Время Имен

С чахоточной интенсивностью закашлялся передатчик. Вырвал Николая из планетарных красот.

— Ты еще здесь? — хрипловатый голос. Последовала долгая томительная пауза. — Тебе знакома планетарная система Фель? Наверняка знакома. Соляная пустыня, бесконечная белая равнина под кристально чистым небом. Ты похож… Я доступно излагаю?

Резкая команда метнула катера в пасмурное небо. Психология — не его конек. Димп предпочел ретироваться и сфокусироваться на обозримом будущем. Перелет в систему Бенателлы, плановый техосмотр кораблей и медитация среди собранной коллекции ценностей — под холодное золото пива и маленькие соленые орешки. Перспективы радовали.

***

Сигнал раздался прежде, чем автоматы соскребли последние наплывы окалины с бортов кораблей. Метнулся красным всполохом и вынудил Николая оторваться от пестревшего показаниями экрана диагностической аппаратуры. Красные тени огненными мотыльками порхнули в линзах агрегатов, кровавыми мазками обрисовали черты носителя. Центральный компьютер, запрограммированный на поиск, обнаружил в паутине информационной сети одно из ключевых слов. Имя.

«Третий раунд?». Талла возродилась.

Строка лениво дрейфовала в зеленом мареве дисплея — лаконичная, выпукло черная. Николай широким жестом освободил стол от накопившихся предметов — видение картины должно быть четким, без посторонних вкраплений интерьера. Только компьютер и он, в паре с креслом перед широкоформатной экранной плоскостью.

Дрянная строчка к чему-то взывала — чему-то неясному, тонкому как грань сна, неосязаемому. Проще послать… Давно ли амазонка покинула стан врагов? Обменялись подарками и разбежались.

Димп рубанул кулаком по клавиатуре. Надпись погасла.

Что с ним? Он тянулся к женщине, украсившей стены переборки его мозгами. Не мог выбросить из мыслей. Неким мистическим образом Талла приблизилась, и мироздание перевернулось. Легло брюхом к верху, сменив протесты неспешными сборами.

Вернув базу в автоматический режим, Николай с осточертевшим походным кейсом забрался в корабль. Досадным контрастом вспомнил о цветнике. Два цветка переселились в мир иной — прочно укоренились в памяти образами пожухших листьев. Полет не принес избавления. Перемены шорохом бередили нервы, пока он томился в ожидании появления на обзорном экране голубовато-зеленой монеты Роктаны.

Сцепив руки на затылке, Николай присвистнул: дама зря времени не теряла. Увиденное ранее дачное строение разрослось до габаритов поместья; бывший парк с обломками деревьев тонул в зеленых волнах травяного океана и финальной чертой на бетонке поля застыл рейдер. Сама хозяйка заповедника в простеньком костюме из синтет-ткани стояла на крыльце дома, под бесконечным аквамарином неба. Ветер трепал отросшие волосы, мягко гладил поднятую ко лбу руку, заставляя ткань обрисовывать женскую фигурку.

Классическая поза. Фикция. Талла задумчиво преодолела узкую тропинку, что вела к бетонированному сектору, чуть задержалась на подходах к охотничьему кораблю… Тишина и открытый люк шлюза немного пугали, точно она брела на заклание к Зверю. Ее не встречали, но она отпустит поводок стальной гордости…

Охотник, вольготно устроившийся за пультом управления, неспешным взглядом смерил даму, возникшую на пороге рубки.

Пальцы Таллы непроизвольно сжались в кулаки:

— С выходом проблемы, да?

— Тсс. — Николай поднял руку. — Давай по существу.

Леди набрала в легкие воздуха… и к собственному изумлению, вместо моральной трепки, крикнула:

— Ладно! К хренам деньги и власть. Хочу боя… чистого противостояния… Они против меня! — Талла оскалилась. — Все что угодно, лишь бы не ползать на коленях! Спальня — кухня- офис — кухня — спальня! Ходячие спермотоксикозы. Хочу быть свободной от цепей! Лимом, кулаками, зубами… Тебе, сука, ясно?!

Крик оборвался. Николай сосредоточенно изучал непривычно тихую рубку, что вдруг показалась тесной, давящей на кожу массой приборов. Он мотнул головой, изгоняя духов корабля.

— Импульсивно, — согласно кивнул. — Реально, я не шучу. Но кое-чего не понимаю. Зачем тебе попутчики в демарше?

