Страница 13 из 15
Гониденек схватил в лапы по быстросфере и хотел закинуть далеко-далеко, но вовремя сообразил: если быстросферы перебросили его сюда, то, пожалуй, смогут перенести и обратно.
Он поднес их к носу, понюхал; непохоже было, чтоб они явно работали. Тогда лохматый путешественник прижал их к животу и забормотал – сердито:
– А ну поехали! Поехали назад! Я говорю – назад, здесь совсем неинтересно, и – ой! (по чаще прыгали тени) – даже страшно… Безобразие, не хотят работать! Что ж тогда мне предпринять… или они испортились? – да нет, кажется целые… Надо понять как они работу… как они работо… работовают. Интересно, а здесь есть что-нибудь интересное?
Но в глаза попадала одна серость – лес стоял скучный, пустой, словно обобранный. Ни листвы, ни песен, ни плодов… Гониденек пошел в сторону опушки, на свет; но внезапно там возникла некая фигура. Недолго думая, Гониденек сунул быстросферы в рот и проглотил.
«Подержу их так для сохранности… а если надо – выплюну. Такие яйца не перевариваются».
Фигура сгибалась и приседала; Гониденек внутренне напрягся, хотя у фигуры не было ни внушительных размеров, ни злости, ни оружия. Гониденек сжимал и разжимал пальцы.
– Кажется, оно не большое… значит, ему можно и накостылять. Хотя, если оно притворяется…
Фигура выпрыгнула прямо к лицу – вся облепленная глиной, ветками и промышленным мусором.
– Друг!… – произнесла она хриплым, скребущим голосом. – У тебя – есть?!
– У меня – нет! – смело сказал Гониденек. Он сжал пальцы в кулачок. – Что, не видишь?!
– Ой, не надо, я же что, я же ничего… – быстро затараторила фигура, в страхе глядя на Гониденекову мощь. – Я же что… я же просто… я вообще…
– А ну иди отсюда, пока я не рассердился! – Гониденек даже сделал шаг вперед.
Фигура, спотыкаясь, понеслась от него прочь, вглубь чащи.
– Какие вредные физиономии ходят!– сказал Гониденек, и в его голосе зазвучало удивление. – Хвосты приспущенные. И самое главное, как это они тут еще… они же все непросвещенные.
Гониденек был удивлен. Но вовсе не из-за дикого вида фигуры, и не из-за того, что она говорила на одном с ним языке. Потому что это был тоже гониденек.
Да-да, именно гониденек, представитель гониденековского племени; и вид у него был неоскорбительный – помятый, взъерошенный, с потертым хвостом – обыкновенный, в общем, вид. Но Гониденек-то считал себя уникальным существом во Вселенной. Он даже обиделся.
– Какой кошмар, куда меня занесло. Пустота, пустота, и ничего кроме пустоты. Неужели я здесь жил?… Да быть этого не может! Раньше могло, а теперь вот – не может! Я что, в прошлом?
Гониденек шел под скучным небом.
Вот она – историческая родина! Земля гониденеков.
Здесь уже много-много времени обитали гониденеки разных рас и пород; нельзя сказать, что они хорошо организованы – у них не было ни государств, ни городов, ни оформленных жилищ; у них не было даже настоящего общества. Фактически, все популяция гониденеков состояла либо из толп и стай, либо из отдельных особей, и никто не хотел сотрудничать друг с другом. Это неудивительно, ведь гониденеки от природы не умели работать. Но зато у каждого была цель – цель, вроде той, что вечно терзала нашего Гониденека.
Гониденек давно забыл место своего начала; теперь, память о жизни среди единоплеменников представлялась ему миражом или призраком, который лишь кажется, а на самом деле его нет. Но что-то все-таки было. Наверное, он имел множество родственников, да только они растерялись, рассеялись по свету. Или остался кто?
Гониденек идет и вдруг, откуда ни возьмись – дядька выскакивает. Лохматый такой, кособокий, хромой на задние лапы, с перебитым гнутым хвостиком. Видно, он был не в ладах с удачей.
– Гони-и-денек! Э-э-то ты? – Дядька говорил долгим, нытливым голосом.
– Ну, я. – ответил нехотя Гониденек. – А ты кто есть?
Дядька, что ли? Чего тебе от меня опять надо?!
– Да я так, просто… Ты как живешь? Успешно?
– Нормально.
– А добро у тебя есть?
– Какое там еще добро!
– Ну да… а папаша твой что делает?
