Страница 3 из 11
– Трактирщик, позаботься о наших лошадях и накрой столы. Подай моим солдатам кулеш и пива. Мне принеси охлаждённого белого вина и вареного белого куриного мяса.
– Не извольте беспокоиться, благородный господин, в миг всё будет исполнено, – подобострастно проговорил трактирщик. После чего дал распоряжение вышибалам, по совместительству являющимися конюхами, позаботиться о ездовых животных. И те пошли на улицу открывать конюшню и дать овса солдатским лошадям.
Трактирщик с дочкой стал суетиться и расставлять посуду, подавать кашу, но прежде он принёс стеклянный кувшин в серебряной окантовке до краёв наполненный полусладким с тонким цветочным запахом вином и позолоченный бокал. Он почти что уже было забыл о купцах, когда их вожак напомнил о себе.
– Эй, благороооодный рыцарь! Что же ты заходишь в дом и не здороооваешься. Нехорошооо, не по благороооодному, – растягивая гласные в словах сказал купец. Дворянин и плечом не повёл, как будто обращались не к нему.
– Он из-под длинных своих волос и не слышит ничего, – брякнул один из купцов – молодой парень с гнилыми зубами. – У многих шлюх в столице такие же волосишки и причёска похожа. Так вот, когда они в молчанку со мною начинают играть, у меня всегда для них верное средство найдётся. И тогда они либо стонут, либо кричит. Хочешь, чтобы мы проверили как ты будешь себя вести, красавчик, а? – Купцы дружно заржали. Они нанесли страшное оскорбление дворянину и, прибывая в состоянии наркотического опьянения, не отдавали себе отчёт насколько оно было тяжким.
Рыцарь густо покраснел, но, совладав с собой, довольно спокойно сказал опешившему от такой наглости купцов трактирщику.
– Уважаемый, зачем ты пустил в свой дом дворовых собак? Своим лаем и вонью они сбивают меня с мыслей о боге и не дают спокойно закончить трапезу.
Купцы повыскакивали со своих мест, раздались звуки падения стульев и разбивающихся глиняных кружек. Сейчас их энергии позавидовали бы и цирковые артисты. Первым полетел на рыцаря сто пятидесятикилограммовый кабан. Этот старший купец, действительно, в этот момент походил больше на кабана, чем на человека. Нагнувшись всем корпусом вперёд, прижав подбородок к груди, он мчался на рыцаря, раскидывая словно пушинки по сторонам тяжёлые дубовые столы. Дворянин сидел к угрозе спиной и до последнего казалось, что он пригвождён к месту страхом и так и останется сидеть, пока его не сокрушит вихрь пьяной ярости своры ополоумевших торговцев. И вот, когда первый из них, вожак, был в метре от него, рыцарь резко отпрыгнул в сторону, развернулся в воздухе и при этом, успев выхватить меч, нанёс его рукояткой разящий удар, направленный прямо в висок хама. Кожа лопнула, кровь брызнула гранатовым соком. Удар офицер нанёс настолько мастерски и настолько хорошо натренированной рукой, что купец моментально отключился и вся его громадная туша с размаху завалилась на стол дворянина. Под тяжестью купца выстрелил осколками и белыми струями графин с вином, а затем ножки стола подломились, и купец всей своей тяжестью грохнулся на пол.
Как это ни странно, но потеря вожака торговцев не остановила, а, наоборот, подстегнула их атаку. Теперь стоя к ним лицом, рыцарь смело принял на себя их пьяный натиск. Он, несмотря на свой юный возраст, в совершенстве владел приёмами рукопашного боя. От него в разные стороны отлетали поломанные словно детские игрушки здоровые пьяные купцы. Рыцарь явно не хотел никого убивать, а хотел только жестоко проучить торгашеское хамьё. Кто-то откатывался с подбитым глазом, кто-то со сломанной рукой или ногой, а кто-то валился без сознания нокаутированный точным ударом.
