Страница 14 из 16
Как Ариэль и предполагала, в посылке мистера Говарда находился следующий её проект. Ему пришёлся по душе "Кот в сапогах", и теперь он писал о создании целой серии классических сказок, которые проиллюстрирует Ариэль.
С интересом она увидела, что он прислал ей две разные книги "Красавица и чудовище". Об этой истории Ариэль имела лишь смутное представление, прежде она не читала ни одну из многочисленных версий старой народной сказки. Приступив к чтению, она поняла, что это гораздо более впечатляющая история, чем "Кот в сапогах". А образные возможности так и манили.
Дойдя до середины книги, Ариэль почувствовала, как затылок начало покалывать. Странным образом эта история напоминала её собственную жизнь, хотя реальность казалась более печальной и неприглядной. В конце концов, она с облегчением узнала, что Красавица и Чудовище жили долго и счастливо. Ариэль подумала, что люди любят такие причудливые сказки, поскольку в реальной жизни нельзя полагаться на счастливый конец. Она отложила рассказ в сторону, но её не отпускал образ Чудовища, которое чуть не умерло от горя, когда Красавица его покинула.
Подготовка к празднику заняла остаток дня. Ариэль помогла Тэлботам украсить ёлку. После того, как хихикающих девочек отправили спать, взрослые навестили соседний дом, где насладились горячим глинтвейном и беседой с дюжиной других соседей. Небольшой приём помог Ариэль отвлечься от невзгод. Забираясь в постель, она поблагодарила судьбу за то, что следующие несколько дней будут заполнены хлопотами. К Новому году она, возможно, окажется готова встретить свою новую жизнь.
Но прежняя жизнь для неё не закончилась, во сне Ариэль увидела Красавицу и Чудовище. Она сама выступала в роли юной и растерянной Красавицы, и сначала боялась Чудовища, которое держало её в плену, а потом научилась его любить. Сон превратился в кошмар, когда её похитителем оказался вовсе не сказочный зверь, а Джеймс, заколдованное благородное создание, которое погибало от отсутствия любви. Когда в нём почти угасла жизнь, он стал звать Ариэль.
Она проснулась с истошным криком. Как могла она его оставить? Как могла позволить ему себя отослать? Даже проснувшись, Ариэль продолжала слышать его голос, низкие, печальные интонации, которые эхом разносились через разделявшие их мили. Она выскользнула из постели, преисполненная решимости немедленно отправиться в Бельтер.
Едва коснувшись ногами ледяного пола, Ариэль осознала всю глупость своего порыва. Было три часа ночи, и пройдёт ещё несколько часов прежде, чем она сможет уехать. Она решила упаковать свои вещи, чтобы с утра быть готовой. С лихорадочной поспешностью взявшись за дело, она собралась за полчаса.
При мысли о том, что предстоит несколько часов ожидания, Ариэль захотелось завопить от отчаяния. И тут пришло вдохновение. Она устроилась за столом с бумагой для рисования, ручкой и чернилами.
Ариэль набросала серию картинок лихорадочными, резкими штрихами, будто её рукой управлял кто-то другой. Она не купила рождественский подарок мужу, ведь он так решительно выступал против праздника. Теперь она создавала подарок настолько живой и яркий, будто рисовала не тушью, а красками любви.
Проливая слёзы над последним наброском, Ариэль молилась, чтобы Джеймс понял смысл рисунков.
Лакей отворил входную дверь Бельтера и удивлённо моргнул.
– Леди Фальконер?
– И никто иной, – решительно ответила Ариэль, проходя мимо него в прихожую. – Мой муж дома?
– Нет, миледи. Полагаю, он намеревался объезжать поместье весь день.
– Очень хорошо. – Она огляделась по сторонам и не удивилась, не увидев и следа праздничных украшений. – Попросите миссис Уилкокс немедленно подняться в утреннюю гостиную. Прикажите отнести мои вещи в мои покои. Будьте особенно осторожны с папкой рисунков.
