Страница 34 из 45
– Значит, ты у нас большой умник. – Рассматривая с интересом Умника, спросил ли или выразил сомнение Сленг, только самому Умнику решать. И оттого как он решит ответить, для всех станет понятно, ошибся ли на его счёт Аидыч, что априори быть не может, или же он ещё больший умник, раз сумел провести Аидыча.
– Люди, как правило, видят в тебе то, что хотят видеть. – Даёт краткий ответ Умник.
– Хм. Ну а ты кого в себе видишь? – прищурившись, спрашивает Умника Сленг.
– Считаю, что лучше отвечать возложенным на меня надеждам, чем как-то иначе быть. – Следует ответ Умника, заставивший Ангелину Степановну, а Вишенку уже давно и подавно, начать приглядываться к Умнику с других позиций – сможет ли он оправдать возложенные ими на него надежды, если такие вдруг у них возникнут в случае форс-мажорных обстоятельств. Что же касается мужской части коллектива спецподразделения, то там парни были все сплошь самонадеянные, чуть ли не сорви-голова, и они не привыкли жить надеждами, так что их нисколько не заинтересовало то, что о себе сейчас сказал Умник. Хотя они сумели сделать свои выводы из им сказанного. – Большой умник этот Умник.
– Что ж, принимается. – Усмехается Сленг. – А теперь и мы не будем не вежливыми людьми, и познакомим тебя с собой и с тем, с чем тебе придётся не просто иметь дело, а тут уж такое дело, что если ты хочешь здесь остаться, то тебе придётся сжиться с тем, что есть наша работа, а если быть буквально точнее, то с этим образом жизни и мышления. – С этими словами Сленг подходит к Пруфу, стоящему с одного края этого построения людей, и с него начинает знакомство Умника с существующими реалиями этого автономного от вне мира, если в общем, а если в частности, то с людьми из особого сообщества, собой олицетворяющих этот мир, живущий по своим отдельным от всех правилам и рекомендациям.
– Это Пруф. – Кивнув в сторону Пруфа, Сленг принялся представлять Пруфа. – Реализатор проектов, наш ведущий специалист по внедрению и проведению спецопераций. Так сказать, герой-любовник. – А теперь у Умника выдалась возможность уже более детально рассмотреть Пруфа, кто ранее скрывался от его взгляда внимательности за всей этой толчеёй вокруг себя и своим длинным носом. Где последний с таким напором вмешательства лез к нему, что Умник вечно на него наталкивался, стоило ему только захотеть узнать, да кто, собственно, такой стоит за этим сующим куда не просят носом. А такое первое знакомство с главным атрибутом внешнего я Пруфа, так сказать, не больно способствует к дружескому восприятию Пруфа, чья настойчивость в плане любопытства, кажется не просто назойливой, а чуть ли неуместной.
Вот и Умник с большой претензией смотрит на нос Пруфа буквально, нескрываемо в себе считая, что такая запоминающаяся во внешности Пруфа часть его лица – нос, будет только способствовать его большой запоминаемости и ничему другому. Что в свою очередь будет вредить тому делу, которому они все здесь посвящают всё своё время и жизнь, и которое как он догадливо понял, требует от них не быть столь приметливыми.
А Сленг и Пруф заметили, что Умник как-то уж пристрастно смотрит на нос Пруфа, и тем самым явно выказывает большое сомнение в том, что Пруф в полной мере соответствует всему тому, что за него обрисовал Сленг.
– Есть какие-то вопросы? – задаётся вопросом Сленг.
– К кому? – как будто не понял, переспрашивает Сленга Умник.
– К Пруфу! – заявляет Сленг и зачем-то тут вдруг отпускает странную шутку. – Не к его же носу? – И только он так пошутил, как он думал, как у всех появились вопросы к носу Пруфа, который, если уж быть честным, всех уже достал своим хамоватым поведением – он не просто выскочка, а вечно лезет во все дыры, заставляя затем всех работать внеурочно.
