Жизнь после

– А где все?

– Практически все заняты своей работой. Подростки помогают в сборе урожая, а совсем маленькие дети играют на улице. Мы редко проводим время в своих жилищах. А вот и наше место обитания, – отодвигая алую ткань в сторону, проговорила Джульетта.

Перед Сэмюелем предстала небольшая комнатка, в которой висело два гамака, а в углу было подобие кровати. Яркий солнечный свет заполнял всё пространство, он лился из оконного проёма, рядом с которым стояло что-то пёстрое, в деревянной раме и огромной ручкой.

– Что это?

– Это заслонки. Мы ими пользуемся, когда идёт дождь или становится холодно. Для их создания мы вылепляем фигуры из глины, после необходимо их просушить на солнце и в печи. И только после этого наступает этап покраски.

– Выглядит фантастически.

– Согласна, но нам есть к чему стремиться. Ты обратил внимание, что во всех домах старой цивилизации огромные оконные проёмы, а в некоторых зданиях стены вообще отсутствуют? – Сэмюель кивнул. – Раньше использовали какой-то прозрачный материал, который не искажал окружающее пространство. Из него возводили даже целые стены.

– Кстати, я хотел тебя спросить. Почему всех так сильно возмущает тот факт, что меня назвали в честь дедушки?

– Потому, что у кочевников принято называть детей в честь какого-то из старой цивилизации. Например, мою мать назвали в честь последней королевы Англии, а отцу дали имя шведского учёного – Карла Линнея, который занимался изучением окружающего мира.

– А тебя?

– В далёкие времена, где-то полторы тысячи лет назад существовало две семьи Монтекки и Капулетти. Они враждовали друг с другом, но по иронии судьбы их дети влюбились, а так как им нельзя было быть вместе – они убили себя. Мы предполагаем, что эти две семьи были представителями государств, раз о них написали книгу. Получается, что меня назвали в честь принцессы Джульетты, что покончила с собой из-за любви.

– Как-то мрачновато.

– Так и есть. Раньше родители решали всё за детей: кем им быть, с кем заключать брак и жить всю жизнь. Так что в нашей жизни есть и свои плюсы, – с лёгкой улыбкой на лице проговорила женщина.

– А сейчас есть выбор? – возмущенно отозвался Сэмюель. – Мне просто повезло, что ты решила наведаться к отцу, и он попросил тебя забрать меня с собой. Иначе я бы сейчас работал где-нибудь в поле и ненавидел свою жизнь. А сколько радиоходцев мечтают о другой жизни?

– Я видела многих и поверь мне: те, кто хотят менять свою жизнь – делают это. Другие или довольны, или бесконечно причитают об этом. В этом и заключается парадокс: слова не имеют цены, не имеют силы, а значит ими нельзя ничего добиться. Мешок с семена не прорастёт, если ты только будешь говорить о том, что его нужно посадить. А вот если ты его посадишь – ростки обязательно появятся. Понимаешь? И то что ты пришёл сюда – не гарантирует того, что ты станешь кочевником. Ты можешь сколько угодно трепаться о своём желании, но только дело сделает тебя им.

На протяжении всей речи Джульетты, юноша не отводил взгляда от окна. В его душе начинала зарождаться злость от возмущения. Как она могла говорить такое? Неужели она не понимает, что в той жизни не всё так просто? И если ей повезло родиться в общине тех, кто понимал её взгляды и интересы – это совершенно не означало что в судьбе других всё настолько же просто.

Сэмюель пытался подобрать слова, чтобы достойно ответить ей. Но в какой-то момент почувствовал укол совести. А что если неправ он? Почему его так сильно задевают слова, что не имеют к нему никакого отношения? Ведь он уже здесь – в месте, о котором когда-то и мечтать не смел. И перед ним открылся тот самый шанс изменить свою жизнь. Но внутреннее сопротивление пыталось ему помешать. Оно шептало ему, что он неудачник, что он зря тратит на это время. И всё что ему светит – это однажды быть высмеянным и изгнанным.

