Правда выше солнца

Даже стражников не было видно. В такую ночь и воры не кажут носа на улицу, и пьяных забияк на агоре не отыщешь – так зачем честному блюстителю порядка вылезать из караулки? Только меч заржавеет, знай оттирай потом. Враги? Не смешите, какие могут быть у Эллады враги. Аполлон-миротворец, да разит без промаха его лук, положил конец распрям, раз и навсегда. И спасибо ему – иэ, Пеан! – и хорошо, что до рассвета ещё далеко. Можно поспать, пока всё спокойно…

Кадмил был весьма доволен погодой.

Дождь избавил от опасностей, которых трудно было бы избежать в ясную ночь. Об этих опасностях Кадмил начал думать ещё в море, едва скрылись из виду проклятые берега Тиррении. Безусловно, Акрион совершил неплохой ход, освободив лудиев из школы ланисты Меттея Ацилия (ныне, хвала пневме, покойного) и обратив их в свою маленькую личную армию. Взять дворец штурмом и силой захватить власть – самый простой способ стать правителем. Эллины на протяжении тысяч лет использовали этот надёжный метод и настолько подробно описали его в исторических свитках, что трудно было сделать что-то не так. В самом деле:

1. Привести к дворцу воинов.

2. Вломиться внутрь.

3. Сделать так, чтобы тебя не убили.

4. Объяснить предыдущему правителю, что он больше не правитель.

5. Править.

Отличный план, особенно если у тебя в подчинении есть двадцать пять вооружённых человек. Правда, Эвника тоже наверняка подготовилась к встрече. Небось, тысячу раз раскаялась в глупом своём милосердии – отдала приказ разбойникам не убивать брата, а только увезти невесть куда. Что за дурацкая прихоть! Как бы то ни было, она должна отдавать себе отчёт, что Акрион рано или поздно может вернуться. Поэтому, как пить дать, дворец охраняют десятки стражников. Да в придачу в казармах дрыхнет ещё столько же. Но мы их постараемся не разбудить раньше времени. Гераклит писал: «Для бодрствующих существует один общий мир, а из спящих каждый отворачивается в свой собственный». Так пускай же пребывают в своих собственных прекрасных мирах, пока мы меняем к лучшему этот, общий.

Тем же беднягам, которым нынче ночью выпало нести караул, придётся солоно. На стороне Акрионова войска – внезапность и темнота. И, конечно, разумное планирование – спасибо дядюшке Кадмилу.

Но как провести в Афины отряд лудиев? Как не привлечь внимание стражи на воротах? Как подобраться к дворцу? Вопросы мучили Кадмила безостановочно, каждый день двухнедельного морского пути.

И на все эти вопросы благосклонно ответила дождливая ночь.

Кадмил был очень признателен дождю. В самый раз вознести хвалу выдуманным эллинским богам, отвечающим за стихии – Зевсу, Посейдону, Деметре, Дионе и прочим. Впрочем, для этого у нас есть Акрион. Молится при каждом удобном случае, сердяга. Вот и пускай молится, хуже от этого не станет…

Да, Кадмил был доволен.

Ну, то есть, настолько, насколько может быть доволен тот, кто постоянно страдает от боли в шее и позвоночнике. Тот, кто собирается возглавить смертельно опасный штурм хорошо защищённого дворца. Тот, кто надеется вернуть милость Локсия, представив доказательства людского заговора, о котором лишь строит догадки. Тот, кто по щиколотку в ледяной воде бредёт навстречу неизвестности, когда мог бы сейчас мирно спать в объятиях Мелиты…

Мелита.

Ребёнок.

Вот ради чего он это делает.

«Всё получится, – думал Кадмил, упрямо смахивая дождевую влагу со лба. – Снова стану богом. Буду летать и смогу жить тысячи лет. И она будет летать со мною – тысячи лет. И тот, кто родится – он тоже когда-нибудь сможет летать с нами… Всё получится. Осталось немного. Осталось чуть-чуть».

Вот только шляпу он потерял. Видимо, ещё в Вареуме. Любимый петас, который Мелита дала в дорогу, валялся теперь невесть где, и с отросших волос, оставшихся без привычного укрытия, назойливо текла на плечи вода. Впрочем, Кадмилу было плевать на дождь и холод. Он приближался к цели. Почти всё, что было задумано, удалось – и удалось почти так, как задумано. Нужно только ворваться во дворец, разыскать Эвнику и вернуться с нею на Парнис.

