Настя

— Да, если думаете что все эти гомонящие обезьяны жратву с собой в стаб притаскивают с рейдов, то я вас разочарую. Ее притаскивают вот такие крепкие мужчины, как вы. Седой, что сопишь как паровоз, изношенный беспробудной эксплуатацией, терпи, немного осталось идти, часа через четыре дотопаем. Ладно, не расслабляйтесь, чешите вон на тот высоковольтный столб, я пока вокруг крутанусь, посмотрю обстановку.

Женщина, легким движением руки, расправив на себе накидку "лешего", сорвалась с места, ускоряясь и исчезая в складках местности. Седой, смотря с тоской ей в след, только и смог сипло выдавить из себя.

— Так я в натуре, раньше этих часов кони двину, и похеру какая вокруг обстановка. Сил то уже совсем нет. Притаскиваю блин, баба и есть баба, ее привозят.

Бредущий следом Чех, устало выдохнув, проговорил.

— Ты это, Седой, если совсем нету у тебя сила, давай мне немного груза, я помогу нести.

Седой, невольно засмущавшись от такого предложения, только и смог просипеть в ответ.

— Да не браток, потерплю я еще, в натуре может не разводит Настя лапшой китайской по ушам, четыре часа до стаба осталось, мать ее ети, паханесу, мля.

Не обманула, в стаб мужчины входили придавленные тяжелеными рюкзаками, через указанное Настей время, болтаясь от усталости и практически не соображая, тупо бредя от ориентира к ориентиру указанного им командиром. Поэтому даже и не заметили, полные презрения взгляды пропускающих их армейцев на блок посту, их ехидные улыбочки и мелкие подначки. Кастет, презрительно скривившись даже обронил шуточку в сторону Насти.

— Настя, вижу ты уже в мулы подалась…

Договорить ему не дал кто-то из товарищей, предусмотрительно подтолкнувший в бок. Но Настя прекрасно расслышала сказанную подколочку, поэтому в свойственной ей манере обрушилась на сказавшего.

— Слышь военный, не выросший здоровенным, ты бы под этими рюкзаками помер бы уже пару раз и пищал бы обезьяной. Ну, куда ты дрочер доморощенный пялишься то, на мою попку округлую да упругую, не про тебя честь, детеныш гомодрилки, от горшка два верша, а все туда же. Ты для начала, помимо гляделок отрасли что ни будь стоящее. Рот то закрой, а то от голода мужского воспользуется кто ни будь.

От дальнейшего конфликта, мужчину отдернули свои же товарищи, прекрасно знавшие характер Насти и заработанное ей прозвище в стабе.

Добредя из последних сил по улицам стаба до не большого магазинчика где все принесенное было сдано оптом всего за двадцать споранов. Получив которые, Седой неверяще смотрел на свою ладонь в которой и поместилось все заработанное таким непосильным трудом. Настя, загадочно улыбнувшись и поглядывая на своих бойцов немного с высока, определила дальнейший распорядок.

— Сейчас отдыхать, после нашего мини рейдика, а завтра, с утра, после завтрака милости прошу на штурмовую полосу. Будем вникать в премудрости военного бытия. Все, пока, я до дома.

После чего умчалась прочь, словно и не было никакого перехода по кластерам, не было усталости и нервного напряжения, сходили, прогулялись по весеннему парку и теперь, после отдыха, пришло время чего-то важного.

Едва Настя открыла входную дверь как ее сердечко начало разгоняться в своем бесконечном ритме, муж дома. Спешно заскочив в комнату, она не разуваясь бросилась в объятия Академика, прижимаясь к нему, такому до бесконечности родному. Раздавшийся с боку возмущенный голос Татьяны, вернул ее в реальность происходящего.

— Настька подлюка, ты бы хоть обувь сняла. Как с улицы заскочила кобыла откормленная, так и скачешь в ботинках. Полы то тебя мыть не заставишь, оно видители не женское это дело. Женское дело это за забором с винтовкой бегать.

Придя в себя после бушующей радости, женщина под продолжающие ворчания со стороны подруги наконец убежав в прихожую, разулась и немного насупившись отправилась чистить свое оружие. Академик, расположившись в кресле с большущей кружкой чая с нежной улыбкой, смотрел, любуясь старательным действиям Насти во время ухода за своим оружием. Та, морща носик от усердия, тщательно и скрупулезно, смазывала и протирала разложенные детали на столе.

