Зыбкое равновесие

Я не стал садиться. А наоборот, принял строевую стойку и произнес:

— Отец! Уже долгое время я вел себя по отношению к тебе недостойно. Я понимаю, что мои капризы и детское недовольство, обижали тебя, и смиренно прошу — прости меня. Я горжусь тобой. Я горжусь, что я Орлов. И уверяю тебя, что во мне ты отныне найдешь надежнейшего и верного помощника.

И склонился в поклоне. Отец отложил газету и встал.

— Благодарю тебя, Александр. Я принимаю твои извинения. Я искренне тронут, и заверяю, что приложу все силы, что бы не разочаровать тебя.

После этого подошел и обнял. Мы недолго так постояли, и потом, застеснявшись, сели за стол.

Камердинер отца, Федор, деликатно дождавшись завершения объяснения, быстро накрыл завтрак. Яичница с беконом, сок, кофе. На крахмальной, впрочем, скатерти, с салфетками в тяжелых кольцах, и. сервизе мейсенского фарфора. По традиции, ничего серьезного за завтраком мы не обсуждали. Лишь приступив к кофе, вернулись к присяге. Я пояснил отцу, как это вижу. И добавил, что просто хочу присмотреться. Потому что есть пара идей. Как созреют — поделюсь. В конце — концов, подать прошение Императору, и уехать воевать на Балканы, я всегда успею.

Он грустно вздохнул, и предложил переговорить с командиром Кавлергардского полка. Куда меня безусловно примут. Но я отказался. У Орловых служить в охране считается зашкваром.

— Ладно — отец вытер салфеткой губы — меня тут в собрание звали, поеду. А то все разбегутся, ищи их. Покажись после Лицея. Расскажи, что да как.

Я остался один. Взял газету и пригубил кофе. Ничего особенного в новостях не было. Разве что Краковский Убийца снова отметился бесчеловечной жестокостью. Я вспомнил, что уже пару месяцев на улицах находят выпотрошенные тела людей. Полиция сбилась с ног, но, к негодованию общества — безрезультатно.

Допив кофе, я встал. Федор помог натянуть шинель, и проводил к выходу, стряхивая с воротника невидимые пылинки. На улице — семнадцатое марта. Тысяча восемьсот сорок третий год. Восемь часов утра.

Выйдя на улицу, я увидел, что из дома напротив вышла девушка в школьной форме. Махнула мне рукой, перешла улицу, подошла ко мне и сказала:

— Привет.

Моя одноклассница Лена Грибова. Живет с родителями в доме напротив. Отец- барон и зам главы аптекарской палаты. Неслабый маг, занятый изобретением. лекарств. Она слабенький маг жизни, намерена поступать в Универ на медицину. Поселились напротив прошлой осенью. С тех пор мы ходим в школу вместе. Александр не замечал, что девочка к нему неровно дышит. Считал что раз по пути, то кто там что подумает? А вдвоем веселее. А мне было достаточно одного взгляда, чтоб понять, что у неё все давно решено и распланировано. Что вместе со мной она поступит в Университет. Там, курсе на втором, у нас все случится. И мы поженимся. Трое детей как минимум. Лет через пятнадцать я стану ведущим хирургом в столичном госпитале. А она возглавит родильное отделение. И мы будем уважаемой профессорской четой, потому что оба будем читать лекции студентам. И это при том, что не то что поцелуев не было, а даже взявшись за ручки еще ни разу не прошлись!

Вообще, Саша Орлов, наслаждаясь мрачной ролью изгоя, тупо не заметил, что у девочек в классе он весьма популярен. И как минимум трое, если я ничего не упускаю, к нему весьма благосклонны. Кроме Ленки, что не умолкая трещала рядом обо всякой ерунде, есть еще Лена Булыгина. Внучка. крупнейшего Имперского строителя и фортификатора — мага, пожалованного баронством за восстановление Москвы, обретшей после этого статус второй столицы, и места коронации Императоров. И очаровательная Зоя Маржиевская, дочь главы Варшавской области Империи. А этот придурок влюбился в никчемнейшую Ангелику, не обращавшую на него никакого внимания.

