Две стороны стекла

Меня пугал этот их свидетель. Эварт говорил, среди всех здесь он – самый главный. Он сейчас смотрел мне в лицо очень внимательно и настороженно. Всё моё враньё ему сразу же вспомнилось. Что я ему нагородил в прошлый раз? Вагон и маленькую тележку… Он всё знает… Он всё проверил… Все мои слова проверил. Про родителей, про Энион, про Университет, про медицинский факультет… Как он говорил мне тогда «Мы всё проверим…»

И словно в подтверждение моих мыслей и страхов он поставил на стол прямо передо мной мою бутылочку с валидолом и выжидательно посмотрел мне в глаза.

– Что это? – Я молчал, и старик продолжил: – Мы поговорили с профессорами всех медицинских факультетов всех наших Университетов, никто никогда не видел ничего подобного. Откуда это? Что это? И где ты это взял?

Я сразу же заметил перемену в обращении ко мне, свидетель перешёл вдруг на «ты», что всё это значит?

– Это – валидол… – Единственное, что я нашёлся ответить.

– Ва-ли-дол… – задумчиво протянул Отец Иллар. – Я уже слышал от тебя это слово в прошлый раз. Что это?

– Это лекарство от сердца, я уже говорил вам. Когда у человека случается приступ стенокардии, этот препарат помогает снять его, надо положить таблетку под язык, если это, конечно, не инфаркт, тогда бесполезно… он не поможет… – Я говорил быстро, прекрасно понимая, что этот свидетель не поймёт и половины моих слов. – Во время боя барону Эрно стало плохо, это приступ стенокардии движения, сердце не дополучает кислорода, это сердечная недостаточность, вот он и потерял сознание… Валидол может помочь, он расширяет сосуды сердца, а ещё нитроглицерин…

Отец Иллар ударил раскрытой ладонью по столу, прерывая мою речь, и громко воскликнул:

– Хватит! – Я замолк и замер, а взгляд мой упёрся в его старческую ладонь с выступающими венами. – Хватит лгать!

– Я не лгу… – Мой голос превратился в шёпот. Да, здесь я точно не лгал, если, конечно, я всё правильно помнил с пар по медицине.

– Все твои слова – сплошная ложь. Мы всё проверили. – «Мы всё проверим…» «Мы всё проверим…» – стучало у меня в голове с каждым ударом сердца. – В Энионе никто не знает тебя и твоей матери-актрисы. Ни в одном Университете нет студента по имени Арс, даже среди вольных слушателей, на всех медицинских факультетах нет этого твоего лекарства… вали-дола… как ты его называешь… Что такое стено-кардия, как ты сейчас сказал? Всё – ложь! Все твои слова – ложь! Ты появился из ниоткуда, твоя одежда была странной, ты вёл себя странно и говорил странные вещи…

Я слушал его, сжимая и разжимая зубы. Как? Как он мог всё это узнать? Я здесь не так и долго по времени средневековья, у них же нет Интернета, чтобы «прокачать» меня по всей их стране. Как он сказал? Все Университеты, все медицинские факультеты, да и Энион этот, сказали, далеко на севере. Как быстро они здесь, в своём убогом средневековье, смогли собрать информацию? По крупицам буквально. Ладно, здесь, в Нандоре, можно было опросить тех, кто видел меня в первый день. Откуда он взял, во что я был одет, как говорил, откуда появился? Только от тех, кто видел меня! Это слуги и воины барона Эрно, но ведь они все отбыли с бароном, и здесь никого нет. Только я и Эварт.

Он всё что-то говорил мне, а я не слышал. Я думал, а взгляд мой всё следил за руками этого свидетеля. Старик всё время поглаживал свой знак на груди, тот, в виде солнца. И я заметил, как в центре символа блеснули языки огня из горящего камина.

Это – зеркало!

Меня осенило вдруг. В центре амулетов этих – зеркала! Настоящие зеркала! Не полированная бронза или даже серебро, нет, именно зеркало, самое настоящее из стекла и серебряного напыления, или чего там ещё. Как там делают зеркала, чёрт его знает, я не химик, но со школы помню, делали в старших классах опыт с ртутной амальгамой. Зеркало! Да, опыт назывался «реакция серебряного зеркала». Вроде так. Это не металл, как я думал, это зеркало!

И тут у меня как озарение, я сразу всё забыл, и про то, где нахожусь, и про этого прилипчивого старикашку – хуже профессора по истории, ей-богу. Я вспомнил тот момент, когда провалился сюда, тот злосчастный вечер. Сумерки, старый заброшенный деревянный дом, ребят нацистов и… зеркало! Конечно! Как я забыл об этом? Припечатался башкой в склепе, вот и забыл, память отшибло, наверное.