— Настенька, солнышко мое ненаглядное мне шепнули ты в охотники за головами подалась.

Довольно улыбаясь, женщина, скромно потупив глазки, ответила.

— Да какое подалась. Двоих детей считай на руки вручили, а дальше как хочешь. А то, ты Комиссара не знаешь.

Прервала ее вошедшая в комнату Татьяна, деловито подбоченившись, та произнесла с легкой подковыркой.

— И что же ты с детьми то малыми, двое суток шлялась неизвестно где. Ладно, хорош тут железяки натирать да переглядочки устраивать, давайте уже к столу. У меня все готово, а для некоторых породистых лошадей, стол только после душа. Я, чарующий аромат пота, нюхать не собираюсь.

После роскошного застолья, устроенного Татьяной, Настя в наглую отшила ее от Академика, подталкивая бедром на выход из комнаты, заявив, что ей скоро снова нужно будет за забор, а она в это время успеет всласть близко на общаться с мужем. Громкие стоны женской страсти, перерастающие в истошные, истерические визги в некоторые моменты происходящего за закрытой дверью спальни Насти, доносившиеся оттуда все чаще и чаще, буквально огнем разливались по телу женщины, заставляя ее, вертеться в кресле едва ли не волчком. Наконец, сама, не осознавая своих действий ее рука устремилась в кружевные трусики, надетые ей специально для Академика. Суетливо перебирая пальчиками свою нежную, разгоряченную плоть, скользя по самым чувствительным местам, Татьяна, усмехнувшись самой себе, замерла. А вслед за этим плотный комочек смятых кружевных трусиков полетел в сторону и она, позабыв все существующие правила приличия, ловя стоны и визги Насти из спальни, принялась по новой, с охватившим ее не контролируемым остервенением ласкать себя, проводя проворными пальчиками по своим сокровенным и чувствительным местам. Выгибаясь в конвульсиях в такт происходящему в спальне. Чувствуя раскатистые удары своего сердца, разгоняющего по ее телу кровь с немыслимой скоростью, полыхающий жар в низу живота и накатывающий туман на сознание. Наконец, не выдерживая бушующей, сладостной страсти она громко, неосознанно застонала, выражая происходящее в душе голосом, стараясь исторгнуть из себя, все эти дикие эмоции, в которых она просто беспомощно тонет как в кипучем, разгоняющемся по кругу водовороте. Погружаясь с головой в который, теряешь чувство реальности, отдаваясь на его стремительную волю все быстрее ускоряясь и под конец, утопая беспомощно в этой пенной купели. Скрутившая тело женщины сладостная судорога, заставила ее сползти с кресла на пол, и там, свернувшись калачиком, подтянув коленки к подбородку, замереть, ощущая прокатывавшиеся по телу волны оргазма. Полежав так какое-то время на полу, Татьяна, приходя в себя после случившегося, краснея до кончиков ногтей от осознания своих действий, радостно уловила тишину из спальни Насти. Ей с ехидством и теплом в душе одновременно, подумалось, угомонилась наконец то, сучка горластая.

Седой с Чехом, устало развалившись на лавке, вытянув до сих пор гудевшие от нагрузки ноги, сидели в курилке у общежития грузчиков, на время, по знакомству в которое пристроились для проживания. Седой, неспешно потягивал папироску, демонстративно выпуская дым мимо морщившего лицо Чеха. Да, наконец то можно подымить в волю, тем более что для иммунных этот увлечение безвредно если в стабе конечно. На кластерах за такое пристрастие свои же братки рейдеры в миг лицо сломают, еще быстрее чем шахтеры в забое. Твари на такой едкий запах, разносящийся далеко по округе, махом набегут их ни какими посулами не убедишь что это типа не еда балуется папироской, для них здесь все однозначно. Наконец после третьей, отправленной в урну папиросы, Седой, своим хриплым, пропитым голосом, спросил у товарища.

— Что за тему под Настей ходить думаешь?

Чех, разгладив рыжую, густую бороду, проговорил степенно.

— Я для себя все уже решил. Она мой командир, а то что женщина, так на то воля сверху. И это, еще скажу, она правду говорит этим, что на нас косятся. Они, как она по кластерам не ходят, боятся.