На шум драки с улицы прибежали солдаты и вышибалы. Совместными усилиями за три минуты яростной схватки они смачно отмудохали двадцать купцов и вышвырнули их в бессознательном состоянии за дверь. Ла Фильер и тут не растерялся: пока шла драка он смело прятался за барной стойкой, укрывая от летящих в разные стороны кусков мебели и посуды свою красотулю дочку. Когда драка закончилась, вооружившись кухонным ножом, трактирщик, прежде чем солдаты, кряхтя от натуги, вчетвером потащили купеческого старшину на улицу, срезал с его пояса увесистый кошелёк, доверху набитый золотыми монетами. Их с лихвой хватит, чтобы оплатить сотворённый им бедлам и выпитые, и съеденные его товарищами в кабаке напитки и продукты, да ещё останется.
После окончания драки Ла Фильер решил отблагодарить самого юного офицера:
– Да благословит вас бог, господин. Прошу вашего извинения за доставленные вам неудобства. Позвольте мне хоть как-то вознаградить вас за этот недостойный моего заведения эпизод и в качестве моих извинений прошу вас принять от меня в подарок десять бутылок лучшего моего вина на выбор.
– Подай моим людям красного терпкого вина, сделанного из винограда, выращенного на юге нашего славного королевства Божьих Коров. Да смотри, чтобы год розлива был солнечный, а выдержка не менее пятнадцати лет.
– Конечно, конечно! К вину добавлю сыр и фрукты.
Вскоре первый этаж гостиницы привели в порядок. Солдаты получили своё бесплатное вино и закуски, чему они, по правде сказать, остались не особо довольны: для них лучше бы было выпить больше пива и съесть побольше свинины, чем тянуть кислятину и закусывать – прости господи – персиками. Все эти господские приблуды, в виде вина и сыра, радовали их простые, неизбалованные желудки мало. Ни тебе выпить нормально, ни закусить. Своё недовольство солдаты предпочитали, с недавних пор, держать при себе. Увидев как дерется их молодой командир, как и любые простые люди, солдаты его сразу сильно зауважали. И если раньше они слушались его, потому что он офицер и дворянин, да к тому же из знатного рода, да ещё придерживающийся движения аскетов, то теперь он для них стал командиром не по должности, а по сути.
Для солдат по-новому зазвучало его имя – Огневер. Он действительно мог гордиться своей родословной, и даже очень. Его дядя был двоюродным братом ныне царствующего короля. Значит и в жилах Огневера текла не просто голубая кровь, а кровь помазанника божьего, что одно это делало его самого ближе к богам. Вот что его заставило напроситься на должность офицера, да к тому же на пограничную заставу, оставалось для солдат загадкой. В действительности, здесь не было никакой тайны. С младенческих лет Огневер рос в строгой дисциплине и в шесть лет его отдали на воспитания в религиозно-военный орден преображения воли. Этот орден один из немногих, который смог выжить в непростых условиях междоусобных войн и религиозных споров лишь только потому, что он никогда не ставил перед собой политических целей. Его привлекала человеческая воля, доведённая до Абсолюта.
Послушники ордена всегда стремились стать одними из первых на военной службе у короля и на страже справедливости вообще, насколько это им это удавалось в условиях средневековья. Структура ордена напоминала сеть, а каждый выпущенный из стен школы ордена стремился создать его филиал в провинции. Помимо этого, независимо от полиции, послушники ордена Воли самолично занимались уничтожением особо опасных преступников и колдунов. Учили в ордене на славу и владеть своим телом и оружием рыцари умели в совершенстве, но особое внимание они уделяли тренировке духа с помощью секретных техник. Поэтому их волю практически никому не удавалось сломить и даже пытки для них порой становились очередной ступенью на пути их восхождения к небесным вратам. Не чувствовать боль и идти к своей цели воины воли умели в совершенстве. Вот откуда столь юный рыцарь Огневер обладал силой десяти закалённых в сражениях бойцов и энергией необузданной природной стихии. К тому же он принял обет безбрачия, и вся его неистраченная сексуальная мощь толкала его вперёд и только вперёд. Отступать он не умел – не научили.
За столом время пролетает быстро. Вот уже и день перевалил за свою знойную полуденную середину. Отряду пришлось отправляться дальше, к месту своей дислокации, на заставу. Солдаты собрались, Огневер, несмотря на бесплатное угощение от заведения, расплатился, как и полагалось настоящему дворянину. Остался доволен и скупой трактирщик, и рыцарь, привыкший всегда оплачивать свои долги. Вот и ещё один человек оказался у Огневера в долгу.