Страница 8 из 31
Бьёрн был не мастером по части интриг, предпочитая хитрым вывертам прямоту и грубую силу, но в словах дильфара был резон. И духи священной Ирридэль, никогда не позволяющие мужчине пойти против совести и собственного сердца, сейчас назойливо нашёптывали кайгену, что он должен послушать своего правителя.
- Ладно. Возможно, ты и прав, - ворчливо вздохнул он. - Я устал хоронить своих жён. Устал от чувства вины и неизбежности всё начинать заново.
- Я знал, что ты меня поймёшь, - удовлетворённо похлопал его по спине Горд. - Но нам придётся сохранить всё в тайне. Ни одна живая душа не должна знать, что магичка - приманка. Даже Иден.
Ироничная улыбка невольно тронула губы Бьёрна, а перечёркивающие лицо кайгена шрамы натянулись, не позволяя сделать её шире. Скрывать что-то от того, кто стал практически твоей тенью, было занятием глупым и бесполезным, а потому как быстро Иден разгадает тайну, оставалось лишь вопросом времени.
- Он всё поймёт. Слишком хорошо меня знает.
Горд азартно сверкнул тёмными глазами, пряча в короткой бороде самодовольный смешок:
- Я позабочусь о том, чтобы он понял как можно меньше. С тебя требуется лишь молчание и соблюдение договорённости.
- Ты не доверяешь конкретно Идену или абсолютно всем?
- Доверие опасное чувство. С ним надо быть очень осторожным, - утратил вдруг весёлость дильфар, с пронзительной грустью посмотрев в глаза племянника. - Однажды оно либо закроет твою грудь от удара, либо воткнёт тебе кинжал в спину. Так что сделай, как я прошу.
Посчитав такой ответ абсолютно приемлемым и понятным Бьёрн безысходно вздохнул:
- Хорошо. Не волнуйся.
- У нас всё получится! Договор и камни нам передадут утром до свадебного обряда, - уверенно заявил Горд. - Надо только действовать чётко по плану! Пока я буду отвлекать королеву и её магов, ты обязан выбраться с магичкой из дворца. Если сможем завтра вечером незаметно вывезти её из Вальдоса - до Приграничья доберёмся к утру.
- Мои эйтары только и ждут сигнала. Я сегодня осмотрю всё вокруг и найду нарисованный на схеме тайный выход. Могу хоть сейчас отправиться...
- Не спеши, - согласно кивнул правитель Сивельгарда, аккуратно приглушив энтузиазм Бьёрна. - Дождись темноты. Не надо лишний раз попадаться на глаза эринейцам. А пока можно и отдохнуть. Гляди, какие нам хоромы предоставили! - дильфар повёл рукой, указывая на украшенные барельефом стены, по которым вились золотые лозы, расцветали диковинные цветы и летали сказочные птицы. - Красота!
Вся эта показная роскошь не вызывала у Бьёрна никаких восторженных чувств. Он не чувствовал в ней самого мастера, только его магию - искусную, тонкую, хитросплетённую, но всё равно неживую. Да в свистульках Идена и то больше души!
- Ничего красивого я здесь не вижу, - угрюмо буркнул он. - Они, поди, забыли как резец или топор в руке держать! Мебель и та магами сколочена. Я тебе таким дерьмом весь вархейм* могу забить. Только захочет ли на ней кто-то сидеть?
- Так уж и весь вархейм? - лукаво заломил бровь Горд, покосившись на стену рядом, откуда на него красивыми грустными глазами смотрела грациозная лесная лань. - А такое тоже можешь?
И хотя Бьёрн точно знал, что дильфар его провоцирует, удержаться не смог. Уж больно чесалось оставить эринейцам «доброе» напоминание о себе.
- Лучше могу! - ухмыльнулся он, и ударил в стену своей силой, чётко представив, какую картинку хочет получить в итоге.
По алебастровой штукатурке поползла синяя искрящаяся волна магии, и на месте пугливой лани появилась звериная морда - лохматая и свирепо оскаленная.
Горд изумлённо отпрянул от художества племянника, несмешливо заметив:
- На тебя похож. Ты испортил Эурезе стену!
- Ничего не испортил, - довольно заявил тот. - Будет ей памятка: здесь был я, ваш зять!
- Бьёрн, - задорно окликнул его Воле. - А давай ей тут про всех нас напоминание оставим?