– Понятия не имею. Нужно мне за ним следить! Он не маленький.
– А матерь твоя померла вроде?
– Не знаю. Померла так померла! Это ее дело. Я-то тут при чем? Слушай, у меня дела…
Но Дядька всерьез прицепился к Гониденеку; вероятно, ему было очень скучно или он хотел что-нибудь выгадать.
– Слушай, тут одно дело… в село неподалеку материал приехал… такой добрый материал… за него что хошь получишь… Пшли к нам, она расскажет…
«Кто это еще – она?» думал Гониденек, пока Дядька тащил его за собой.
Оказалось, «она» – это Тетка, жившая вместе с Дядькой; она была такая же вертлявая и хромая, но в отличие от Дядьки, не ныла, а скорее лаялась. Уже издалека Гониденек услышал трещащие вопли:
– Выхи! Ухи! У-у, шалобаны проклят-тые!
– Ишь ты, как ее накручивает, – равнодушно сказал Дядька. – Не иначе как опять потеряла съедобные вещи.
Гониденеки отличаются тем, что тащат не только у других существ, но и у своих родственников, у таких же гониденеков.
Казалось, что от теткиного голоса трясутся камни – до того он был резкий и пронзительный; он свистел сильнее ветра, и мог запросто повалить целый лес. Но вокруг не росло ни одного дерева; ни кустика, ни даже лепестка травы – лишь песок и камни. Бедность природы настраивала на мрачный лад.
Тетка стояла посреди осыпающейся ямы (это был такой «дом»), щелкала пастью – ее длинные, выпирающие зубы будто выпрыгнуть хотели.
Кто-то съел все мясо, и теперь Тетка неистовствовала. Тонкими лапами она лупила по бедным камешкам, проклиная «здышбовцев» – гониденековских ребятишек, которые все, как один, шалопаи. Без сомнения, Тетка с радостью бы отлупила такого «здышбовца», да только все они – и родственники, и неродственники – давно разбежались. Скучно жить на одном месте.
Тетка попрыгала, потом принюхалась и говорит:
– Принес?
– Да тут как-то оно так – забормотал Дядька, потирая битый хвост. – Дела идут совсем неловко… Удачи нет.
Тетка хлопнула его по носу.
– Вот тебе удача! А ты…– она сжала было кулаки, но Гониденек тоже сжал кулаки. Он был уже большой; он боялся многих, но только не своих соплеменников.
Тетка рассеянно поглядела на Гониденека, на хромающего и пикающего Дядьку; не знала что сказать. Потом опять посмотрела на Дядьку.
– Он… мог бы чего-нибудь принести… – Дядька кивнул на Гониденека – Он такой… красивый.
Тетка гавкнула от обиды. Прежде она сама была красивой, самой красивой среди гониденеков, но за долгий срок истерлась. И теперь ей было очень неприятно слышать о чужой красоте.
Тетка подумала, поскребла нос, полный каменный пыли, чихнула, а потом как начнет крыть:
– Пришел! Приехал! Опять! Бездельник! Синь здышбовская! Возились с тобой с самого начала – все прахом пошло! Никакого толку! Никакого доходу! Хоть бы грош медный принес…
– А с какой стати я должен что-то приносить? – возмутился Гониденек. – Я вам что, родственник…я к вам не нанимался! Существую совершенно независимо.
– Да! А кто тебя в ученье отдал? Отдали! В учение! Никакого толку! Никакого доходу…
Гониденек вспомнил, что давным-давно, в незапамятные времена его отдали какому-то бродячему жулику. Тот жулик был длинный и слабый, вскоре весь высох, но успел передать Гониденека другому жулику, потолще. От него Гониденек сбежал, поскольку не терпел долгих насилий, попал в одну странную компанию, в другую… Он поменял множество мест, пока не очутился в царстве Вор-Юн-Гака. Там, казалось, было поинтереснее, но потом вновь стало плохо – Вор-Юн-Гак имел цели грандиозные и страшные, а у Гониденека не получалось сделать что-то грандиозное. Он не умел по-крупному врать и воровать; он вообще был неспособен на явные гадости. Гониденека держали, но не уважали. Так он жил, пока не столкнулся с Соколом Авужгой, а потом с Ведей Взмокиным. Ведя Взмокин и Авужго заставили его рассказать про Зергера… но это уже другая история, внушительная, героическая. Гониденеку даже понравилось участвовать в героических приключениях. А вот вся предыдущая жизнь – это…