Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 25 из 71



Артподготовка началась ровно в семь утра, с разрозненного, жидковатого залпа. Всё, что имела дивизия орудийного, выстрелило — и пальнуло звонко, и бухнуло тяжко.

— Роем, роем, мужики! — бормотал я, вовсю работая саперной лопаткой.

Самые умелые уже выкопали себе открытые щели, и помогали товарищам, натужно костеря городских за «рукожопие». А я все поглядывал на небо — не может быть, чтобы люфтваффе не заявился! Немцы с окраины Тимофеево наверняка уже дозвонились, и…

— Во-оздух!

На юго-востоке, над перелеском, зачернелись точечки, скоро выросшие в крестики. Шли двухмоторные «Юнкерсы-88», а вокруг них вились «Мессершмитты», как овчарки, оберегающие стадо.

— Глубже, Будаш, глубже! — заорал я, бросая на дно своей щели плащ-палатку. Не мазаться же…

— Да я и так… — кряхтел красноармеец, выгребая комки глины.

Смутное гудение авиамоторов накатило, угрожая. Отпуская матерки, я залег, проклиная «острую зенитную недостаточность». Трофейные «ахт-ахт» мы бросили, подорвав — уж больно велик был «разгар» стволов, вернее, свободных труб. Мощные снаряды как будто стесали их изнутри, а запасных — йок. Да и боеприпасы вышли.

Пару зенитных автоматов прихватили только, легких «Эрликонов», да наши ДШК. Вот и вся полковая ПВО…

Я выглянул из щели. Невозмутимый Соколов как раз пристраивался к пулемету — колеса и щит валяются рядом, ДШК задирал ствол, раскорячившись на треноге. Воронин мостился рядом, окопавшись.

— Ложи-ись!

Рев бомбовозов обрушился сверху, и в шуме моторов затерялся посвист бомб. Но вот лесок принял первый взрыв, горячим выдохом разошлась воздушная волна, догоняя осколки. Земля сотряслась подо мною, словно исполинское живое существо вздрогнуло от боли. И снова колкий раскат, и снова, еще и еще. Удушливое облако сместилось, прикрывая солнце, а мне на спину просыпались комья скудной почвы.

Сквозь звон в ушах донеслось, как сквозь вату:

— Ваську зашибло! Твою ж ма-ать…

Я приподнял голову, поправляя каску — и наткнулся на мертвый взгляд пулеметчика.

— С-суки!



Ко мне вдруг пришло понимание, почему бойцы порой не держатся за жизнь — холодная ярость хлещет из тебя с такой силой, что даже инстинкты отступают.

Я выпрыгнул из щели, как вспугнутый кот, и перекатился к ДШК, хлопая по спине перепуганного "Ворону". Бомбовозы улетели, вывалив смертоносный груз, но два «мессера» все еще виражили, заходя на цель…

— Лети, сука, лети… — цедил я, поглаживая рукоятки. — Долетаешься…

— П-подаю, подаю, товарищ командир, — засуетился второй номер, теребя ленту.

Немецкий истребитель скользил на бреющем — заморгали крестоцветные огни пулеметов. Дорожки из фонтанчиков вспоротой очередями земли быстрой дугой потянулись ко мне, перечеркивая копанки бойцов.

— Огонь! — скомандовал я себе.

«Душка» замолотила, усылая навстречу пилоту трассирующий пунктир. Бронебойно-зажигательные пульки-грузила словно нащупывали огненными штрихами слабое место на «худом». То ли я пилота кончил, то ли тяги перебил, а только самолет, как шел с понижением, так и зарюхался брюхом в траву. Инерция подбросила его, швырнула, корёжа, и закувыркался «Мессершмитт», распадаясь на части и вспыхивая клубами огня.

— Долетался, сука такая?! — заорал я, тут же ловя в прицел второй «мессер», но тому уже досталось от зенитчиков. Истребитель потянул к своим, сея за собой серый шлейф — пробило бензобаки.

— А у нас тут зажигалочка… — выдавил я, нервно хихикая, и послал короткую очередь вслед улетающему стервятнику.

В первые секунды подумал огорченно, что промазал, но вот «худой» перевалил лесок, скрываясь из виду, и над верхушками деревьев всплыло оранжево-черное облачко.

— Есть! — завопил Воронин. — Тащ командир! Сбили! Ха-ха-ха!

А я еле встал с колен, опираясь на ДШК, такая усталость вдруг навалилась.

— Ничего, товарищ политрук, — изогнулись губы шепотом. — Сейчас полкотелка каши навернешь, и в строй!

Из газеты «Красная звезда»:

«ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ. 7 августа. Ни на час не прекращаются упорные бои в районе южнее Клетской. Вражеские танки рыскают по степи мелкими группами, стремясь нащупать слабое место в боевых порядках наших частей. То тут, то там вспыхивают ожесточенные схватки, в которых немцы несут ощутимые потери, особенно от огня нашей артиллерии. Советские артиллеристы проявляют образцы стойкости и боевого умения, преграждая врагу дорогу к берегам Дона…»