- Ага, - поддержал его Орфрид. - Чтоб как только вошла, так сразу и в обморок от напоминания грохнулась.
- И желательно, чтобы они твою красоту потом даже с магией содрать не могли! - поддакнул ему ещё один побратим.
- А ну тихо! - беззлобно шикнул на них Горд. - Как дети малые! Дома дурачиться будете. У нас здесь ещё дело незаконченное, так что ведите себя хорошо. И сядьте, поешьте!
- А это вообще жрать не опасно? - кивнул на длинный, заставленный едой стол Воле. - Что как оно отравленное?
- Ты от стряпни своей Ранди до сих пор не завернулся, а всё о каких-то ядах переживаешь! - насмешливо подмигнул ему Бьёрн, и кайгены, хоть раз пробовавшие жутко солёную или острую похлёбку супружницы Волса, зашлись весёлым хохотом.
Насупив густые тёмные брови, Воле метнул в Хранителя полный обиды взгляд и в сердцах буркнул:
- Я посмотрю, чем тебя твоя магичка кормить будет! И сможешь ли ты это переварить!
Бьёрн замер, свирепо уставившись на парня, и тот, виновато опустив серые со стальным отливом глаза, неловко передёрнул плечами:
- Прости оэн*, я не со зла это сказал. Просто не люблю, когда мою Ранди обижают. Может она и не лучшая в Сивельгарде стряпуха, но меня устраивает.
Он был прав. Кому какое дело, отчего у зеленоглазой и улыбчивой жены Волса, с утра до вечера поющей, словно сладкоголосая птичка, постоянно пригорали то каши, то жаркое? Главное, что смотрела она на своего мужа, как на ясную зорьку, а пела так красиво, что и сам Бьёрн, нередко проходя мимо их дома заслушивался.
Ему вдруг стало стыдно за свою неудачную шутку и, протянув побратиму ладонь в знак примирения, он произнёс:
- И ты меня прости. Не хотел тебя обидеть. Твоя Ранди замечательная хозяйка, а когда поёт, так можно не только о еде забыть, но и о том, куда шёл.
- Это верно! Вот бы сейчас её послушать, - согласно закивали все мужчины, и губы Волса тронула мечтательная улыбка, совершенно не подходящая облику сурового и хмурого кайгена.
Где-то глубоко в душе Бьёрна шевельнулось что-то похожее на зависть. Неправильная и необоснованная. Кто же виноват в том, что по возвращению домой Волса ждут ласки и объятия жены, а его, Бьёрна... Впрочем, кайген и думать не хотел о том, что его ждёт.
****
В заполненной прислугой и швеями комнате царила тихая и мрачная атмосфера, как будто мне шили не свадебное платье, а поминальный саван.
Женщины со скорбными, унылыми лицами хлопотали вокруг меня, ловко примётывая по месту выкроенные куски ткани. Общались они между собой шёпотом или знаками, опасаясь, что их болтовня спровоцирует у меня истерику. Напрасно. Оплакивала мою загубленную жизнь только Лютея, периодически исчезая за ширмой и появляясь оттуда с опухшим от слёз носом и красными глазами.
Мне уже было всё равно. Пустым сухим взглядом я смотрела, как за окном хаотично кружат пушистые снежинки, бьются о стекло, тщетно пытаясь ворваться в комнату, наполненную светом и теплом, и не понимают, что там их ждёт погибель.
Мне виделась в этом какая-то аллегория и схожесть с собой. Я как те снежинки медленно падала в неизвестность. Пугающую и безрадостную.
- Госпожа, мы закончили. Желаете на себя посмотреть? - одна из девушек услужливо застыла передо мной с круглым бронзовым зеркалом, но я даже не повернула в её сторону голову, продолжая смотреть в окно.
- Нет.
- Платье будет готово к утру, - будто мне было не всё равно, заметила она, помогая снимать с меня остальным служанкам смётанный брачный наряд.
Отрешённо кивнув, я переступила через лужицу белой ткани, съехавшей к моим щиколоткам, и как только женщины вышли из комнаты, облегчённо выдохнула.
Позади раздалось тихое сопение Лютей. Подбирая разбросанные по полу обрезки лент и лоскутов, она тихо давилась слезами, изо всех сил стараясь на меня не смотреть.