Хэйвуд. Запретный лес

– Вы заблуждаетесь, профессор, – чётко проговорила Лесли, ощущая появление слёз на глазах. Ей и в голову такое прийти не могло. Ирвинг был Мечом Лесли, а Маврина являлась для него Щитом – считала девушка. Щитом, который не смог защитить своего возлюбленного, находясь в такой близости для того, чтобы чары смогли настигнуть Меча.

Надеялся ли всем сердцем Фред, что в самый последний момент Лесли сможет его спасти от острых клыков оборотня? Успела ли умереть надежда скорее, чем он сам?..

Луна за окном всё наступала. Небесную гладь украсили яркие точки, называющиеся звёздами. Она ещё начинала наступать после обеда, но своей полной яркости она достигла лишь после полудня. Ближе к ночи.

Убывающая луна, которая так притягивала Лесли, становилась всё ярче и ярче с каждой минутой, проведённой в кабинете. Она всегда восхищалась луной, пока однажды под ней не потеряла любимого. Пока девушка не потеряла частичку своей души. Теперь луна ей напоминала об ужасах, пережитых ей лично.

– Я старый волшебник, потому могу и ошибаться, – проговорил монотонно Ализон. Профессор решил как следует обдумать следующие свои слова, осозновая бойкий нрав подростка. – Всё таки, подумайте об этом на досуге. Это очень важно, мисс Маврина, – Юная леди, рассматривая луну, и не заметила, как подошёл к концу их разговор. – Многие Мечи, находившиеся в смертельной опасности вместе со своими Щитами, могли всегда спастись с помощью Щита. На Щита в таком случае никакие чары не могли действовать, – Тяжёлый ком застрял в горле. Он тяжёлым грузом тянул душу вниз. В самую глубь, чтобы поглатить её в чертогах тьмы. – К тому же, после смерти Щита или же Меча, другая родственная душа разрывалась от сильной боли на части и не могла сосуществовать без своего возлюбленного или же возлюбленной, – пытался мягко объяснить директор, чтобы девушка действительно всё поняла. – Потому я и прошу вас об этом задуматься, – закончил директор Аластер.

– Это, конечно, только ваши доводы, но всё же… – голос Лесли дрожал, а перед глазами уже было нечётко. Проморгавшись, она выпустила нарушу горячую каплю слезы, наполненную печалью. – Я считаю, что вы ошибаетесь, – договорила неуверенно леди, потому что уже и сама начинала сомневаться.

А что, если она и не являлась Щитом Фреду Ирвингу? А что, если она, погубив Фреда, погубила ещё и его настоящего Щита? Получается, Лесли убила сразу двоих. Сердце Маврины рвалось наружу. Было слишком много «если». Раньше это слово нравилось леди. Она считала, что после этого слова обязательно идёт описание мечты, а от мечты и вовсе цель, которую неумолимо захочется достичь. Но сейчас всё было иначе. Она возненавидела этого слово.

Лесли выбежала из кабинета директора так быстро, что чуть не посчитала ступеньки на лестнице собственной черепушкой.

Нет, не могло же случится так, что она не смогла спасти жизнь Фреда, потому что не была его Щитом. Не могло же быть такого, чтобы Лесли не умирала от боли и терзаний лишь потому, что не была родственной душой Фреду. Мысли Маврины кипели, как горящий котёл с зельем, которое она же сама и перемудрила, положив вместо беозара порошок шукама.

– Чего ревёшь? Опять кого-то убила?! – смеялась в спину Стейси Пиффавос, когда вытирая слёзы, Лесли бежала по коридору в гостиную факультета Статных. Она бежала туда, где её хотя бы не трогали. Войдя в неё, она еле смогла сдержать себя, чтобы не упасть на колени и не зареветь ещё сильнее, крича во всю глотку : «Прости! Прости меня, Фредди! Я виновата! Я не спасла тебя! Прости меня!».

