Страница 61 из 71
Мой НП уместился в старом немецком окопе с краю пологого обрыва. Вся низина пугала чуждостью лунного кратера — сплошь растрескавшаяся глина, будто на пустынных такырах, да оплывшие холмы щебня — из тутошних карьеров гравий набирали. Вон и рельсы ржавеют поперек песчистых наметов…
Впрочем, рыжего металла здесь в достатке — бои шли жаркие. Мне сверху виден «КВ» и около десятка немецких «панцеров», а подальности, из-за холма, выглядывает башня «тридцатьчетверки». Под хмурым небом, похожим на застывший дым, безрадостный пейзаж нагонял тоску.
Между отвалов заметался краткий и звенящий грохот выстрела. Я тут же приник к стереотрубе, высматривая подробности учебного боя. Ага… Это «однойка» садит бронебойным. Самоходка-самоделка, выкрашенная в болотно-зеленый цвет, зато с яркой красной звездой на рубке, резво переместилась, покидая междурядье, и прячась за опрокинутой грузовой платформой, истерзанной огнем.
— Товарищ командир! — крикнул Тёма, протягивая наушники с ларингофонами. — «Седьмой» на связи!
— Первый, Первый! Я Седьмой! Цель поражена!
— Первый — Седьмому, — я снова приник к окулярам. Черная дыра в охристом боку «четверки» дымилась. — Вижу! Зачет! Только не отрывайся от пехоты, иначе самого поразят!
— Понял!
— Давай…
В полном согласии с простеньким сценарием, мимо трижды подбитого «Т-II», шмыгнули новенькие «цуйки» 5-й роты. Звать так «безбашенные» бронеходы было не совсем верно, мы их переделали из чешских легких танков «LT», да какая разница…
Три «цуйки», гогоча «Максимами», пронеслись среди насыпей — только камешки веером из-под узких гусениц.
— Пятый, я Первый! Считай, тебя уже нет! Чего ты ломишься?
Так и есть! Бритиков решил срезать угол, и вынесся на «минное поле» — под днищем самоходки бахнул взрывпакет. Готов…
Протянув Артему наушники, я проворчал:
— Дурак… На ровном месте!
— Погорячился, товарищ командир, — вставил Трошкин свои пять копеек.
— Еще как… — буркнул я. — Горит его самоходка, а экипаж поджаривается, как окорочка на гриле…
— Товарищ командир! — крикнул Годунов издалека. Проскочив траншею, он затормозил, и выдохнул: — Там… Лелюшенко!
— Генерал-майор? — хладнокровно уточнил я, и сержант истово закивал.
— Вас кличет!
Кисло поморщившись — не дают спокойно учения провести! — я отправился встречать командующего 30-й армией.
Не знаю… Тошка подозревает, что это у меня кокетство такое — уверять, что ничем особенным я на реальность не воздействую. Но правда же… Просто вмешиваюсь в бой, переиначиваю сражение по-своему — на уровне роты! Может, именно этого скромного усилия и не хватало, чтобы по цепочке рота — батальон — полк — дивизия — армия — фронт менять ход битвы? Там, где по знакомым мне сайтам, наши буквально прогрызали рубежи обороны, 8-я рота прорывалась в тыл, затягивая за собой всю цепочку — и вот она, ее благородие, госпожа Победа! Еще не та, далекая-предалекая майская грёза, но все же…
А Лелюшенко — «универсальный полководец», толк из него выйдет…
Полный непочтительного снисхождения, я шагнул навстречу командарму. В расстегнутой шинели, смяв фуражку на бритой голове, Дмитрий Данилович водил биноклем, обозревая поле брани. Адьютанты и охрана с ППШ переминались в сторонке.
— Товарищ генерал-майор! — вытянулся я, козыряя с привычной четкостью. — Капитан Лушин по вашему приказанию прибыл.
— Ага! — ухмыльнулся Лелюшенко, оглядывая меня. — Помню, помню… Политрук! Твои? — он повел биноклем в сторону карьера.
— Да, товарищ генерал-майор, — ответил я со спокойной гордостью. — 3-й стрелковый батальон 718-го полка на учениях…
— Да не очень-то он и стрелковый! — хохотнул командующий. — Скорее, механизированный. А боезапаса не жалко? Трофейный, как-никак!
— Мой замполит намедни обнаружил разбомбленный вагон, товарищ генерал-майор. Покопался, а там полно ящиков с неразорвавшимися снарядами для семидесятипятки и «ахт-ахт»!
— Смекалка — дело полезное… А технику где брали?
— Переделывали из немецких легких танков, товарищ генерал-майор. На ходу девять бронетранспортеров, по одному на взвод, не считая двух броневиков, вооруженных минометами. Вчера доделали вторую самоходку с 75-миллиметровым орудием… Кстати, первая из них на позиции.
— Ну-ка, ну-ка…
Лелюшенко приник к оптике, а «однойка», словно красуясь, подвернула — и куст яростного огня вырвался из пушки. Секунду спустя донеслось громыханье выстрела.
— Дистанция девятьсот метров, товарищ генерал-майор, — вытолкнул я напряженным горлом. — Лобовая броня немецкого танка — пятьдесят миллиметров…
— Попал! — воскликнул командарм, смахивая груз с души. — Ну, дает…
— Истребитель танков, товарищ генерал-майор, — скромно, но с оттенком форсу поддакнул я.
— Молодцы! — энергично кивнул Лелюшенко. — Двадцать пятого наступаем, товарищ капитан… И пусть вам будет легко в бою!
Из газеты «Красная звезда»: