Кровь Рима (ЛП)

Радамист поджал губы и кивнул.

- Это верно. Хорошо, но моя точка зрения остается в силе. Кто узнает, что твое слово было нарушено, а?

- Я буду знать, и этого достаточно. - Катон устал от этой перепалки и сильно утомился от ночных приготовлений. – Пленные парфяне не будут убиты.

Радамист презрительно фыркнул и выпрямился в седле. - Как пожелаешь, трибун. Но я боюсь, что ты пожалеешь о своем решении. А сейчас я должен позаботиться о погребении своих мертвых. - Он коротко кивнул, а затем резко натянул поводья, повернул свою лошадь к ожидавшим его людям и пустил ее в галоп.

Катон облегченно вздохнул. - Ты все понял из услышанного?

- Большую часть, - ответил Макрон. - Не уверен, что меня сильно волнует пренебрежение нашего союзника к римской чести.

- Он прав, с чисто прагматической точки зрения, - размышлял Катон. Но если люди в этом мире начнут нарушать свое слово, то мы можем распрощаться с любыми договорами и доверием. Это не тот мир, в котором я был бы счастлив жить.

- И я тоже, - пробормотал Макрон. - Думаю, с этого момента нам лучше быть очень осторожными в наших отношениях с Радамистом. Я бы доверял этому ублюдку ровно настолько, насколько я мог бы комфортно достать его, обгадив.

Катон рассмеялся, благодарный за снятие напряженности, которая накапливалась внутри него.

- Тогда лучше следи за тем, что ты ешь.

Он указал на форт.

- Возьмите четыре центурии, войди туда и разоружи пленников. И посмотри, есть ли там что-нибудь, что мы можем использовать для охраны парфян. Цепи, веревки, все, что попадется под руку. Нарсес может помочь с переводом для тебя.

- Да, господин.

- Потом разбери осадные машины и грузи их обратно на повозки. Я вернусь за реку и заберу припасы из Арбелиса, а затем подгоню обоз с припасами. Если повезет, мы сможем возобновить марш сегодня днем. С этого момента мы будем на вражеской территории. Лучше нам как можно быстрее отправиться в столицу Армении и покончить с этим делом. Я буду гораздо счастливее, когда мы больше не будем иметь никаких дел с нашим иберийским уважаемым союзником.

Макрон бросил взгляд в сторону Радамиста и с чувством кивнул.

- Боюсь, он может представлять для нас такую же опасность, как и проклятые парфяне...

*************

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Макрон провел своих людей по утрамбованному землей пандусу и оттолкнул в сторону разрушенные ворота. Он остановился, чтобы осмотреть внутреннюю часть форта. Большая часть стен была разбита, а значительные участки прохода обрушились. Несколько тел лежали на обломках. Некоторые камни, выпущенные из онагров, упали среди конных рядов и поразили, по меньшей мере двадцать парфянских лошадей. Столько же человек было ранено, и за ними ухаживали их товарищи. Макрон шел вперед, понимая, что все глаза устремлены на него, но он не чувствовал страха. Если кто-то из врагов попытается совершить предательство, Макрон расправится с ним без пощады.

- Прикажите им сдать оружие. Мечи, кинжалы, луки, стрелы, топоры, все. Я хочу, чтобы их положили вон там. - Он указал на колодец. - Любой, кто попытается спрятать оружие, отправится туда же и будет оставлен гнить. Проследи, чтобы они это поняли.

Пока Нарсес переводил, Макрон приказал четырем отрядам преторианцев окружить внутреннюю часть форта, и римляне быстро заняли позиции, развернув щиты в сторону врага и держа копья наготове.

- Следите за ними, ребята. Если кто-то попытается вырваться, рубите их, без вопросов.

Нарсес закончил говорить, и на мгновение все стихло, никто из парфян не сделал ни шагу. Макрон подошел к ближайшей группе и направил свой витис на высокого солдата, стоявшего с вызывающим видом, скрестив руки.

- Ты первый, друг мой, - сказал он громко, чтобы все слышали. Даже если они не понимали его слов, его намерения не могли быть ошибочными. Возьми свой меч и свой аляповатый колчан с луком и брось их у колодца. - Он ткнул большим пальцем, чтобы подчеркнуть направление. - СЕЙЧАС ЖЕ!

