Страница 27 из 71
Глава 6
Глава 6.
Погромыхивало, как в грозу. С востока долетало глухое, невнятное буханье «арты», к небу тянулись косые шлейфы белесого дыма, расплывавшегося в вышине гнусным маревом, зато поблизости — тихо, как на кладбище. Даже солнце умерило свой пыл, и не жарит спину. Ну, хоть так…
Я осторожно, чтобы не ворохнулись кусты, выполз на самый край плоского холма, схожего с крымской куэстой. Вниз опадал пологий травянистый склон, незаметно выстилавшийся обширной лужайкой, плоской, будто пашня. Стоило задуть ветерку с юга, и порыв мигом донес отвратительный запах мертвечины.
Низина смердела трупами, как в том моем тошном воспоминании из будущего. Ни от одной мины не тянуло "сквознячком", но впереди, на пригорке, оплывал цементными боками гадский ДОТ, недобро щуря амбразуры — пара пулеметов скосила человек десять наших. Вон их тела, будто неряшливо раскиданное тряпье…
Я сжал зубы. Командиров бы тех вперед пустить, как живой щит. Знали же, что на смерть людей посылают! А зачем? Смысл какой?
Сам страшусь подобных ситуаций, паршивейших ситуаций, но наверняка и мне придется отдавать приказ, точно зная, что бойцы не вернутся назад. Но если парни выполнят свою задачу, их смерть не будет напрасной.
А здесь?
Я поправил каску, высматривая в бинокль хоть какую-то укромность, но нет — гладкая луговина. Ни кустика, ни бугорочка. Даже колючей проволоки, и той не накручено. Хоть в футбол играй…
Сзади зашуршал бурьян и, активно работая локтями, подполз Пашка.
— Тащ командир! Тьфу! — скривился он, отпыхиваясь. — Трава в рот лезет… Разрешите спросить!
— Спрашивай, — буркнул я, опуская бинокль.
— Чего смурной такой? — оскалился Ломов, мгновенно оправдываясь: — Никого поблизости! Полная приватность!
Я засопел, накачивая в себе свирепый дух, но лишь вздохнул обреченно.
— Вспоминаю ту поляну… — вытолкнул без охоты. — И с фланга не зайдешь, обязательно окажешься в секторе обстрела… А нам этот хренов ДОТ надо занять! Строго-обязательно! Приказ «Ни шагу назад!» уже вышел, не отступишь… — я мотнул головой, отгоняя глупого шмеля. — Знаешь, когда сюда угодил, разные мысли в голове шуровали. Уж я-то, экстраскунс! Да одним махом семерых побивахом! Ага… Вон они, фрицы, засели, и без пушки их не сковырнешь. Или без шапки-невидимки…
— А ты что, забыл? — отчетливо удивился Павел. — Помнишь, как в позапрошлом году в карты продул? И мы тебя голышом к девчонкам отправили?
— А-а… — буркнул я, припоминая постыдный факт из моей биографии. — И чё? Девчонки притворились тогда, а я…
— Дэбил, — печально диагностировал Ломов. — Ну, с чего бы им притворяться? Сам подумай! Тем более что ты шагал, не прикрывая свою мощную эрекцию — гордо эдак маршировал мимо! Было, на что посмотреть со вкусом! А там и Лидка сидела, и Светка, и эта… блондиночка… Алла! Да только они тебя не видели, ты им глаза отвел!
— Думаешь? — промямлил я, по новой переживая давнишний позор.
— Знаю!
Нахмурив брови, чтобы Пашка не заметил моей растерянности, я уполз, бросив на ходу:
— Проверю…
Дубовую рощу немцы по запарке не свели, не успели, и она хорошо прикрыла роту — бойцы лежали вповалку, добирая сон. Ненадолго установилось затишье, лишь на флангах постреливали — короткими очередями долбил «дегтярь», сухо трещали винтовки. Немцы вяло огрызались, словно устав держать оборону.
Из кустов выглядывал трофейный «Т-III», пашкина «игрушка». Ломов с парнями Якуша натянул танку гусеницу, а покореженной пушке сделал «обрезание» автогеном — в Полунино стояла немецкая рембаза, вот он и порезвился. А толку? Кому нужен панцер со смешным огрызком орудия? Или…
Я задумался. А что, если под прикрытием «тройки» подобраться поближе к ДОТу? Парочку гранат в амбразуру — и всего делов…
Пообещав себе обдумать эту идею, храбро двинулся к штабу полка. Сначала проверим свои собственные таланты…
«Али мы не Вольфы Мессинги?..»
Штабисты расположились в разбомбленной МТС — весь двор завален остовами тракторов, боронами да косилками, а чудом уцелевшую контору укутали маскировочной сетью. В ее зыбкой тени пряталась понурая лошадка, запряженная в телегу. Вяло потряхивая спутанной гривой, она подбирала губами клочья соломы.
У входа в штаб важно прохаживался часовой — то ли эвенк, то ли якут. Маленький, щуплый, глаза-щелки, но стрелок божьей милостью.
Я напрягся, как тогда, перед девушками. Почему-то тот случай почти стерся из памяти, а ведь, помню, морозило меня тогда от стыда… Гад Пашка был в своем праве, проиграл — заголяйся! И дефилируй, порадуй девчонок бесплатным стриптизом… А я не то, чтобы стесняться раздумал, просто унизительно было. Потому и прикрывать срам не стал — шагаю, весь скованный, сверкаю голой задницей… И передницей…
То ли эвенк, то ли якут зорко поглядывал кругом. Его раскосые глаза пару раз скользнули по мне — и ноль внимания!
«Работает, что ли?»
Часовой ловко свернул самокрутку, чиркнул спичкой, пока никто не видит, и пару раз жадно втянул в себя дым. Заслышав шаги, эвенк или якут живо отложил цигарку на горелые перила крыльца. Из развороченного дверного проема вышел младший лейтенант Бритиков, комвзвода ПТО.
Слава тоже в упор меня не видел — я едва успел отшагнуть, а то бы мы с ним столкнулись. Работает!
Эвенк или якут быстренько докурил свое зелье и, довольный жизнью, прошелся взад-вперед, поправляя ППШ, висевший у него на шее.
«Убедился, добрый молодец? — подумал я, ежась. — Есть у тебя шапка-невидимка! Вот уж радости…»
Перед самим собою можно не хорохориться. Открытие меня впечатлило, но точно не обрадовало.
— Пойдешь, трус, — выцедил я тихонько, — куда ты денешься!
Не позволяя себе задумываться, энергично зашагал к своим. Пашка, спотыкаясь и треща валежником, выбрался из кустов, метнул руку к пилотке.
— Тащ командир, а я за тобой шел… — хитренько улыбнулся он. — Ганальчи тебя не видел, и младлей… Они и меня не заметили — ты прикрыл! Так что… я готов.