— Я пробовала. — Женщина ткнула рукой в панорамный экран, в следы былого величия. Долгую секунду пыталась урезонить ярость, требовавшую разорвать ответственного на микроскопические клочки. — Видишь?! В одиночку я проиграю, хотя не спорю, выступление запомнят.

— Кричишь о свободе, но отдаешься…

— Да!! — Талла столь быстро преодолела разделявшие их метры, что Николай помимо воли отшатнулся. Дама склонилась над ним, уперла ладони в подлокотники кресла и прошипела: — Радуйся. Впервые за много лет, я отступаю в тень… Я, рожденная в мертвых землях Хагга, чья судьба высечена Хозяйкой…

— Хагг? — удивленно переспросил Николай. Название незнакомо, но отчего-то бередит…

В глазах Таллы промелькнуло выражение свойственное человеку, наговорившему лишнего. Она резко сбавила обороты и спешно отступила в центр рубки.

— Не важно, — резанула словами.

— Воля твоя. — Николай кивнул. — Ты спросила, я отвечаю нет.

— Но… почему?

— Потому что. Сделки не будет.

— Уверен? — спросила она, упираясь лопатками в приборы. Ее левая рука ухватилась за крепежную стойку. — Я не уйду.

Сохраняя философское выражение лица, Николай прикинул способы удаления дамы с флагмана. Похоже, она не до конца понимала ситуацию — при необходимости он выставит ее за борт по частям. Но стоило шевельнуться, как ее правая рука метнулась за спину, извлекла шарик гранаты и сдавила пластинку чеки.

— Обедать будешь? — холодно спросил димп. Раунд провален. — Ризотто с креветками.

— Серьезно?

— Нет. Сухпай размочу.

Она подняла руку с гранатой.

— Как знаешь. — Он покинул мостик. Битва еще не проиграна, да и обстановка дюже приятная. Умеренный климат; природные ландшафты, не затронутые аннигиляцией; пронизанные солнцем рощи у блюдца пруда — не победа, так пикник. Не терять же время на уговоры.

Едва люковая плита сомкнулась, как Талла рухнула в кресло. С некоторым удивлением посмотрела на гранату в побелевших пальцах, вздохнула. Оптимистичное начало.

***

«Дрянь». — Димп ногой взбил прибережную рябь воды. Взметнулся со дна песок, стебли травы качнулись на плеснувшей волне. Под напором носителя, выходившего на берег, раздались в стороны, породили островки темной зелени и уплыли к накрытой кустарником заводи. Одиноким свидетелем дрейфа выступила стайка красноватых мальков, искрами гранатового сока путавшаяся под ногами.

Николай посетовал на отсутствие в пруду крупной рыбы. Он не прочь скоротать зарю с удочкой — вечерние часы утомляли бездействием. Два дня он жил аборигеном на откосе берега; питался запасами, принесенными с катера, регулярно бороздил водные теснины короткими заплывами, изредка проверял не пытается ли Талла угнать флагман.

Когда удалялся от женщины на достаточное расстояние, она появлялась в проеме люка с неизменной гранатой в руке, садилась на кромку аппарели и наблюдала за ним. Но стоило приблизиться…

Бодрым движением избавив тело от капелек воды, Николай ступил на прибрежную гальку; в ступню неприятно уперлась острая грань. Стремительным движением взлетел на откос — к траве, палатке и дымку, курящемуся над пепельной россыпью. Почерневшие рогатины, в паре с котелком дополняли пейзаж, как дополняло и привычное отступление Таллы вглубь катера. Ненормальная.

— Добрый день! — крикнул, натягивая брюки.

Реальность в прозе — готовка и поглощение обеда, наблюдение за невесомыми перьями облаков. Скука. Искоса глянув на далекий бледный силуэт в полумраке шлюза, он перевернулся на бок. Вдохнул дымный аромат горевших поленьев и преисполнился терпения — на долгие затяжные минуты, что прекратили вялое течение под серебро луны и писк желудка.

Идиотское положение — резюмировал Николай, запихивая посуду в моечный автомат. Вечерняя трапеза хороша, как и мягкая постель в палатке, овеваемой ночным стрекотом…

Громкий хлопок распахнувшегося полога возвестил о приходе Таллы. За ней искристым потоком проливалось на землю лунное сияние.