Страница 69 из 70
— Мы можем поговорить?
Кит начинает дергаться от желания ответить за него, но я обнимаю ее за плечи, чтобы она не набросилась на кого-нибудь. Я знаю, что она чувствует — я тоже хочу ответить за Майка, потому что Даника бы не получила ничего, кроме «Нет, ты гребаная бессердечная сука», но держу рот на замке и жду.
— Конечно, — говорит он.
А потом Майк уводит ее в автобус.
— Я хотела ударить ее по глупой физиономии, — говорит Кит на следующий день у родителей.
Как обычно, ее папа в ванной, мама на кухне, а остальные зависают в кабинете — я, Кит, Лэти, все четверо братьев Кит… Я все еще не уверен, нравлюсь им или нет, но, по крайней мере, они не пытаются отправить меня в больницу.
Потираю призрачные синяки на боку, а Мэйсон ухмыляется, когда Кит хмурится на меня и говорит:
— Как думаешь они переспали?
Она ищет ответ в моих глазах, но понимаю, что уже знает его.
Да, я думаю, что они переспали. Когда Даника попросила его показать ей другой автобус, и Майк согласился, мы остались в двухэтажном автобусе вместе с ее кузиной Хейли. Это было чертовски неудобно, но девушка справилась с этим как чемпион. Как только Хейли увидела видеоигру Майка, она спросила, может ли поиграть, а затем развлекалась с Персиком, в то время как остальные из нас желали, чтобы дьяволица в другом автобусе поторопилась и нырнула обратно в ад.
— Да, думаю, что переспал, — честно отвечаю я, и Кит рычит.
— Но почему?
— Она горячая штучка? — предлагает Брайс, и Кит бросает на него убийственный взгляд, который почти заставляет меня смеяться.
— Он Майк, — возражает она, и я понимаю, что она имеет в виду. Майк не из тех, кто любит фанаток или пустышек, но…
— Он все еще чувак, — вставляет Мэйсон. — Когда он в последний раз трахался?
— У Майка могли быть девушки намного красивее ее.
Это правда, но ни одна из этих девушек не Даника — его первая любовь, первая в сексе, первая во всем.
— Он любил ее, — говорю я, и Кит смягчается.
— Думаешь, он все еще её любит?
Я знаю, что лучше не пытаться приукрасить ситуацию.
— Возможно.
— Она мне не нравится.
— Она никому из нас не нравиться.
— Но мне нравится ее кузина… И она была такой… любительницей компьютерных игр. — Озорная улыбка изгибает беспокойные губы Кит, и я хихикаю над предложением в ее голосе.
— Так ты теперь играешь в сваху?
— Я просто говорю.
— Ты говоришь, как мама, — говорит Райан, и, словно по команде, голос миссис Ларсон разносится по всему дому, зовя нас к обеденному столу.
С одной стороны стола — Лэти, Кэл, Кит, я. С другой — Райан, Мэйсон, Брайс. Под столом мои пальцы вплетаются в джинсовые нити, едва прикрывающие коленки Кит, и когда я смотрю на нее, ее щеки довольно розовые, что заставляет меня скользнуть рукой еще выше.
— Итак, Шон, — говорит миссис Ларсон, и я отдергиваю пальцы от бедра Кит так быстро, что от смеха Кит почти выплевывает спагетти изо рта. — У твоих родителей тоже темные волосы?
Я прочищаю горло и ерзаю на стуле, убеждаясь, что моя салфетка лежит там, где ей положено быть.
— Да. Это у нас семейное.
Миссис Ларсон сияет.
— О, это так прекрасно. — Она делает еще один глоток воды и продолжает улыбаться мне. — Я всегда представляла себе целый дом, полный темноволосых внуков.
— МАМ! — рявкают Кит и Мэйсон, в то время как Райан, Лэти и Кэл хихикают, а Брайс продолжает жевать спагетти.
— Ей всего двадцать! — добавляет Мэйсон.
— Я не говорю прямо сейчас! — оправдывается миссис Ларсон с суровой складкой между бровями, прежде чем снова мило улыбнуться мне. — Я просто говорю… Я имею в виду, ты ведь когда-нибудь захочешь детей, правда, Шон?
— О боже мой! — Когда я смотрю на Кит, её лицо становится белым, рот открыт, а большие глаза смотрят на маму.
— Я, гм… — Провожу рукой по волосам и почти смеюсь, когда Кит поворачивает лицо ко мне, паника вспыхивает в ее широко распахнутых темных глазах.