Ну, а шляпа – это всего лишь шляпа. Мелочь.

Новую сошьют.

Отряд двигался медленно, чтобы не создавать лишнего шума. Зыбкие контуры маячили во мгле, ноги – босые и в сандалиях – шлепали по грязи, лязг бронзы и бряцанье железа тонули в нескончаемом шелесте дождя. Воины молчали. Порой кто-то сдавленно чихал, продрогший, но в целом было довольно тихо.

Они прибыли в Пирей на закате. Занюханной портовой таверне никогда не случалось вмещать столько вооружённых людей. Лудии тесно сидели за столами, глотали горячую похлебку с ливером, кто-то дремал, набираясь сил перед ночным броском. Кадмилу дремать было некогда: оставив бойцов вместе с Акрионом в таверне, он отправился к портовому рынку, чтобы узнать новости.

Новостей, впрочем, было немного. Три месяца назад, в начале таргелиона посреди храма Аполлона Дельфиния обнаружилась драгоценная статуя, истыканная стрелами. Как видно, её вернул молодой, только что обретённый Афинами царь Акрион: исполнил, стало быть, геройскую клятву. Акрион, однако, пропал без следа и, хоть сёстры Пелониды отправили верных людей на поиски, найти его до сих пор не удалось. В народе ходила молва, что боги в награду за подвиг взяли его на Олимп.

Тем временем советники начали склонять старшую Пелониду к замужеству, поскольку Эллада нуждалась в царе. Свататься к Эвнике приезжали знатные юноши из Афин, Фив, Аргоса, Дельф – словом, со всей Эллады. Царевна вначале отсылала их прочь (ломалась для виду, понял Кадмил), но в итоге выбрала спартанского эфора Клеомена.

В точности, как задумывал Локсий.

Свадьбу назначили на первый день боэдромиона. То бишь, оставалось всего две недели. Кадмил и Акрион успели вовремя: ещё немного – и у страны появился бы новый лидер, чью власть оспорить было бы нелегко даже наследнику Ликандра. Никто не имеет права низложить царя, если он правит законно.

Да, они успели вовремя.

И теперь шли ко дворцу.

Вёл отряд, разумеется, Акрион. По праву вождя и по праву того, кто отлично ориентируется в афинских переулках, поскольку с детства знает каждый камень в Коллитосе, Керамике, Милете и прочих районах-демах. Кадмил тоже хорошо знал Афины. Но, к сожалению, лучше находил дорогу, когда смотрел на город с высоты стадия над землёй. И днём.

Кадмил шагал справа от Акриона.

Слева шёл Спиро.

Он теперь постоянно держался рядом, этот вертлявый поганец. Кадмил отчаянно сожалел, что Спиро остался в живых при бегстве из Тиррении. Нельзя, конечно, забывать, что он спас Акриона во время боя в театре. Да, Спиро оказался полезен. Но он был совершенно невыносим с его уродливой ухмылкой, вечными шуточками и с хамской манерой звать будущего царя Эллады «пацаном».

А, главное, он, похоже, догадывался о том, что божественный наставник Акриона – никакой не божественный.

«Может быть, при штурме его ещё раз стукнут по голове?» – с тоской думал Кадмил.

– Спиро, ты уверен, что готов драться? – тихо спросил Акрион, словно услыхав мысли Кадмила. – Сил хватит?

– Хватит, – донёсся хриплый шёпот. – Башка у меня крепкая. Побаливает иногда, но для дела сгожусь. Хочу, понимаешь, быть в центре событий. Чтоб присматривать за делами. Как вспомню, что ты предлагал в начале – хохот разбирает.

Кадмил привычно подавил раздражение. «Еще несколько часов, – подумал он. – Всего несколько часов. Штурм закончится, я заберу из дворца Эвнику, вернусь на Парнис и впредь буду видеть всех этих человечков только в редких случаях, когда Локсий задумает послать меня к Акриону с приказами. Акрион славный парень, конечно. Но все прочие у меня уже в печёнках сидят. И ты, ушибленный, в первую очередь».

– Всё-таки, если я просто поговорю со стражниками, есть возможность, что они меня узнают, – терпеливо сказал Акрион. – И добровольно откроют ворота…

– Верно, есть такая возможность, – вмешался Кадмил. – А еще имеется неплохая возможность получить стрелу через бойницу. И угадай-ка, что случится вероятней всего? Не забудь, стражники служат Эвнике. Они наверняка предупреждены о том, что ты можешь вернуться.