Айтишник для кнопки

Заставил поднять голову и впился в её губы, причиняя боль, чтобы в себя пришла, а она только всем телом задрожала и начала с меня футболку снимать. И я уже остановиться не могу, потому что эмоции просто зашкаливают. Из меня бешенство из ушей лезет, и если сейчас не скину пар, понимаю, что просто убью этого ублюдка. Приеду в сраный его холдинг и завалю канцелярским ножом. Я ненавидел его. Ненавидел всей душой. По глупости взломал все счета и сервера компании, почти обанкротил его, но вычислил меня, падла, нашёл. Явился весь такой благородный, законную работу предложил с оплатой хорошей и перспективами, а в итоге сменил воровство на более гнусное занятие. Я скрывал все улики его делишек, все махинации с чёрной бухгалтерией, подтирал следы с видеокамер.

А потом увидел её. На планерке. Такую светлую и прекрасную. Стояла взгляд потупив и скромно улыбалась, а я пропал. Утонул в синеве её глаз волшебных, когда посмотрела на меня. Полгода я старался выкинуть её из головы. Полгода старался не думать о ней. А она с петухом тем связалась, и у меня крыша поехала. Ревновал её, ненавидел, но любил. Безумно любил. И не побоялся сказать это вчера. А теперь молчал, поскольку нет смысла в этих словах теперь. И не потому что не сказала мне кто её отец, с чего бы ей говорить, а потому что слова её не искренними были сейчас. Она напугана и боиться одиночества сейчас, и не может мыслить здраво.

Я целовал её губы, ласкал её тело, доводил до исступления, но в душе была пустота. Не любит она меня. И никогда не полюбит. Я сгорю рядом с ней. Умру. Высохну. Но я хочу этого. Хочу быть рядом, даже если её сердце не будет моим. Даже если я буду владеть только телом.

Любовался её оргазмом раз за разом, не давая времени на передышку. Выдохся физически сам, но был доволен собой, когда она уснула у меня под боком. Спокойная, умиротворенная. Принцесса из сказки. Только дракон тут её родной отец. И с этим надо что-то делать. Да, я могу убить его. Да, я могу лишить его всего. Но простит ли меня потом Милана? Захочет потом видеть?

Провёл пальцем по синяку на скуле. Какой никакой, но он её отец. Да, полнейшая мразь. Но отец. Сука, отец! Я не знал что мне делать. И её втягивать не хочу.

Встал с кровати, натянул джинсы, достал из кофты сигареты. Нужно думать. Много думать. Просчитать все ходы как свои, так и Кубрынина. А Бульдог хитёр. Очень хитёр. Вышел на балкон и закурил. В голове сплошная каша, и как её разгрести я не знаю. С одной стороны я должен отреагировать на этот грёбанный синяк и я дико хочу задушить урода собственными руками… но с другой стороны Милана. Даже если она мне простит убийство отца, от расплаты мне не уйти. У него много преданных псов, которые не задумываясь пустят пулю сперва ей, а потом мне, но сначала заставят смотреть как имеют её по кругу. С двумя, может, четырьмя я справлюсь, армия даст о себе знать, но с большим количеством нет, а шакалы Кубрынина любят нападать толпой, и я не в той форме, чтобы справится с ними. Я не могу заставить ее пройти через это. Не могу.

Да блять! Вбил кулак в стену и пожалел. Стена панельного дома промялась от силы удара. Да и Милану мог разбудить. Облокотился рукой о мягкий материал и посмотрел вглубь квартиры. Лежала на кровати, укрытая лишь тонким пододеяльником. Прошёлся по обнажённой спине, узкой талии, высоко выпирающих бедрах и аккуратным ступням. Эх, Милана. Я был готов к нечистому на руку стоматологу, а не к королю криминальной империи. О таких вещах предупреждают сразу. Но только проблема в том, что я всё равно люблю её и всё равно хочу быть с ней. Я идиот. Полный кретин. Но я не смогу вырвать из сердца эту девушку. Просто не смогу. Она засела под коркой, в самой серой жидкости и распространила свой образ в каждой клетке моего тела.

Ладно. Ломать голову можно сколько угодно. Нужно действовать. Сначала начну с камер на складе. Что он хотел скрыть? Вернулся внутрь и нашёл свою сумку. Достал необходимое и сел на кухне. Положив руку на стол, заметил что разбил костяшки в мясо. Чувства в конец притуплены. Даже не кончил ни разу, и член до сих пор напряжён, но плевать. Подумаю об этом после.

