Страница 10 из 10
- За что Матвей жив? За что он жив? - ее лицо исказила гримаса адских мучений: она широко открыла рот, попыталась заорать, но точно не могла этого сделать, она скрежетала зубами и раскачивалась во все стороны твердя: - за что он жив?!
Саша вырвалась из объятий отца, обхватила себя за плечи и начала драть бледную кожу ногтями: ей чудилось, что эта боль способна привлечь ее внимание.
- Считай, считай, Саша, считай. Громко считай. От одного. И помни.
- Раз! Два! Три. Четыре.. Пять… Шесть…
И с каждым счетом силы точно покидали ее. Она перестала биться и лишь повторяла: “раз, два, три…”. А перед глазами лишь милое лицо.
========== Эпилог ==========
Тонкая занавеска трепетала под струями ласкового летнего ветра. На кресле небрежно валялась скинутая шляпка, а разбросанные заметки шуршали на полу. Из-под иглы граммофона вырывалась какая-то легкая мелодия, мешаясь с утихающим африканским зноем. На Каир опускался вечер.
Она лежала в ванне и дремала. Дремала, чтобы не думать о том, что сейчас нужно будет встать, затянуть корсет и ехать на прием. Нет, приемы за все эти годы она так и не полюбила: скучные, чопорные, но, главное, одинаковые. Ее будут поздравлять, хвалить и приглашать на вальс. Она приоткрыла глаза, впрочем, что плохого в вальсе? Ничего, ничего пока в очередной раз какая-нибудь добродушная престарелая графинька не расскажет о том, что двадцать восемь — страшная цифра, что детей она родить должна, замуж выйти. Когда тебе под тридцать…
Алекс задумалась: ей уже под тридцать? Ей уже под тридцать. Ей уже под тридцать, а она все продолжает лазать по пустыне, словно в груди у нее вечный двигатель. Она покачала головой, хотела погрузиться в воду полностью, но вспомнила, что не успеет высушить волосы — передумала. Наверное, действительно ей под тридцать, раз она волнуется о волосах.
— Мисс Алекс, — в комнату впорхнула Луиза, — я принесла почту, может быть вы ее посмотрите… Вечер уже…
Алекс печально посмотрела на молоденькую компаньонку. Ей не под тридцать, на ее лице нет и намека на морщины, она любит балы. Наверняка, Луизе никто и никогда не скажет, что она старая дева. Уже сейчас за ней бегает половина Каира, вторая половина просто недостаточно богата. Какая глупость! Ведь и за Алекс бегали. Бегали… В этом и проблема: они бегали, а Алекс ото всех убежала.
— Мисс Алекс, — вновь подала голос Луиза, — впору собираться…
А жила бы она с отцом в Испании? В том доме на краю света, никто бы не нашел ее и вовсе, никто бы не звал на балы… Но без этого Алекс бы просто постарела. Просто состарилась с отцом. Состарилась. С отцом. Нет, это и вовсе грустно. Алекс отмахнулась от глупых мыслей и резко встала, расплескав воду по полу, залив разлетевшиеся страницы дневников.
— Мисс Алекс! — Луиза рухнула на колени и начала спешно собирать мокрые страницы.
— Милая Луиза, только ты о моих трудах и печешься. Брось, это только бумага. — Алекс улыбнулась, выбралась из ванны и, завернувшись в простыню, рухнула в кресло, ловким движением, отправив несчастную шляпку в сторону лужи.
Алекс смотрела на конверты, принесенные компаньонкой. Море приглашений. Одно от профессора Майненга. Он бы с радостью попросил руки у Алекс, но он так стар… А впрочем:
— Знаешь, если наш профессор сделает мне предложение, я соглашусь. — поделилась Алекс, рассматривая размашистые буквы. — И не смотри на меня так, это, мне кажется, логичным…
— Позвольте дерзость, мисс Алекс, но вы не согласитесь. Кто бы ни посватался, вы скажете нет! Вы в приключения влюблены, а семья…- Луиза смолкла, понимая, что лишнее позволяет.
Алекс улыбалась: она любила эти бессмысленные разговоры. Внезапно вспомнился дом, те страшно далекие времена, отец:
— В детстве у меня был медведь, когда я только переехала в Петербург, я поклялась ему, что выйду замуж. Выйду замуж, как только представится такая возможность… Но ты права, тогда мне было сколько? Семь? Восемь? Где тот медведь, которому я обещала…
Алекс задумалась. Конечно же это все глупости: не выйдет она замуж. Глупо надеяться, что судьба подарит ей любовь. Давно уже Алекс уяснила, что она лишь второстепенный герой этой истории, что автору вовсе не до нее. А впрочем, разве брак это про любовь?
— Ладно, давай затягиваться в корсет, а то и правда опоздаю!
И вот, стоя у зеркала и натягивая перчатки, Алекс усмехнулась:
— Знаешь, Луиза, а в простыне и с распущенными волосами я больше на себя похожа. Смотрю на отражение и даму какую-то вижу…
— Но вы и правда очень благородно держитесь… Так статно! — закивала Луиза.
— Ох, из благородного у меня только осанка! — расхохоталась Алекс.
— Цветы доставили для… — начала горничная, обхватывая двумя руками огромный букет.
— Какая же невероятная прелесть! — всплеснула руками Луиза подбегая к принесенному букету.
— От кого он? От Майненга? — лениво поинтересовалась Алекс, неспешно приближаясь.
— Вот!
Алекс вздохнула, несколько раз перевернула белый конверт, но не обнаружила никаких знакомых пометок. Вообще никаких пометок не обнаружила.
— Такой шикарный букет… — продолжала охать Луиза.
Саша пусто смотрела на мятую старую бумажку. Смотрела и не верила выцветшим буквам: ровным, старым и давно забытым. Руки дрожали, все ее естество желало выронить старую визитку. Девушка поморщилась, мотнула головой, хотела развернуть карточку, но не решилась. Опустила руки. Сделала несколько шагов назад, в сторону и выскочила на балкон.
— Раз, два, три… — давно забытая мантра: — четыре, пять…
Саша собрала в себе весь остаток сил и угасшей надежды и развернула визитку.
— Нашедшему мое бездыханное тело, вернуть отцу по адресу. ЛАВ… — дрожащим голосом прочла она свой почерк.
Бред! Страшная глупость! Злая шутка! Но Саша поверила, она бросилась прочь из комнаты, на лестницу, в холл. Ей ясно виделся образ, давно забытый образ, не оставлявший ее ни на миг.
— Кто это принес? — закричала Саша. — Кто это принес?!
Она бы повторяла это еще много-много раз, но спокойный холодный голос прервал череду ее вопросов:
— Я.