Страница 5 из 21
Водитель проревел кондуктору указание разобраться. Грузная женщина в стёртом оранжевом жилете растолкала стоячих пассажиров и неуклюже перегородила путь старику.
– Мужик, не задерживай людей. На следующем автобусе поедешь.
– Одну секунду, пожалуйста, сейчас я уже взберусь. У вас же ещё есть место.
Старик, понимая, что ему не рады, засмущался и занервничал. Его движения стали менее аккуратными. Облокотившись на костыли, он закинул ногу на автобусную ступень, но потерял равновесие, и, дабы не упасть в лужу, спрыгнул обратно на асфальт.
– Или быстрее залезай, или уйди. Ты всем мешаешь, – закатила глаза кондуктор.
– Не могли бы Вы мне помочь? Если бы мне кто-нибудь подал руку, я бы никого не задерживал.
– Ох… ну ладно, отойди, я к тебе сейчас спущусь.
Старик отпрыгнул на одной ноге от автобуса, освободив место для своей помощницы, и прислонил костыль к разъеденному коррозией борту.
– Толя – давай!
И двери со скрипом захлопнулись. От вибрации костыль, подпирающий автобус, упал в лужу, обрызгав своего хозяина. Пожилой мужчина чудом устоял.
Кондукторша довольна. Она завела за ухо локон слипшихся чёрных волос и с ехидной улыбкой обвела взглядом пассажиров, гордясь собою: у неё одной хватило духу принять ответственное решение и реализовать его. Ей не доплачивают за помощь старикам, зато за простой автобуса они с водителем могут получить штраф или дополнительный рабочий день в выходной. Так что водитель Толя доволен тоже.
Марк осуждающе смотрел на окружающих: если вы не можете помочь друг другу, вы и себе помочь не сможете. Но ведь и он не вышел к старику. Почему? Не хотел потерять тёплое место возле радиатора у окна.
Автобус двинулся, а Марк смотрел в заднее окно и созерцал, как одноногий старик, опираясь на второй костыль, пробует достать из серой жижи столь необходимый ему инструмент и остаться при этом сухим. Сколько ещё времени у него это займет?
Автобус свернул за угол, закрыв серым бетоном петербургских фасадов падающего в лужу пожилого мужчину.
Осталось три остановки. Установленный в автобусе новостной экран поймал радиосигнал и резко возопил.
– …зафиксирован небывалый всплеск рождаемости. На 2,5% больше, чем в прошлом году. Эксперты прогнозируют, что к концу года реальный показатель превысит прошлогодний на целых 3%.
– Выключите, кто-нибудь, эту херню! – закричал седовласый мужик в грязном ватнике, прижатый пассажирами к двери.
– Это технически невозможно – тут нет пульта управления или каких-либо кнопок, – развела руками кондуктор.
– Да что ты врёшь! У меня племянник на автобусе работает, вам доплачивают за безостановочное вещание этого дерьма!
– Мужик, не бухти, пусть работает, узнаем хоть, что в мире творится, – отрезала хозяйка автобуса.
– Я и без этих тебе расскажу! Нищета! Безработица! Людей специально загоняют в рабство!
– Ничего не знаю, у меня вот есть работа. Кто бездельничает – тот и не ест. И вообще, надо пить меньше.
– Да с чего ты…
– …связано с беспрецедентными мерами, принимаемыми Правительством Империума с целью поддержки молодых семей. Так, при рождении первого ребенка предусмотрена единовременная выплата в размере одиннадцати тысяч двухсот восьмидесяти девяти имперских рублей. А при рождении второго и последующих – выплаты ещё больше!
– Вот видишь, Император уже деньги готов платить, чтобы рожали, а вам все не нравится!
– Да на эти деньги семье и месяц не прожить! Выключи эту херню, хватит насиловать людям мозги!
– Значит так, не смей мне указывать, что…
Манежная площадь. Марк, растолкав соседей, вынырнул из автобуса, так и не дождавшись завершения этого увлекательного спора. Пятнадцать часов сорок минут. Отлично, времени навалом. Адвокат отряхнулся, поправил пальто и полез в карман за портсигаром.
Провалившаяся в карман рука упёрлась в кусок плотной бумаги, которого раньше там не было. Марк нахмурился и достал находку – синюю прямоугольную листовку.
«Гражданин! Да, ты именно гражданин, а не верноподданный. Нам пора перестать пресмыкаться и вспомнить, что в этой стране власть принадлежит её народу. Если тебе не плевать на будущее своих детей, приходи 12 сентября на Марсово поле. Фракция Перемен».
