Страница 9 из 10
– Привет, Лукич! – приветствовал фронтовика Пётр Митрофанович, лишь для приличия постучав в дверь, прежде чем войти. Были времена, когда двери не запирали!
– Здорово, Митрофаныч! – обрадовался Степан Лукич (так звали лётчика). – Знаешь, я давно хотел поблагодарить тебя за всё, что ты для меня делаешь! За дружбу! Но особенно – за сына!
– За сына? – удивился полковник.
– Ну да. Ты же знаешь, я почти не выхожу, а Борька твой у меня ежедневно. И в квартире приберёт, и в магазин сбегает, чай заварит. А потом сядет вот так же, как ты, у кровати и просит, чтоб я ему про войну рассказал, про бои, о том, где и как ранен был. Если б не он… Признаюсь тебе, я уж тут грешным делом пару раз свой наградной парабеллум доставал, когда совсем хреново было.
– Да ты что, Степан! Разве ж можно?!
– Прости, Митрофаныч. Что было, то было! Хороший у тебя парнишка. А у меня вот никого. Я только удивляюсь, как это его со школы так часто отпускают? Говорит: учителя заболели, а то – отпустили, мол, за успехи в учёбе!
– Да нет, учится-то он как раз весьма посредственно. Только живёт в нём война и уходить не хочет. А натерпелся он за свою недолгую мальчишескую жизнь столько, что не одному взрослому на век хватит!
– Понятно. Ты, говорят, с войны его привёз?
– Да. Подобрал сироту на пепелище сгоревшей белорусской деревни.
– А родители где же?
– Погибли при отступлении немцев. Каратели постарались!
– Какое счастье, что не видел я этого ничего! Для нас ведь война – кабина пилота. А ты, медицина, с матушкой-пехотой протопал!
– Да уж… – задумался, вспоминая былое, старый доктор. – Ну ладно, давай я тебя посмотрю!
– Да чего там смотреть-то? Расписался на мне немец на всю оставшуюся!
– Держись, брат, держись! Я тебе сейчас обезболивающее сделаю, поспишь.
Умер боевой лётчик в самом конце 40-х, не дожив двух дней до очередной годовщины праздника Победы. На столе в его убогой квартирке нашли записку. Нет, он не застрелился – умер от ран. Перед смертью же просил передать свой мундир и все награды на нём Борьке. На память. Как сыну.
Глава 2
Жизнь набирала обороты. Мучительно отходила от тяжелейшей войны страна, учредив и отметив первый в послевоенное время сугубо гражданский праздник – День строителя. Главное теперь заключалось в возведении жилья и объектов промышленности. Возвращались из эвакуации не только люди, пытаясь найти разбросанных лихолетьем родных, но и целые заводы.
Огромная страна гудела, как улей, отстраиваясь заново. Впервые в городах и сёлах вышла на парад не боевая, а гражданская техника: трактора, бульдозеры, грузовики. И люди не в военных шинелях и сапогах, а в костюмах и белых рубахах. Но прежде отдать дань глубокого уважения и любви тем, кто отстоял право жить и строить, – тем, кого уже не вернуть! И потянулся народ на братские могилы с венками и живыми цветами. А на глазах снова слёзы и нестерпимая боль невосполнимой утраты. У каждого своя.
Август 1956-го в Ленинграде выдался жарким. После митинга на Пискарёвском кладбище народ рассупонился, снимая пиджаки и галстуки. Среди молодых парней и девушек, окруживших автоматы с газированной водой, Борька. Теперь он – Борис Добров, студент Военно-медицинской академии имени Кирова!
Странным образом всё порой случается в жизни! Учась в восьмом классе, в самый разгар корейской войны Борька вдруг попросил Петра Митрофановича показать ему госпиталь. Полковник, хоть и удивился внутренне его просьбе, но вида не подал, и уже на следующий день юноша в белом халате повсюду молча сопровождал профессора, совершавшего обход больных. А вечером за ужином неожиданно для всех заявил:
– Буду поступать в медицинский!
– Тебе следует хорошо подумать, Борис, – выразил своё сомнение обескураженный доктор, не замечавший за парнем прежде ни малейшего интереса к медицине. – Это очень тяжёлая, порой неблагодарная профессия. Может быть, лучше в строительный? Сейчас профессия инженера-строителя самая перспективная!
– Нет, я уже решил. Хочу быть как вы с Женькой!
Полковник поглядел на жену. Елизавета Матвеевна только вздохнула, пожав плечами: три доктора в семье – это, пожалуй, слишком!
