Позолота вся сотрётся…

Неловко заваливаясь набок, я еще успела подумать о том, что падать в обморок уже становится досадной привычкой, затем черный занавес плотным покрывалом укутал меня.

- Слава Богам, ты пришла в себя! - голос Арчи, встревоженно рокотал над ухом.

Я окрыла глаза. Вечерний ветерок был прохладен и ласков. Он игривым котенком теребил шторы открытых настежь окон, любопытно перелистывал забытую на подоконнике книжку, невесомо гладил мои волосы.

В комнате нестерпимо и приторно пахло валерианой, я закашлялась задыхаясь. Высоко взбитые подушки затряслись подо мной мягким студнем, заботливо накинутый плед в веселую красную клетку, съехал на бок.

- Странно, валерьянка обычно не раздражает оборотней кошачей породы! - Арчибальд Баффа, задумчиво смотрел на меня черными, пронзительными глазами.

Я непроизвольно поежилась от его взгляда. Вот же! Как не вовремя упала я в обморок! Такую речь проникновенную произнесла! После моих слов Арчибальд Баффа должен был понуро сгорбив от горя спину уйти в закат. Ан нет! Он снова маячит перед моими глазами! И оправдание у него стопроцентное, не мог же он уходить в закат, когда меня накрыло обмороком, словно пыльным мешком. И что это за странные слова об оборотнях кошачей породы?

- Тебя может и не раздражает, а причем здесь я? С детства валериану ненавижу! - мой голос тягуче хрипел немощным, старым саксофоном.

Мой еще пока супруг, усмехнувшись встал и вышел из комнаты. Он появился через несколько минут с большим, мятым пакетом из коричневой бумаги. В таких пакетах обычно булочники отпускают свой товар. Не спуская с меня горящего взгляда, он молча вывалил содержимое пакета мне на кровать.

Тяжело упали черные, лакированные туфельки. Приглушенно зазвенел браслет целуясь с рядом мелких пуговичек на платье глубокого винного цвета. Крыльями бабочки затрепетало черное кружевное белье, которое пытались задушить в своих объятиях два шелковых чулка.

Я посмотрела на все это богатство и нервно облизнула губы.

- А перстень? - мой голос звучал на удивление требовательно, медная труба уступила место старому саксофону.

Арчибальд глубоко вздохнул. Устало потер виски.

- А перстень исчез... Хотя я догадываюсь кто его мог украсть. Жадная дура! Неужели она не понимает, что перстень сам выбирает себе хозяина? Тупая и жадная дура! - его голос рычал раздражением и злостью.

- Может быть она и жадная дура, но зато кое-что делает просто замечательно? Да, Арчи?

Мужчина вскинул голову, но потом поник. Он хотел присесть рядом со мной на кровать, но я резко отодвинулась. Тогда он вскочил и заходил по комнате.

- Николь, я клянусь тебе, что это было первый раз! Ты же знаешь, что Анабель почему-то вбила себе в голову, что любит меня. Пять лет назад, после нашей тихой свадьбы, она даже пыталась покончить с собой. Конечно магине покончить жизнь самоубийством намного труднее чем обычному человеку. Но она нашла способ! Ее едва спасли. Ты переехала тогда в мой дом, а Глория конечно же скрыла от всех, что за жизнь Анабель целый месяц боролись лучшие доктора и маги страны.

Я закрыла глаза пытаясь вспомнить тот период. В памяти всплыло, что именно тогда леди Глория очень часто приносила на подпись какие-то бумаги и чеки на крупные суммы, а я конечно же подписывала их. Ведь в этом же заключалась моя роль Правительницы?

- Николь, я конечно же чувствовал себя виноватым, хотя никогда и ничего не обещал ей. А после окончания учебы леди Глория попросила устроить Анабель в наше министерство. Я без охоты, но согласился взять ее к себе. Чувство вины сыграло свою роль. Она действительно прекрасный работник и очень сильный маг. За несколько месяцев она стала просто незаменимой помощницей во всем! Ее советы всегда были очень верными. - голос мужа звучал резко, слова он произносил торопливо, словно боялся, что не успеет высказаться или же передумает.

- Скажи, а это ее ценным советом ты воспользовался при покупке колье? - догадка молнией пронзила меня.

Арчибальд споткнулся об угол ковра. Тихо чертыхнулся сквозь сжатые губы и замолчал.