Парфянин уставился в ответ и стоял не шелохнувшись.

- Хорошо. - Макрон шагнул вперед и потянулся к рукояти меча. Парфянин тут же развел руки в стороны, и его рука метнулась к ножнам.

Движение Макрона было обманом, он полностью ожидал такого ответа и теперь заставил своего врага заплатить за неповиновение. Макрон взмахнул витисом, и шишковатое его навершие ударило его под подбородок и откинуло голову назад. Вслед за этим Макрон перебросил свой вес на свободную руку и ударил парфянина кулаком в челюсть. Он пошатнулся, отступил на шаг и рухнул на колени. Собравшись с духом, Макрон нанес сильный удар ногой в ключицу, и тот упал на спину, ошеломленный и обессиленный. Спокойно подобрав меч и лук своей жертвы, Макрон передал их Нарсесу, а затем оглядел оставшихся парфян.

- Кто хочет быть следующим?

Не успел Нарсес закончить перевод, как первый из врагов поспешил к колодцу. За ними последовали другие, с опаской поглядывая на римского центуриона, когда они проходили мимо. Легкий стук опускаемого оружия эхом отражался от стен, а куча все росла и росла. Макрон с удовлетворенным кивком повернулся и позвал опциона своей центурии.

- Терций!

Преторианец подбежал. - Господин?

- Прими командование. Как только последний из них сдаст свое оружие, начинай связывать их. Используй все, что сможешь. Если нужно, можете оторвать полоски от одежды на телах. Главное, чтобы они были в безопасности и не смогли вырваться, когда их поведут обратно в Антиохию.

Выражение опциона прояснилось.

- Их продадут в рабство?

Макрон кивнул.

- Хороший бонус для парней, да? А ведь кампания только началась. Продолжим также.

Он бросил последний взгляд на пленников, выждав, кто еще вдруг осмелится бросить ему вызов, затем повернулся и пошел из форта по открытой местности к земляным укреплениям вокруг осадных машин. Остальные шесть контуберниев его центурии и расчеты Метелла стояли или сидели на корточках вокруг осадных машин, весело празднуя легкую победу с вином и добродушными разговорами. Макрон нахмурился, резко постучав тростью о свою грудь.

- И что это, во имя Плутона, такое? Гребаный государственный праздник? Никто мне об этом не сказал, дамочки. А теперь оторвите свои задницы и собирайте это все в повозки.

Преторианцы вскочили на ноги, поспешно заперев пробки на своих флягах, и принялись за работу, выбивая деревянные колышки и освобождая деревянные рамы, прежде чем отнести их к повозкам. Макрон ходил взад и вперед, следя за тем, чтобы никто не отлынивал от работы. Было очень плохо, что люди потеряли ночной сон, и они могли бы проклинать его за то, что он их подгонял, но он не испытывал к ним особого сочувствия. На самом деле он был склонен к спокойному удовлетворению, наблюдая, как самые изнеженные солдаты императора вынуждены работать так же тяжело, как и легионеры из легионов. «Это пойдет им на пользу», говорил себе Макрон. «Ничто не может сравниться с правильной солдатской службой, чтобы сделать из них настоящих солдат, и он был доволен тем, как формировались люди из Второй когорты». Несмотря на его сомнения, они хорошо проявили себя в Испании в прошлом году, и у него не было претензий к их профессиональному подходу к этому последнему предприятию. Он даже был склонен надеяться, что когда-нибудь они смогут соответствовать стандартам его любимого Второго легиона – подразделения, в котором он впервые служил и где встретил Катона. Воспоминания о первой встрече с тощим юнцом, слишком образованным и неопытным, заставили Макрона улыбнуться. Он никогда бы не подумал, что молодой Катон дослужится до командира когорты. Он даже сомневался, что новобранец переживет свой первый бой. Но Макрон оказался неправ, и он давно научился уважать рассудительность и воинские качества Катона.

Он остановился на середине шага, осознавая, что все еще улыбается, и резко огляделся, поймав взгляд одного из мужчин неподалеку. - Что ты таращишься, парень? Ты что, неравнодушен к центурионам?