– Лесли? – удивилась Мейси Клиффорд, увидев Маврину в таком ужасном состоянии. – Над тобой снова издевались? – заботливо поинтересовалась добродушная леди. Для Лесли это было действительно что-то наподобие издевательства. Издевательства над своей же собственной душой. Проклятые слова не выходили из мыслей Лесли, поэтому она побежала вверх, спотыкаясь на каждой ступеньке.

Поднявшись вверх, она повернула направо, в спальню девушек своего факультета. Резвыми шагами проходя мимо чужих комнат, она стирала, не прекращающие литься, слёзы. Дойдя до комнаты в самом конце, она вошла в неё и тут же упала на кровать, даже не возмущаясь на тему того, кот Марты снова забрался на её кровать и оставил кучу шерсти. Она была слишком уставшей. Почувствовав это, Марта сама убрала от неё подальше своего Армароса и продолжила доделывать домашнее задание под всхлипы Маврины.

Погиб Фред Ирвинг. Погибла ни в чём неповинная душа лишь потому, что пыталась спасти другую душу в обмен на свою. Фред Ирвинг больше никогда не сможет вздохнуть свежим воздухом; поругаться с Лесли, а потом вдруг быстро помириться; прогуляться, осязая холод; почувствовать себя счастливым или угрюмым. Он никогда больше не будет жить.

Лесли Маврина накручивала себя, думая, что не достойна жизни. Но на самом деле она была не достойна смерти. Волшебница накручивала себя, вспоминая об умирающих от горя родителях Ирвинга. Им то было куда хуже, чем Лесли. Она всецело это понимала.

Школа потеряла способного ученика, который в будущем стал бы превосходным волшебником. Его родители потеряли единственного сына. И возможно, что настоящий Щит Фреда потерял родственную душу, которую даже не смог ни разу увидеть. Скорее всего, Щит бы уже погиб от горя.

«Лучше бы тогда умерла я» – такие мысли крутились в голове Лесли с той самой кровавой ночи, но никогда так часто и существенно не звучали, как сейчас. Ей было жаль, что время невозможно было повернуть вспять.

Вдоволь наплакавшись, Лесли встала с кровати и обнаружила, что её соседки давно спали и видели по сороковому сну. В комнате наступила тьма и оглушительная тишина, разрушаемая лишь мурчаньем кота. Была полночь, когда девушка вышла из спальни, чтобы спуститься вниз. Прихватив с собой волшебную палочку, которую учителя приучали носить всегда с собой, Лесли отправилась вниз по лестнице, надеясь никого не застать в общей гостиной. Так и получилось. Все давно ринулись спать, ведь завтра предстоял очередной будничный день в школе Абнер де Гард.

В гостиной давно погас свет. Но лишь Лесли вступила с последней ступеньки на пол, в гостиной появился свет. Камин моментально загорелся, издавая звук треска дров, словно только что её кто-то зажёг.

– Кто здесь? – чей-то голос привлёк внимание девушки. Леди и сама испугалась, а после страшного случая в Хэйвуде, теперь девушка сразу после испуга доставала свою палочку. Опухшими глазами она смогла разглядеть силуэт девушки на диване. Кто-то оказывается ещё не спал в такое позднее время суток.

– Лесли?

– Лаванда? – вопросом на вопрос ответила Лесли. – Уже поздно. Что ты здесь делаешь? – указывая концом палочки на Лаванду, произнесла она.

– Во-первых, опусти палочку, – Вздохнула полной грудью девушка. – А вот что делаешь ты? – уже укоризненно спросила Мерседес.

– В начале ты, – потребовала Маврина, чтобы тщательно обдумать и решить, говорить ей правду или же соврать.

– Я… Меня прогнали из спальни, – горько призналась Лаванда, и на щеках блеснули слёзы.

– Кто? Соседки? Лаванда, они не имели права! – взбесилась девушка. Лесли уже начинала чувствовать некую связь между ней и приставучей Лавандой, которая раздражала её уже намного меньше, чем раньше. Раньше бы Лесли отмахнулась от неё, подумав, что она этого заслуживает, но не сейчас.