– Кхм… наивные. Ох уж эта оппозиция. Как будто она нужна нашему народу. Кстати, зачем им распространять бумажные листовки, тем более таким образом, если в интернете их не блокируют? Залезть человеку в карман – такой себе способ завоевать доверие.
Марк выбросил листовку в ближайшую урну по пути на Итальянской улице.
Итальянская улица – неформальный увеселительный центр города, куда с пятницы по воскресение стекаются почти все горожане, имеющие хоть какие-то свободные деньги. Это место выступает антагонистом по отношению к дряхлеющим городским окраинам. Антагонистом, стыдливо прикрывающим морщины на своём каменном лице неоновыми вывесками и гирляндами.
Близится вечер – бары и рестораны уже заполнены, толпы людей курят внутри, группы поменьше проветриваются табаком снаружи, знакомятся. Сигареты сближают. Девушки стараются не выходить без компании: в каждой курилке сидит свой постоялец, пытающийся предложить одинокой незнакомке вдохнуть чего-нибудь особенного и увести в одну из ближайших парадных.
Тротуары облюбовали бездомные, скромно тянущие руки к карманам гуляк. Попрошаек периодически прогоняют патрульные народной милиции. Бедняки неуклюже встают, опираясь о стёртые стены или о чёрные бушлаты патрульных и, тихо матерясь, бредут прочь, чтобы прилечь где-нибудь в соседнем квартале и продолжить лениво просить на выпивку и еду.
Ароматы сгнившего мусора, перегара, немытых тел, плесени и дерьма, которые вы не чувствуете благодаря сигаретному дыму.
Марк неспешно дошёл до Тупика Ильича.
Раньше этот старинный переулок был весьма красив и назывался по-другому, но как именно – уже никто не помнит, да и неинтересно. Его переименовали спустя пару лет после Катаклизма. Когда возродилась чехарда с изменениями названий на советский, «коммунистический» манер, когда всё, что только можно, приобрело своё новое-старое имперское наименование, маленький, никому не заметный клерк, коих сотни жужжит в застенках городской администрации, подмахнул название этого переулка в итоговых бумагах, принесённых губернатору. Заметили эту ошибку, когда коммунальщики повесили вывески с номерами домов и обновили все городские карты. Решили оставить. Потому что Империум твёрд в своих решениях и никогда их не меняет. Империум всегда прав.
Когда новость ушла из повестки, губернатора сменили.
На машине Тупик Ильича не проедешь – слишком узко – но пешком пройти можно. Сквозным его сделала волна, снесшая стену, когда-то пристроенную к клубному дому на Итальянской улице. Узкий путь длиной в двести пятьдесят метров, пролегающий меж бледных персиковых зданий еще дореволюционной постройки, как старинный обитатель центра города, сохранил в себе хоть какое-то стремление казаться архитектурно красивым. Напоминание о стране, которая следы своего имперского величия пыталась оставлять в окружающем мире не только в виде страха государева гнёта.
Есть кое-что в населяющих такие переулки постройках, что характерно для всего Петербурга. У них прекрасные фасады – лепнина, барельефы, изображающие рычащих животных или героев древнегреческих мифов. Но зайдёшь с другой стороны – облезлая штукатурка, обнажённый, треснувший кирпич. Даже окон нет. Красота – лишь для туристов, что не знают истинного Петербурга. А туристов из дальних стран сегодня не встретишь. Но и те, что заезжают с иных губерний Империума, не заходят в Тупик Ильича.
Марк отмерил семьдесят метров Тупика, и шум заполненных баров стал едва слышен. Перепрыгивая через торчащие из потрескавшегося асфальта трубы, он краем глаза заметил парочку, пристроившуюся в узком проёме между домами. Рыжий бородатый мужчина в спортивных штанах и чёрной кожаной куртке придавил к стене миниатюрную девушку-блондинку в красном плащике, прикрывающем бежевое платье. Прижал к сырому оранжевому кирпичу тонкую бледную ручку своей дамы и водит мокрым языком по её лебединой шее. Лицо девушки повёрнуто в сторону от мужика, то ли открывая шею для поцелуев, то ли пытаясь уйти от источающих пивной смрад губ. Её движения резки, насколько это возможно в столь замкнутом пространстве между стеной и пузом кавалера. Красная лакированная сумочка падает на землю, но девушка этого словно не замечает. Волосатые пальцы бородача жадно путешествуют по тонкому телу, исследуя дивный новый мир, сокрытый под плащиком. С ходу непонятно, пытается ли она вырваться или наслаждается активными ухаживаниями. На миг она повернулась в сторону Марка, и, кажется, открыла рот, но мужик быстро закрыл его широкой ладонью, размером с половину лица девушки. Марк остановился, его охватила паника.