– И чего тебе Пруф всё на месте не сидится? Чего ты лезешь туда, куда нет разнарядки? – не слегка не понимает нисколько Пруфа Крименций, с укоризной покачивая головой. Но ему всегда простительно так думать о Пруфе, о ком он так же как и о всех думает с не всегда понимаемых позиций. У него есть ко всем из их группы такого же качества вопросы. И то, что он Пруфа мало вообще понимает, ещё не самое большое непонимание в его жизни. А его прямо вгоняет в растерянность Вишенка своим без обязательным поведением, а Ангелина Степановна своим показательным взглядом спросонья на него, который он никак для себя объяснить не может и почему-то не хочет объяснять. А это уже вопрос к себе. На который он не собирается отвечать. Вот такой сложный человек Крименций.
– А и в правду. А чего это ты такой самонадеянный. С какой это стати ты считаешь вправе выдвигать только себя на первый план реализации любого проекта? – Нервно задаётся вопросом Вишенка, не сводя своего взгляда с носа Пруфа.
– Прищемить тебе его уже пора. – И одна только Ангелина Степановна видимо не задаётся вопросами насчёт решения вопроса с носом Пруфа. Где даже и сам Пруф не устоял от соблазна и про себя возмущённо задался вопросом: Да что вам всем сдался мой нос?!
А между тем Сленг, сочтя за должное не отвлекаться на нос Пруфа, прошёл дальше вдоль этой шеренги людей и остановился на…будет не этично так говорить, а рядом с Ангелиной Степановной, то это наиболее здравое рассуждение и мысль. А иначе Ангелина Степановна, как не дама, как все мы уже о ней выяснили, а как бы её лучше звать ещё не решено, хоть о ней и известно, что она соответствует тому мужскому представлению о представительницах женского пола (ему она, что удивительно, ещё отдаёт предпочтение перед мнением своих единомышленниц по природе только, но не по мировоззрению), приписывающему ей все качества самодостаточной индивидуальности, крепко стоящей на своих хорошо развитых ногах, на которых крепится вся её здоровая во всех смыслах конституция своей существенности и бытия, и она никому не позволит без уважения к себе проходить мимо, не потерпит такого, что ещё за такие странные намёки, подхода к себе.
И как только Сленг с подчёркнутым уважением представил Умнику Ангелину Степановну, в миг взявшую на прицел своего внимания Умника, то он сразу уловил связь между именами людей ему представляемых и их знаковой ролью для носителя этого имени. – Им, как и мне было дано имя, исходя из их видения теми людьми, кто их и меня сюда принял. – Решил Умник. А то, что имя Ангелины Степановны, как бы выбивается из общего ряда вот такого хода мысли Умника, то это только так кажется. Тогда как по мнению Умника, как раз её имя от рождения, как типа исключение из общего правила, подтверждает это общее правило формирования этих именований.
Ангелина Степановна сама в себе субъект такого монументального качества и характера, что её достаточно так по имени отчеству подчеркнуть и ни у кого уж точно не возникнет никаких вопросов в сторону её понимания. Ангелиной Степановной всё будет сказано для тех, кто хоть раз с ней на узкой дорожке сталкивался и ещё смел не уступить ей свободное место за столом в столовой. Ничего ему в горло дальше не полезло, мало сказать, когда нога, а точней сразу обе, были раздавлены ножками того стула, который по странной изобретательности своего рассудка, решил не уступить место Ангелине Степановне этот, только до вчера расторопный гражданин.
И Ангелину Степановну кроме как Ангелина Степановна, Сленг и не знает как больше представлять. Её имя всё само за себя говорит. Но только для людей её знающих. А вот Умник её ещё совсем не знает, а это ставит Сленга в неловкое и сложное положение перед Ангелиной Степановной, с интригой посматривающей на Сленга и ждущей от него, как он её, даже не представит, а скажет за кого он её тут считает. И не считаться с собой, как тот же Сленг понимает, она никому не позволит. Зря что ли она мастер спорта международного класса по толканию ядра. И если с ядром она легко справлялась, то и со Сленгом она всегда совладает. Вот, наверное, она так несколько сильно отталкивающе выглядит. Долгие годы тренировок и полная целеустремлённость своего взгляда на толчке, получили в ней материализованное воплощение, и она стала такая, какая есть. Хотя может это нет так…нет, всё-таки так.