Госпожа Чудо-Юдо

— Рада познакомиться, Гхорр, — подумав, я сцапала его тяжёлую руку и пожала.

Судя по непониманию, проступившему на лице раба, этот жест на Тигардене-2 отсутствовал в принципе. Другие рабы по соседству, не в силах перебороть жгучее любопытство, наблюдали за мной из-под опущенных век так пристально и усердно, что могли бы в будущем и косоглазие заработать. Надо будет отменить дурацкое правило насчёт «не смотреть».

— Это знак приветствия и заочного доверия, — решила я пояснить. — На моей планете принято так его выражать. Пока меня не будет, ты останешься за главного. Ждите здесь, но стоять все время не нужно. Можете отдыхать, присесть-прилечь на травке. Проследи, чтобы желающие могли утолить жажду, справить естественную нужду в положенном месте… м-м… ну ты понял…

— Я понял, госпожа, — спокойно ответил Гхорр и осторожно сжал мою ладонь в ответ своими жёсткими мозолистыми пальцами.

Я кивнула ему и повернулась к застывшему в коленопреклоненном ожидании Любену. Красавец-раб низко опустил голову и всей своей позой демонстрировал покорную преданность. Однако в заблуждение он меня не ввел. Густо-малиновый энергетический кокон с красно-оранжевой каймой обволакивал его тело, выдавая страстную натуру, пропитанную эротизмом, жаждой физических удовольствий, но совсем не склонную к подчинению. Но кое-что меня в увиденном порадовало — прозрачность ауры, несмотря на густую насыщенность цветовой гаммы.

А стало быть, Любен не был социопатом — всего лишь хитрым манипулятором.

— Поднимись и покажи, где находятся нижние пещеры, — велела я ему, устанавливая защиту пси-ограничителя на прежний уровень. — Иди вперед.

— Как пожелает госпожа Гайя, — ответил сладкий бархат голоса, и Любен грациозной походкой направился к спуску со смотровой площадки.

В меру широкие плечи, узкие бедра, высокий рост и смазливая физиономия. Даже отсутствие пупка и сосков не портило впечатление, а скорее придавало Любену очарование хорошо смодулированного пластикового киберманекенщика. На Земле его с радостью бы приняли в Дом Высокой Моды, где одежду для элиты до сих пор было принято демонстрировать с помощью живых людей, а не киберов.

Уже спускаясь по широким ступеням, я тихо добавила ему в спину:

— Да, и не вставай больше передо мной на колени.

— Буду счастлив выполнить ваше желание, госпожа Гайя, — отозвался Любен, и эта его фраза прозвучала куда искреннее прежних его сладких ответов.

Спуск с клювообразной скалы, на которой стоял особняк, был извилистым и долгим. Не доходя до пляжа и причала, мой проводник свернул на неприметную узкую тропку, полускрытую разросшейся голубоватой травкой с кудрявыми листиками. Направление, куда убегала эта тропка, недвусмысленно указывало на пустое пространство под каменным «клювом».

Мы дошли до самой воды и отправились вдоль прибоя, по самой кромке — в сгущающиеся объятия тьмы, — пока не упёрлись в стальную решетку, перекрывшую высокий проем. Вероятно, когда-то он был просто трещиной в скальной породе, за которой скрывались пещерные пустоты, но повелительницы Тигардена-2 нашли ей новое применение.

Дверца решетки была распахнута настежь.

Стоило шагнуть внутрь, как сквозь темноту лёгким бесшумным вихрем пронеслась цепочка света. Это вспыхивали сотни микролампочек, озаряя тесный каменный коридор. Но теснота мешала только на входе, потому что уже через несколько шагов стены резко уходили в разные стороны, открывая просторную пещеру.

Потолок ее терялся в непроглядном мраке, а по обе стороны располагались ниши-камеры, также забранные решетками. Но они были пустыми.

— А где заключённые? — озадаченно спросила я. — Ну, то есть забыванцы?

— Скорее всего в следующей пещере, госпожа Гайя, — предположил Любен. — Простите за неточный ответ… я никогда не бывал тут.

Его предположения оказались верными. Дальше пространство сужалось в ещё один короткий коридор, который и вывел нас в следующую пещеру — вдвое больше первой.