Открыл ноут и подключил жёсткие диски с программами. Подсоединил флешку с интернетом и принялся за работу. Пальцы ловко порхают по клавиатуре, мозг работает в усиленном режиме, глаза вылавливают любое изменение в цифрах. Ушло много времени, чтобы прорваться через защиту центра цифрового наблюдения Мовы. К тому времени глаза беспощадно болели, а виски раскалывались, но я всё же нашёл нужное мне видео и запустил.

Двор постройки хорошо был освещён фонарями. Прямо посреди экрана была одна из машин Кубрынина. Из неё вылезли двое и закурили. Пока я не наблюдал ничего противозаконного, но потом один достал из авто баллончик с краской и начал что-то писать. Адрес. Вернее ссылка. Дождался пока все буквы будут видны, запомнил и вышел из системы. Это была лишь часть, предназначенная мне, которая не нуждалась в чистке. Всего лишь уловка. Наживка. Даже не удивительно. Прошёл по ссылки и увидел файл на стороннем сервере холдинга, доступ к которому был только у меня.

Я усмехнулся. Глупо было думать, что в штабе только один способный хакер. В моём отделе была Кубрыневская крыса, а ведь всех подбирал я сам. Обычные серые офисные крысы. Кажется, догадываюсь кто именно стучал. У моего помощника Димы был полный доступ к моим компам. Обычный невзрачный паренёк в поттерских очках, вечно зажатый и тихий. Никогда не обращал на него своего внимания и оказалось что зря. Но его винить нет смысла. Зашуган как и многие другие, кто имеют честь работать на него. У пацана просто нет другого выбора.

Открыл файл и нашёл в нём видео. Сделано сегодня утром судя по дате. И на них я отчётливо видел квартиру своей сестры. Она была пусты на тот момент, но угрозу я хорошо понял, а что он хочет взамен не составит труда догадаться. Ещё в первый день нашего знакомства дал мне понять это, а я наивно полагал что смогу обыграть урода.

«У тебя интересная личность, Климов Данил Юрьевич. Двадцать пять лет, служил в армии, контрактник, горячие точки в Афганистане, хорошо обучен и с компьютерами на тесном “ты”. Мне нужны такие люди, Данил. Думаю мы сработаемся. Я готов закрыть глаза на твою дерзость и предложить выгодную работу. Ты верой и правдой служишь мне, а я обеспечиваю тебя хорошими деньгами и громким именем, но сначала вернёшь мои миллиарды».

Полмиллиона в месяц, кресло главного айтишника и карьерный рост в самом влиятельном холдинге мира. Кто, блять, откажется, когда к твоей черепушке прижато дуло глушителя, а перед лицом фото единственного родного человека? Сейчас он действовал мягче, но отказаться у меня нет возможножности.

Крышка ноутбука передо мной закрылась, и я услышал голос Миланы с рычащими нотками отчаяния:

— Не соглашайся! Со мной он ничего не сможет сделать, а с тобой может. Не соглашайся, пожалуйста!

«Со мной». Он еще и её зацепил. Девушка села коленями на пол сбоку от меня, скинув на пол покрывало, и положила руки на бедро. В её глазах снова страх и паника. Голос срывался, а губы дрожали. Какой же я идиот. Принимал её зашуганность за скромность, когда она до одури боялась своего отца.

— Он чудовище, Данил. Если ты согласишься, он уничтожит в тебе человека. Послушай меня, Данил. Тебе нужно уехать. В Петро или Грандсбург. Отец не имеет там власти и не будет искать… Данил…

Я провёл пальцем по её щеке, наслаждаясь гладкостью кожи. Спустился по шее к ключице, повторяя изгибы и поглаживая впадинки. А затем остановился на упругой груди и прочертил контур бледного ореола вокруг затвердевшего соска. Её дыхание сбилось, стало частым и поверхностным, а всё ещё опухшие губы приоткрылись. Всё это время я трахал её как умалишенный. Имел её тело жёстоко и грубо, но не занимался с ней именно любовью. Только говорил об этой любви. Я не достоин её. Не только в плане авторитетности в этом чёртовом городе, но и в плане своей человечности. После Афганистана мне удалось это усыпить, но не зря ли? На что я готов ради неё? На что я готов ради женщины, которую люблю? На всё. Я притворялся белым и пушистым. Притворялся, чтобы завоевать её сердце. Рядом с ней я хотел быть хорошим парнем лишь по одной причине — она мой луч света, мой единственный вдох чистейшего воздуха, мой никотин и моя шизофрения.