Тут я с удивлением почувствовал внутренний протест собственным мыслям. Дескать Ангелика- ангел, а эти все и ногтя её не стоят. И озадаченно сообразил, что Саша Орлов, не проявляясь никак при разговоре с отцом, или в размышлениях о том как поступить, очень переживает из за её пренебрежения. Тщательно подумал, что я, с моим опытом, запросто затащу оную Ангелику в пастель за пару суток ухаживаний. Просто мне это категорически противопоказано. Не хватало в восемнадцать лет ожениться. А если я правильно понял, с барышнями из нашего класса чуть зазевался — и все. Муж. С удивлением понял, что вполне согласен быть мужем оной мадемуазель Штауб. Мрачно представил, как её имеет во всех позах на вчерашней вечеринке Юрий Салтыков. И почувствовал новое желание повеситься.

Неее. С этим нужно что то сделать. Схожу ко я вечерком в публичный дом. А то донор мне достался девственник. И его колбасит невероятно. А пока — вовсе не думать о Штауб. И почувствовал, как успокаиваюсь. Эвона как. Я думал, что помер и помер. А от него — ишь какие эмоции остались. Ну, здесь уж я знаю что делать. Новые встречи лучшее…

Но тут мы пришли. И я увидел свой предмет обожания, вылезающий из кареты вместе с Салтыковым. Мне пришлось приложить серьезные усилия, чтоб сохранить прежний беззаботный вид. Нет, в публичный дом — сразу после школы. Тем не менее, ни с кем не здороваясь, разделся в гардеробе и прошел в класс. Усевшись на привычное место в третьем ряду, у окна, задумался. Рядом, кстати, никто не сидел. Подчеркивали мое ничтожество, что ли? Плевать.

Я решил покопаться в памяти эльфа. Может у него какой отворот, есть? Убедившись, что на комиссию вызывают по списку, и я не скоро, погрузился в себя.

Ого! Орледиль то был крут. По местным меркам- как бы не раза в три круче любого местного мага. Включая Минина с Пожарским и Императора. Который формально и вовсе не маг. А на самом деле сильнейший маг-воздушник континента. А уж Патриарху, что владеет Водой, до меня теперь и не дотянутся никогда.

Но книжки то про попаданцев — читаны. И в частности я сделал вывод, что обладая сверхзнанием ли, сверхспособностями ли, это нужно тщательно скрывать. Почти стопудов, тебя немедленно используют. В своих целях, с тобой совершенно не считаясь. И, в конце концов, даже сейчас меня можно грохнуть. С серьезными потерями, но все же. А если меня сочтут угрозой, то возьмутся. Так что нужно поосторожнее. Заодно случайно вспомнил любопытное эльфийское, очень экономное и красивое, заклинание — поиск золота. Которое сдуру тут же мысленно и воспроизвел. И чуть не сошел с ума. Потому что золота вокруг было дофига. Украшения девушек, перстни и запонки у некоторых ребят. Мощная магическая золоченая шина отопления в стенах класса. Это все выло как источник бесперебойного питания, да еще на разные голоса. Сцепив зубы, поковырялся в заклинании, и нашел, как сделать тише. Только начал прикидывать, как звук вовсе выключить, оставив только зрительную засветку, как почувствовал толчок в плечо. И выпал из медитации.

Напротив стоял Сергей Юсупов. Вождь моей травли. И он говорил.

— Тебе, Орлов, не ясно, что ли? Пойди, организуй нам попить.

— С чего это? — я как то не сообразил.

— Ну, у тебя же отец с подносом бегает? Тебе тоже пора учится.

С удивлением осознал, что школьник Саша, вполне готов побежать на поиск лакея, разносящего напитки. Грустно вздыхая о том, что ему теперь всю жизнь искупать отцовский проступок. Но я то ни секунды не считал, что отец поступил неправильно. Да и всю эту. травлю мелко вижу. Хотя, раньше они язвили много тоньше. Видимо, вчера про меня случился у них разговор на вечеринке. И они решили не. миндальничать.

И тут озверел уже я. Потому что мне было очевидно, что ни один из этих детишек высшей знати, по большому счету, Орлову в подметки не годится. Даже несмотря на неслабые магические кондиции. И решил тоже не особо усложнять.

Он даже не понял, что едва избежал смерти. Я просто взял князя Юсупова за нос, и, не сильно напрягаясь, саданул лбом об парту. А неплохие у Саши навыки! Сам же я — произнес:

— Ты дурак что ли, Сережа? Мой отец — первый меч Империи. Ты молится должен, чтоб он не узнал какой ты придурок. Потому что он тебе глаз на жопу натянет и моргать заставит. А потом так же поступит с. твоим отцом, который не научил сына думать, что говоришь. Так что давай, быстренько извинись, и я сделаю вид, что ничего не было.