- Значит ее совет это был... И, что покупать вместе ездили? - я слизнула языком соленую слезинку, которая горячо и мокро ползла по щеке. - Знаешь, больше не продолжай пожалуйста! Не хочу я знать первый раз это было или в сто первый. Не меняет это ничего для меня. Давай лучше наш развод обсудим. К чему теперь тебе я? Человечка без важного артефакта? У тебя советница личная есть, вдруг ее перстень признать решит?

Мужчина протяжно застонал.

- Николь, не нужна она мне ни с перстнем ни без него! Я тебя люблю! - столько боли было в его голосе, столько отчаяния. - К тому же развода тебе я не дам! Да и не разведут нас. Двуликая черная кошка, идеальная пара Двуликому тигру. Николь, тебе ведь многому научиться надо. Кто лучше меня научит тебя оборот контролировать? Не гони меня, Николь...

Арчибальд Баффа подозрительно всхлипнул и выбежал прочь из комнаты, грохнув дверью.

Я уже не сдерживая себя, плакала в голос. Подвывала и сморкалась. Мокрое пятно ширилось на белой наволочке подушки. Я вытирала слезы уголком колючего пледа и думала о том, что в чем-то он прав. Как некстати я кошкой оказалась! Вот научусь оборот контролировать, чтобы не пришлось больше по крышам шастать и тогда распрощаюсь с Арчибальдом Баффа.

Глава четырнадцатая. Черная плита на разбитом сердце.

Прошла неделя с момента нашего мирного договора. Условия у меня были одни - я остаюсь в доме Арчибальда временно. Спим в разных спальнях. Встречаемся только для так называемых "уроков". Мой, пока еще муж, повеселел. Он безропотно съехал в одну из комнат для гостей. Не навязывал своего общества. Всячески подыгрывал мне. Мол, не хочешь общаться? Ну, как скажешь милая... Но его глаза иногда хитро щурились, словно он что-то предвкушал.

А на меня свалилась великое и бесконечное безразличие. Напрочь пропал аппетит, было такое ощущение, что я рассыпаюсь на части. Сыпятся из меня кусочки воспоминаний и надежд, тают как снег по весне. Обида острым осколком кривого зеркала застряла в сердце, впилась в меня так крепко, что даже смотреть на мужа мне не хотелось. Но я старалась держаться. Боль свою не показывала, ходила по дому отрешенной, безучастной куклой. Твердила про себя, что я сильная и я обязательно справлюсь, задушу свою любовь, убью безвинную.

Арчибальд не раз делал попытку продолжить наш разговор, но я неуклонно, упрямо его обрывала.

- Давай не будем возвращаться к этой теме. Все вышло, как и должно. Не жалею я ни о чем! Хотя нет жалею!

На этих словах муж с надеждой посмотрел на меня. Даже за руку взял и нежно ее сжал.

- Мне рыбок жалко... Наверное погибли все! - я всхлипнула и расплакалась.

На самом деле мне было жалко и рыбок, что пали неповинными жертвами измены моего мужа и тех пяти лет семейной жизни, медовая сладость которых больше никогда не повторится. Любовь еще жила в моем сердце, я надеялась, что похожие чувства испытывает и Арчи.

Как оказалось учитель из Арчибальда вышел скверный. У меня ничего не получалось, наверное сказывалась моя давняя неприязнь к Двуликим. Мужчина злился.

- Как это ты себя кошкой не чувствуешь? Как это у тебя ее нет?! Если один раз обернулась, то сидит твоя кошечка где-то там внутри! Ну напрягись же ты! - требовательно рычал он. - Это очень просто! Смотри, р-р-р-раз и все!

Действительно на слове "раз!", контуры мужчины неуловимо расплывались, менялись и дробились, словно в воду с его отражением упал большой камень. Лицо плыло, трансформировалось. Вот уже и не лицо это вовсе, а лобастая морда скалящяя белоснежные клыки. Еще несколько секунд и огромный тигр сердито бьет полосатым хвостом.

А сердился Арчибальд теперь очень часто. Он стал раздражительным, нервным. Сварливо бранил прислугу, чего раньше за ним не наблюдалось. Придирчиво и желчно критиковал нашего повара. Все было не так, все его сердило. За все пять лет нашей жизни мне не приходилось видеть его таким. Он все чаще и чаще напоминал мне разьяренного, опасного зверя.