– Ну, если решил, то начинай серьёзно работать уже сейчас. В медицинский можно поступить только с отличными знаниями, – напутствовал сына профессор. Он, несомненно, был горд и польщён выбором Бориса. Тревожился за него и одновременно знал твёрдость характера юноши.
«Будь что будет, – думал доктор. – Пусть пробует, а я стану ему помогать чем смогу».
– Не беспокойтесь, Пётр Митрофанович, я смогу! – будто читая его мысли, твёрдо заключил разговор Борька.
Полковник вновь поглядел на жену, а та – на него. Прожив в их семье уже почти восемь лет, мальчик так и не научился называть его отцом. А вот Елизавету Матвеевну мамой всё-таки звал.
Пётр Митрофанович никогда не обсуждал эту тему с женой, полагая, что она может подумать, будто он ревнует к ней Борьку! Совсем нет! Однако чуткая супруга и без того знала, что её муж страдает.
В ту ночь старый доктор никак не мог уснуть.
«И почему это так? – думал он, ворочаясь в кровати. – Может, я плохой отец?»
– Что с тобой, Петенька? – забеспокоилась жена.
– Да что-то не спится!
– Ты для него больше чем отец, – твёрдо сказала Елизавета Матвеевна, понимая, отчего не спится её мужу. – Ты в его глазах – воин! Подожди, мальчик рано или поздно растает!
– Эх, хорошо бы рано, а не поздно! – вздохнул Пётр Митрофанович, благодарно обнимая жену.
Наступили 50-е годы, принёсшие первое боевое столкновение бывших союзников по антигитлеровской коалиции – СССР и США в ходе корейского конфликта 1950-1953 годов. Пришла холодная война. Америка объявила «поход против коммунизма» и грубо вмешалась в гражданский спор двух корейских государств на стороне юга. Началось планомерное уничтожение народа КНДР, его народно-хозяйственных объектов и инфраструктуры. Американцы разработали план, носивший зловещее название «удушение», в котором ставились цели по разрушению плотин и водохранилищ, уничтожению рисовых полей. Рис – основной продукт питания жителей Азии. Его уничтожение означало бы голод и медленную смерть для народа севера. США сосредоточили в Корее огромное количество авиации – свыше 2400 боевых машин, и, добившись превосходства в воздухе, начали наращивать свою сухопутную группировку, высадив с моря 15 сентября 1950 года свой 10-й бронетанковый корпус в районе Сеула. Продажное большинство в ООН, послушное американскому агрессору, поторопилось объявить силы вторжения США своими войсками. Символично и то, что командовать ими назначили небезызвестную личность – генерала Макартура.
И вот уже бывшие союзники лицом к лицу и друг против друга. В небо над Кореей поднялись прославленные асы Великой Отечественной: А. Алелюхин, И. Кожедуб, А. Шевцов, Н. Сутягин и многие другие высокие профессионалы войны. За время боёв наши пилоты вылетали на боевые задания 63 тысячи раз (!), сбив 1309 самолётов противника, в то время как советские ВВС в Корее потеряли 335 самолётов и 120 лётчиков. Тридцать пять боевых пилотов были удостоены звания Героя Советского Союза. От их боевой работы хвалёные американские Б-29 горели, как свечки, а в них гибли по десять-двенадцать человек экипажа.
Мастерски действовали и советские зенитчики, сумевшие надёжно прикрыть важнейшие наземные объекты от варварских налётов вражеской авиации.
Россия вновь ценой героических действий своих сынов спасала чужие жизни. На этот раз – корейского народа.
В порыве слепой ярости американская авиация нанесла пиратский удар по советскому аэродрому у Сухой Речки под Владивостоком, принадлежавшему ВВС Тихоокеанского флота, впоследствии малодушно объявив этот удар ошибкой. Однако всем было понятно, что ошибиться в ясную погоду при отличной видимости невозможно.
Прочитав о случившемся в газете «Правда», Пётр Митрофанович невольно вспомнил 1945 год. Тогда советские войска стремительно наступали в направлении Дрездена, а фашисты откатывались всё дальше на запад. Неожиданно союзники по собственной инициативе, без уведомления советского командования, хотя город находился в зоне, определённой для оккупации советскими войсками, нанесли массированный бомбовый удар по жилым кварталам Дрездена, превратив их в руины. Погибли десятки тысяч ни в чём не повинных людей. А вот на аэродром Клотцше, где находилась школа пилотов люфтваффе, на окраине города тогда не упала ни одна бомба!