Ещё в коридоре слуха коснулись разные голоса, рождающие в стенах пещеры обманчивое эхо, которое преумножало их до иллюзии многократного хора. Один голос прерывисто скулил на тонкой ноте, другой что-то бормотал. Пару раз казалось, что сквозь эхо слышится голос управляющего, но уверенности в этом не было. С приближением ко входу пещеры в воздухе появился слабый запашок застарелых экскрементов, усиливающийся с каждым шагом.

— Лизен! — крикнула я сразу же, как вошла во вторую пещеру. — Ты здесь?

Наступила глубокая тишина, но длилась она недолго.

— Я тут, госпожа!.. — последовал отклик из противоположного конца пещеры.

Облегчённо выдохнув, я обогнала Любена и поспешила вперед. В некоторых камерах по ту сторону решёток стояли рабы… те самые забыванцы. И видно было только их глаза, горящие отраженным светом. Они подслеповато щурились с непривычки… но смотрели так пронзительно, что у меня не только пробило чужими эмоциями пси-ограничитель… но и возникло ощущение касания на физическом уровне. Лопатки жгло мучительным ожиданием, желудок словно скукожился в крошечный твердый комок и трясся от тошнотворного волнения, а затылок припекало безумной надеждой так, что казалось, будто у меня сейчас мозги под черепом сварятся в собственном соку.

Это было невыносимо.

Я резко остановилась, посмотрела в бесконечный мрак потолка и демонстративно объявила:

— Я ваша новая госпожа! Вы все сейчас покинете это место вместе со мной. Успокойтесь!

Эхо разнесло мой голос по всем уголкам пещеры и замерло далёкими отголосками. Давление на пси-ограничитель медленно ослабло на четверть… а может, и на треть… окатив меня напоследок колючей дрожью.

В полной тишине я подошла к самой дальней камере, что располагалась в тупиковой нише пещеры, и уставилась на решетку.

Автономный электронный замок на дверце был заперт, а старый управляющий на пару с каким-то мелким щуплым рабом, кутающимся в грязную тряпку, сидели рядышком на каменном полу. Как два нахохлившихся суриката.

— Что случилось, Лизен?

На бледном лице раба со следами ранних морщин отразилось смущение и замешательство.

— Простите за беспокойство, госпожа! Я вошёл первым делом сюда и обнаружил в этой камере ещё одну. Запертую на замок, который среагировал на доступ управляющего тем, что… подал сигнал на перекрытие основной двери. И связь в этой камере перестала работать.

Осмысливая объяснение, я принялась разглядывать его мелкого соседа по камере. Тот съежился и кинул на Лизена панический взгляд.

— А почему ты начал освобождать первым именно его?

Управляющий ответил не сразу. Интуиция подсказывала, что прямо сейчас мой собеседник стоит перед выбором — ответить честно или увильнуть, прибегнув к правдоподобному объяснению. Например, к тому, что освобождать узников вполне себе удобно с самого дальнего конца пещеры, а не со входа.

Но Лизен всё же начал проникаться доверием ко мне. Глубоко вздохнув, он проговорил:

— Потому что это мой сын, госпожа.

Только теперь до меня дошло, что раб рядом с управляющим вовсе не щуплый парень, а попросту мальчишка, почти подросток. Просто в полумраке впечатление о внешности воспринималось смазанно. А так… мальчик худоват, конечно, но в пределах нормы для своего возраста.

— Понятно, — хмыкнула я.

Затем синхронизировала замок на открытие своим браслетом и шагнула в камеру, чуть не споткнувшись о ящик с брикетами, похожими на сухой корм для животных.

В лице мальчика действительно прослеживалось родство с управляющим. Те же глубоко посаженные глаза, мясистый неровный нос и заостренный подбородок…

— Как тебя зовут?

Мальчик не ответил, только затравленно съежился и стиснул неровные края серой тряпки, в которую кутался.

— Его зовут Яки, госпожа, — торопливо представил сына управляющий. — Позвольте… позвольте объяснить…

— Не волнуйся, Лизен. Я слушаю.

Он сглотнул и повторил:

— Яки — мой сын, госпожа. А ещё он самый младший брат Эки, Шеда и… Юки, которого разорвала гратера. Я рассказывал вам.