блюд, взяли ложки, как заблымкал коммуникатор. Голос дежурного диспетчера был извиняющимся и тревожным.
— Аня, прости, я знаю, у вас обед, но у меня ни одной машины свободной! Менты просят медобеспечение. Ситуация 212!!
У меня похолодело внутри, хреново. 212! Это захват заложников.