Подняв взгляд на Джульетту, юноша встретился с ней глазами. Сейчас он видел перед собой целеустремлённого человека, что не боялся преград и вместо долгих терзаний разума – просто брал и делал. Словно от этого не зависело ничего. А зависело ли? Что он сейчас терял? Родительский дом остался далеко позади – этот выбор он совершил чуть больше месяца назад. Да и не было это выбором. Ему не дали времени на размышления, а просто сказали «иди» и он пошёл. А что сейчас? Между чем он выбирал?

– Ты права…

– Я рада, что ты это понимаешь, – Женщина снисходительно улыбнулась, похлопав его по плечу. – А теперь ложись отдыхать. Можешь занять тот дальний гамак.

Бросив рюкзак на пол, Сэмюель впервые за несколько дней снял свою обувь. Ноги выглядели опухшими, покрасневшими, с огромными мозолями, что были покрыты грязью, в некоторых местах раны вновь стали кровоточить. Тяжело вздохнув, юноша забрался в гамак и незаметно для себя уснул.

Проснулся он, когда за окном начали сгущаться сумерки, а из разных сторон стали доносится оживлённые голоса. Открыв глаза, Сэмюель равнодушным взглядом смотрел на ткань, что служила ему спальным местом. Ему совершенно не хотелось вставать. Он чувствовал как бессилие наполнило его тело, казалось, что конечности были набиты пухом и сейчас безвольно обмякли.

– Сэмюель, – Голос Джульетты прозвучал осторожно и в половину силы. – Сэмюель, просыпайся…

– Сейчас встану, – неохотно отозвался юноша. Глубоко вздохнув, он начал медленно подниматься.

– Как ты себя чувствуешь? Выспался?

– Да, спасибо. Я чувствую себя прекрасно, только голова немного болит – ещё не до конца проснулся.

– Ничего. Сейчас помоешься и станет легче.

– Было бы чудесно, а-то от меня пахнет наверно хуже, чем от скота.

– Это уж точно, – подавляя смешок, отозвалась женщина.

– Кто бы говорил, – передразнивая её, отреагировал Сэмюель.

– А я ещё вчера помылась.

– Когда ты успела? Мы же с тобой в последний раз четыре дня назад мылись в реке. И вчера, когда останавливались на ночлег, поблизости не было никаких водоёмов.

– Это было позавчера. А вчера мы с тобой пришли в Эрмитей. Ты проспал чуть больше суток. Я не стала тебя будить – решила, что такая долгая дорога непривычна для тебя. Дала время восстановить силы.

– Неожиданно, – отстранённо ответил он. – И как-то тяжело для восприятия. Где говоришь здесь можно помыться?

– Я тебе сейчас покажу, подожди только немного, – Джульетта достала из ящиков, что стояли на полу, какие-то вещи и протянула их племяннику.

– Я нашла старые вещи твоего отца. Они чистые и должны быть тебе в самую пору, а теперь – пойдём.

– Спасибо.

Спускаясь вниз по лестнице, юноша обратил внимание, что народу значительно прибавилось – кочевники сновали туда-сюда, оживлённо разговаривая друг с другом. Складывалось ощущение, что они к чему-то готовятся.

– А что происходит? – шёпотом спросил он.

– Ничего особенного. Здесь всегда так. Рабочий день подходит к концу, и большинство готовится к вечернему времяпровождению на площади.

Оказавшись на улице, Сэмюель обратил внимание на то, что воздух был тёплым и в нём слышались отголоски дневной жары, помимо этого, витал аромат еды, пахло травами, какой-то ягодой и ещё чем-то, что вызывало жгучий аппетит. От этого запаха желудок стало сводить, а из его недр послышались неприятные звуки.

– Прости, – закрывая рукой живот, проговорил юноша.

– За что? – Взгляд женщины выражал непонимание, но у неё не было желания разбираться в происходящем. И она просто продолжила свой путь. – Вот, пришли.

Перед молодыми людьми стоял ряд маленьких комнат, в каждой из которых мог поместиться лишь один человек. Они были сделаны из дерева, одна сторона закрывалась тканью, а вместо потолка висело ведро, что имело множество мелких дырок. К нему шла конструкция, состоящая из круглых поленьев.

– Смотри, тут есть заслонка, – Джульетта указала на плоскую деревяшку, что торчала из одного поленья. – Её выдвигаешь, и идёт вода, – Она продемонстрировала работу конструкции. После чего рассмеялась, заметив удивлённый взгляд племянника.