— Ты не обязан отвечать на этот вопрос, — поспешно говорит она. — Не отвечай.
Я уже собираюсь ответить на этот вопрос, когда Лэти говорит:
— Лично я думаю, что у нас с Кэлом получились бы самые симпатичные детишки. — Он подпирает подбородок кулаком и с любовью смотрит на Кэла. — Твои волосы, твои глаза, мои пальцы.
— А что не так с моими пальцами? — спрашивает Кэл с улыбкой.
— Чувак, — говорит Брайс, — не смей смеяться над пальцами Ларсонов.
Я готовлюсь к гневу Кит, прежде чем посмотреть на нее и сказать:
— Так вот почему ты всегда носишь ботинки?
Моя девушка смеется и шлепает меня, в то время как ее отец хихикает и настаивает, что они получили их от своей мамы. Миссис Ларсон бросает кусок чесночного хлеба через весь стол, и я кладу руку на спинку стула Кит.
— Они весьма полезны! — настаивает Брайс.
— Например, когда ты на улице пропалываешь сорняки, но тебе не хочется наклоняться? — язвит Лэти, а Брайс пожимает плечами и кивает, отчего даже Мэйсон начинает смеяться.
В суматохе, пока все остальные спорят о плюсах и минусах наличия рук вместо ног, я наклоняюсь и целую Кит в висок. Она льнет ко мне, и я шепчу:
— Я люблю тебя.
— Даже мои пальцы на ногах? — шепчет она в ответ.
— Особенно пальцы на ногах.
В тот вечер, когда я выключаю зажигание перед домом, Кит открывает свою дверцу и выскальзывает с пассажирского сиденья прежде, чем я успеваю выйти и открыть ее для нее.
— Я все еще не могу поверить, что моя мама сделала это, — говорит она, когда мы огибаем машину сзади, чтобы встретить друг друга на полпути.
Тянусь и беру её за руку.
— Ты что, не хочешь подарить родителям туристический автобус, полный внуков?
Щеки Кит вспыхивают очаровательным розовым, когда мы пересекаем парковку у моего дома. Она поднимает подбородок и морщит нос.
— Экскурсионный автобус?
Я ухмыляюсь и переплетаю свои мозолистые пальцы с ее.
— А сколько тогда?
— Мы что, серьезно об этом говорим?
Я тяну ее назад, когда она протягивает руку, чтобы открыть дверь, открываю ее для нее и ухмыляюсь тому, как она притворяется раздраженной, но намек на улыбку играет в уголках ее рта.
— А почему нет? — спрашиваю я.
По правде говоря, я никогда не думал ни о детях, ни о семье, ни о чем подобном — до Кит. Но теперь, по ночам, когда она лежит в моих объятиях, я иногда думаю о бриллиантовом кольце на её пальце, о большой свадьбе с кучей родственников, о том, как она будет выглядеть с гусиными лапками, седыми волосами и гитарой, все еще лежащей на ее коленях. И я засыпаю, улыбаясь, вдыхая аромат ее волос и крепко прижимая ее к своей груди.
В конце коридора Кит нажимает кнопку лифта, а затем смотрит на светящийся белый свет, покусывая внутреннюю часть нижней губы между зубами.
— Даже не знаю. Может, один или два… когда-нибудь. Не в ближайшее время. — Она надолго замолкает, прежде чем поднять на меня взгляд, и я уверен, что моя ладонь начинает потеть от того, как эти глаза заставляют мое сердце биться в груди, но Кит крепко держит меня. — А как насчет тебя?
— Может, один или два, — говорю я, и мой ответ приходит легче, чем я ожидал. — Когда-нибудь. — Я повторяю за Кит, думая о том, что сказала ее мама: о маленьких детях с темными волосами Кит. И, может быть, с моими зелеными глазами. И могу сказать, что Кит знает, о чем я думаю, потому что румянец на ее щеках становится глубже, а свободная рука начинает теребить карман. — Но не в ближайшее время, — добавляю я, пока наши ладони не стали слишком скользкими. — У меня полно дел с Адамом.
Кит смеется и входит в лифт, когда двери открываются, таща меня за собой.
— Хочешь узнать что-то очень неловкое?
Девушка опускает мою руку, чтобы прислониться спиной к стене и опереться обеими руками о металлические перила лифта. Ее колено сгибается, просовываясь сквозь зияющую дыру в джинсах, когда она ставит свой ботинок у стены.