Там было зеркало, большое, почти в человеческий рост, старое, немного отбитое, в резной раме. Вот, как я попал сюда! Через зеркало!

В этом мире нет зеркал, настоящих зеркал. Я ни разу не видел здесь ни одного зеркала. Один раз я даже побывал в комнате Агнес, думал, может, она что-то прячет там. Я помню. Я видел у неё одежду, в шкатулке немного драгоценностей, как у всех женщин из любого мира и времени, как и у моей матери, только косметики у матери в разы больше. У Агнес не было зеркала. Даже полированного бронзового зеркальца.

У наших девчонок в группе у каждой были свои зеркальца в сумочках, они на каждой перемене между парами то губы красят, то пудрятся, то тушь проверяют, то собой любуются. А у Агнес я не помню зеркала.

Все их зеркала у свидетелей.

Я посмотрел в лицо Отца Иллара. Тот смотрел на меня более чем вопросительно.

– Ты меня слышишь? Молодой человек?

– Что вам надо?

– Что надо мне? – Я его удивил. Он усмехнулся на мои слова. – Мне ничего не надо, мне важно, что надо тебе здесь? Зачем ты здесь? Кто тебя послал? Ты один? Вы подбираетесь к графу? Сеете смуту? Так? Вы собираетесь убить его? Вам нужен хаос? Ты – лазутчик? Тебя послали убить графа Сандора? Кому ты служишь? Графу Бернату?

– Я никому не служу. Я вашего графа Берната в глаза ни разу не видел. Я оказался здесь случайно. Я хочу домой…

– Где твой дом? Где ты живёшь? Только не говори про Энион…

– Далеко отсюда. Я нездешний… – Я усмехнулся. – Я из другой страны…

– Из какой?

Вот дотошный попался. Я огорошил его. А что мне терять?

– Из России…

– Где-где? Откуда? – Старик нахмурился озадаченно. – Я не знаю такой страны, у нас таких нет…

– Это далёкая северная страна. Вы не знаете. У нас всё не так, как у вас. У нас лечат новыми лекарствами, у нас есть такое оружие, какого нет у вас, мы можем за один раз смести все ваши замки и города, останутся только обожжённые голые камни…

– Такого не бывает… – Он изумлённо шепнул мне в ответ, и я почувствовал в его голосе страх, и продолжил:

– Бывает, ещё как бывает. Если вы чего-то не знаете, это не значит, что этого нет.

Он долго молчал, и я видел, как задрожали его старческие пальцы, которыми он всё гладил свой солнечный амулет. Наверное, он думал. Думал, арестовать ли меня, ну, или просто взять под стражу, в их мире же, наверное, не арестовывают. А может, я напугал его, и он сейчас всё обдумывал, вспоминал, что ничего про меня не знает, я казался ему странным, и он решает, стоит ли связываться со мной? Второй вариант для меня был бы лучше. Я мысленно улыбнулся, прямо глядя в глаза Отцу Иллару.

– Я больше вам не нужен? Я могу идти?

– Идите… – Я поднялся, громыхнув креслом. – Но помните, мы следим за вами, за каждым вашим шагом. Мы не разрешим вам причинить вред графу и творить здесь, что вздумается…

И я позволил себе перебить его:

– Поверьте мне, пожалуйста, мне не нужен ваш граф и ваша война – тоже. Сейчас я просто ищу возможность вернуться домой, и когда я найду её, я исчезну отсюда, так же, как и появился. Я – вам не враг. Просто не мешайте мне и всё…

– Надеюсь, мы друг друга поняли… – он тоже перебил меня и уставился в свою книгу. – Дорогу назад вы найдёте.

– Спокойной ночи, Отец… – Я пытался быть вежливым.

– И вас пусть хранит Мировой Свет.

Мы мирно разошлись, и я улыбался всю дорогу до своей кровати. Этот старик заговорил вдруг со мной на «вы», всё-таки он боялся меня. Не думаю, что я запугал его своими словами, слова всегда и везде просто слова, но этот Отец Иллар не знал, кто я, а неизвестность пугает куда больше. Поэтому он отпустил меня. Пока. И времени у меня немного. Когда он – или они? – разберётся, что угрозы во мне – пшик, меня запрут где-нибудь подальше и поглубже. От греха, как говорится. В каком-нибудь подвале, в подземной тюрьме, в застенках местной инквизиции. И я никогда не выйду оттуда. Я сгину в этом чужом мире.