Лакей поспешно повиновался. Ариэль направилась в утреннюю гостиную, самую маленькую и уютную из общих помещений. Пока она ждала экономку, в комнату запрыгнула Трёхножка. Кошка находилась уже на полпути к Ариэль, как вдруг вспомнила о своей обиде. С нарочитым презрением Трёхножка села, отвернувшись от хозяйки дома, которая осмелилась так долго отсутствовать. Её настроение выдавало лишь подёргивание кончика хвоста.
– Мы больше такого не потерпим, Трёхножка! – Подхватив кошку на руки, Ариэль принялась почёсывать её за ушками. Через минуту кошка замурлыкала и вытянула шею, чтобы ей почесали подбородок. Ариэль усмехнулась, надеясь, что и мужа удастся так же легко переубедить.
Вскоре появилась миссис Уилкокс. Всегда чинная, сегодня экономка была абсолютно неприветливой.
– Поскольку ваше прибытие, ваша светлость, стало для нас полной неожиданностью, – стараясь держаться в рамках приличий, проговорила она, – потребуется несколько минут, чтобы привести в порядок ваши покои.
– Как поживает мой муж? – спросила Ариэль, не обращая внимания на слова экономки. Когда та замялась, Ариэль её подбодрила: – Говорите откровенно.
Поощрение миссис Уилкокс не требовалось.
– Весьма неважно, миледи, и в том ваша вина! После вашего отъезда хозяин будто постарел лет на сто. Как вы могли уехать так надолго после всего, что он для вас сделал?
Насколько плохо было это "весьма неважно"? Ариэль не терпелось узнать подробности, но она старалась говорить ровным голосом. Она являлась хозяйкой Бельтера и намеревалась должным образом выполнять свои обязанности.
– Я уехала, потому что он меня отослал, – спокойно проговорила она. – Зря я его послушалась. Такого больше не повторится.
Опустив кошку на пол, Ариэль сняла перчатки.
– Я хочу, чтобы каждый слуга в доме занялся украшением Бельтера к празднику. Пусть достанут зелёные ветки, ленты, венки, свечи... всё! Пошлите кого-нибудь срубить ёлку для утренней гостиной и поручите повару приготовить рождественский ужин. Времени мало, понимаю, но не сомневаюсь, что он прекрасно справится с имеющимися продуктами. И в будущем всякий раз, накрывая на стол, помните, что моё место рядом с мужем, а не в дальнем конце столовой.
У миссис Уилкокс отвисла челюсть.
– Занимаясь приготовлением ужина и развешивая украшения, – добавила Ариэль, – не скупитесь на помещения для прислуги. Я хочу, чтобы этот праздник в Бельтере запомнили надолго. А теперь ступайте! Ещё многое предстоит сделать.
– Да, миледи, – сказала экономка, её глаза засияли. На выходе из гостиной она остановилась. – Вы ведь не уедете опять? Он в вас ужасно нуждается.
– Никакая сила не сдвинет меня с места, – пообещала Ариэль. Она сама ужасно нуждалась в муже.
Сочельник
Фальконер даже думать не хотел о возвращении в пустой дом. Он так устал душой, что не заметил, как ярко освещён особняк, но, войдя в прихожую, с удивлением почувствовал ароматы сосны и остролиста.
Он остановился, заморгав при виде картины, которая предстала перед его глазами. Коридор был увит гирляндами из зелёных ветвей с ягодами и бантами. На стремянке стоял лакей и добавлял последний штрих к декору, обрамляя блестящими листьями остролиста настенное зеркало.
– По чьему указанию всё украсили? – спросил Фальконер.
Пока лакей в панике искал ответ, ясный, звонкий голос произнес:
– По моему указанию, Джеймс.
Её голос Фальконер узнал бы где угодно, но, услышав его так неожиданно, он поверить не мог, что она действительно находится здесь. Даже обернувшись и увидев, как по коридору к нему идёт жена, он был уверен, что у него галлюцинации. В изысканном платье с отделкой из алой ленты, со светлыми локонами, перехваченными сзади чёрным бархатным бантом, Ариэль, наверняка, являлась иллюзией, рождённой его отчаянными мечтами.
Но она определённо выглядела как настоящая. Остановившись перед ним, Ариэль проговорила: