Ловушка под омелой

— Пойдём, Хлоя, — мягко сказал Дрей. — Мы все чертовски устали. Не нужно впадать в уныние и заниматься самобичеванием.

— Как ты понял, о чём я думаю? — спросила я.

— У тебя всё на лице написано.

Андреас развернул меня к себе, заправил, выбившиеся из-под шапки локоны, а потом обхватил ладонями моё лицо:

— Никто не пострадал. Ты не могла этого предвидеть…

— А должна была!

Дрей мягко улыбнулся:

— Не бери на себя слишком много, Хлоя. Это чревато. Ты сейчас можешь что-то изменить?

— Нет, — буркнула, вдруг осознавая, что ужасно не хочу, чтобы он убирал свои ладони.

— Тогда уже нет смысла убиваться. Будем думать о дальнейших действиях. В твоих терзаниях нет пользы.

Я смотрела в его глаза и находила в них успокоение. Нет, конечно, от пары фраз горечь не ушла, так просто не бывает, но на сердце потеплело. Я вдруг вспомнила недавний поцелуй, который случился этим же вечером, а казалось, что минула вечность. Кровь прилила к щекам, я почувствовала, как вспыхнули уши.

Андреас тут же убрал руки, а потом опустил свои глаза и кашлянул:

— Об этом дома поговорим. И для этой темы найдём время.

Я даже рот приоткрыла от удивления:

— Как ты это делаешь? Как ты читаешь мои мысли?

— Дело в тебе, Хлоя, — пожал он плечами. — Твои эмоции такие выразительные и…бесхитростные что ли. Каждая из них отражается на твоём лице, в мимике, в румянце, в глазах. Я просто вижу.

Когда Дрей зашагал дальше, я огляделась и поняла, что мы уже на территории академии. И как я раньше этого не заметила? Ким ушла далеко вперёд, скорее всего, мечтая, оказаться в собственной постели как можно быстрее. Совсем растерянная, я смотрела в спину капитана, а потом вскрикнула, зажав рот рукой. Андреас тут же обернулся:

— Что?

— Ты ничего не замечаешь? — дрожащими губами произнесла я.

— Нет, а что?

— Между нами расстояние никак не десять метров.

Лицо Андреаса застыло и никак нельзя было понять, какие мысли его при этом одолевают. Нечестно. Я вспомнила тот момент, когда маг — отступник оттеснял меня всё дальше в лес, когда мои друзья стали лишь фигурами вдали. Я в тот момент даже не обратила внимания на то, насколько далеко отошла от Дрея.

— Что-то изменилось, — прошептала я и в этот миг не могла сказать точно, нравилось мне это или нет.

Глава 19.

Некоторое время мы просто молча взирали друг на друга, и каждый думал о своём. Я бы многое отдала, чтобы узнать, что происходило в голове Дрея. Если бы кто-нибудь всего несколько дней назад сказал мне, что мысли Андреаса будут так много для меня значить, я бы, наверное, рассмеялась этому человеку в лицо. Но сейчас сердце замирало от ужаса при мысли о том, что Дрея может обрадовать возможность избавиться от меня.

На миг выражение его лица изменилось, будто тень пробежала, я затаила дыхание.

— Пойдём домой, — сказал Дрей, — холодно.

И так тепло мне стало от этих слов, так радостно. Я понимала, что скрывать перемены от магистров будет неправильно, но никто же не заставляет нас докладывать им о случившемся именно сейчас. Улыбку сдержать не получилось, я быстро опустила голову, но Андреас кажется всё равно заметил.

В башне, после горячего душа, я облачилась в мягкую пижаму и завернулась в толстый плед, а потом, пока ждала Дрея из ванны, наколдовала какао. Отчего — то душа была не на месте. Я чувствовала себя взволнованной настолько, что усидеть на одном месте стоило мне немалых усилий.

— Как же глупо, Хлоя, — буркнула самой себе, — вокруг царит хаос, и академию могут закрыть. Ты потеряешь дом! А чем заняты твои мысли?

Было стыдно и неловко, но волей-неволей мыслями я всё равно возвращалась к исчезнувшей между нами связи. И когда всё успело так перемениться?

— Подведём итоги? — раздался голос прямо надо мной.

Я вздрогнула и задрала голову, плед сполз с моих плеч. Андреас обошёл кресло, встал прямо передо мной и совершенно обыденно, будто делал это уже не раз, аккуратно завернул меня обратно. Он сел в кресло и бросил взгляд на дымящуюся чашку какао.

— Будешь? — спросила я, не сводя глаз с лица Андреаса.

— Буду, — кивнул он.

Не знаю, что со мной происходило сегодня, но даже делать для него лакомство было особенно приятно. Я даже головой мотнула, понимая, что всё это сейчас более, чем неуместно. Нахмурилась, прокашлялась, наколдовало Дрею какао и приготовилась слушать. Но вместо того, чтобы рассуждать самому, он предложил высказаться мне. Я немного растерялась:

— Даже не знаю…Всего так много и разом… Есть наследники и фолиант, внутри которого сидит дух, способный довести задуманное Виннесом до конца.

Андреас слышал меня глядя на пламя, пляшущее в камине. Он разжёг его сам, не желая прибегать к магии. Прослушав мои слова, Дрей кивнул, и я продолжила:

— Вот тут возникает вопрос: дух был помещён в книгу до или после того, как наследники и Виннес сговорились? То есть, я хочу сказать, как давно они сотрудничают? Насколько я поняла хаоса жаждут и те, и другие. Но вот, как по мне, цели у них всё же разные.

— Согласен, — нахмурился Дрей. Он откинулся на спинку кресла и на некоторое время затих. — С Виннесом всё более или менее понятно. Он зол, обижен, словно ребёнок. Ему нужно реализовать свои амбиции. Изгнание из академии было сильным ударом, если обратить внимание на то, что вот уже двадцать лет он не может забыть эту обиду.

— Получается это банальная месть? — пробормотала я возникший тут же вопрос.

— И да, и нет, — продолжил рассуждать Андреас. — Ведь вольнодумие в нём проявлялось ещё во время учёбы. Уже тогда Ольстрэм хотел, чтобы все маги были равны. Не признавал авторитета магистров и считал, что обладать магическими способностями достаточно для того, чтобы стать магистром. Сейчас его действия понятны.

Я вскинула голову, не ожидая таких слов от Андреаса. Он пожал плечами:

— Они не оправданы, но понятны. В них есть логика. Виннес пытается закрыть все академии, нарушить сложившийся порядок, изменить устоявшуюся систему. С ним всё более или менее понятно, вот я о чём.

— Ты о том, что наследники остаются тёмными лошадками? — предположила я.

— Именно, и это мне совсем не нравится. Мне не ясны их мотивы, я не вижу их цель. Чего они добиваются? Зачем их отец для разрешения на изучение фолианта? И может ли быть так, что духа поселили в нём для чего-то другого?

Слова Дрея прозвучали зловеще. В голову тут же полезли всякие страшные мысли, я поёжилась и будто снова услышала зов этого самого духа. Мне стало по-настоящему страшно. И снова мои эмоции не ускользнули от Андреаса:

— О чём ты думаешь?

— Мне страшно, — призналась я, глядя в его голубые глаза. — Что если я стану той, кто выпустит этот хаос на свободу? Что если я собственными руками погублю свой дом? Наш дом?

— Не погубишь, — сказал Дрей с уверенностью, которую я совсем не разделяла. — Я не допущу этого.

— Он притягивает меня, — почему-то шёпотом сказала я. — Я ощущаю неудержимое желание открыть его.

— Это только если ты его видишь, верно же? Мистер Бастири надёжно спрятал его от тебя, не волнуйся. Я буду рядом и не допущу, чтобы ты и фолиант оказались близко друг к другу.

Мне отчаянно хотелось верить его словам, и я верила, а потом снова тонула в сомнениях.

— Рядом, — пробормотала я, — но теперь…когда магия омелы больше не держит нас…тебе вовсе не обязательно…

Мои слова звучали как детский лепет, я сама не понимала, что говорю и зачем. Просто страхи сами собой рвались наружу.

— Как думаешь, почему связь прервалась? — спросил вдруг он.

— Даже не представляю, — призналась я, вновь поднимая на глаза на Дрея.

— А у меня есть кое-какие мысли на этот счёт, — сказал Андреас, и слова его прозвучали как-то неуверенно, — но я не стану их озвучивать, пока не буду более или менее уверен.

Как же трудно демонстрировать безразличие! У Андреаса была крайне неприятная черта — говорить «А» и не говорить «Б». Это ужасно раздражало, но я понимала, что расспросы ни к чему не приведут. Нужно просто смириться. Но совсем без ответов оставаться не хотелось: