Госпожа Чудо-Юдо

Первым порывом было вскочить и немедленно побежать в пещеры, но это было бы чересчур импульсивно. В каком состоянии окажутся те, кто провел уйму времени в заточении? Как бы не оказалось, что на волю выйдут восемь безумцев, готовых отгрызть даже протянутую руку помощи. И забывших, что такое благодарность.

Забыванцы… Точнее и не назовешь.

В прошлом я была одной из лучших студенток на ксенобиологическом факультете. Так скажем, не последняя в топовой десятке. И память у меня всегда отличалась своей феноменальной вместимостью — если ставилась задача что-то в нее вложить….

Отлично запомнилось несколько абзацев из теории психологических аномалий, описывающих поведение животных и разумных существ в условиях сенсорной депривации. В течение года подобной изоляции у них появлялись все признаки нейроповреждений мозга, а подопытные добровольцы утверждали ещё на стадии первого месяца, что видят галлюцинации, теряют счёт времени и ориентацию. Некоторые из тех, что психологически были послабее — в основном экстраверты, — испытывали невыносимую депрессию и желание биться головой об стены. И это при том, что они твердо знали, что их заключение временно. А что происходит в голове тех, кто отчаялся и потерял себя во тьме настолько, что перестал быть разумным?

Тем не менее, обрекать забыванцев на дальнейшие мучения в пещерах я не собиралась и после минутного раздумья сказала:

— Давай сделаем так. Всех узников из пещеры надо вывести на свежий воздух, хорошенько отмыть, переодеть в чистое… и пусть они побудут пока на заднем дворе, но на строгом расстоянии друг от друга, мало ли, в каком помрачении ума окажутся… Да, и вот ещё что. Проследи за тем, чтобы перед выходом из пещер всем завязали глаза темными повязками. И не снимали, пока я не разрешу.

— Как пожелаете, госпожа! — охотно откликнулся Лизен. — Мне заняться этим прямо сейчас?

Физиономия у него показалась слишком деревянной, будто скрывающей бурное волнение. Личная заинтересованность?

На мгновение возник соблазн отключить пси-ограничитель и прочитать его мысли, но слабая головная боль, вернувшаяся после недавнего эксперимента, была существенным аргументом против подобных искушений.

— Да, займись этим.

Но едва управляющий поспешил исчезнуть, как я вспомнила о выстроенных на лужайке группах и с досадой подумала, что всё-таки поддалась необдуманному импульсу. Нужно было сначала воспользоваться Лизеном в качестве посредника между мной и невольниками. Их количество пугало до дрожи, да и опыта эффективного управленца у меня не было. Вот разве что со зверушками инопланетными и земными неплохо ладила…

Однако звать Лизена обратно было нецелесообразно. Коли назвалась госпожой — изволь соответствовать.

Одним глотком допив свой черный кофе, я решительно поставила термокружку на нижнюю ступеньку террасы, возле которой стояло кресло. И зашагала в сторону рабов, которые при моем приближении почти неуловимо вытягивались в струнку — будто холодный кусачий ветерок пролетел через все шеренги, заставляя мужские тела закаменеть, вольно или невольно демонстрируя игру мышц.

В первых шеренгах обеих групп стояли настоящие тяжеловесы с бычьими шеями, мощными ножищами и шкафообразными фигурами — вроде тех, что недавно тащили Шеда в подвал. За их спинами стояли рабы совершенно иного типа — в меру развитые, стройные и очень симпатичные. Третья шеренга «слабосильных» почти не просматривалась, но мне показалось, что там собрались рабы-мальчишки и старики.

Все рабы почему-то были полуголыми — в коротких серых штанах, распахнутых безрукавках поверх мускулистых торсов и дешёвых черных слипонах на босу ногу. Это что, экономия такая — на носках и рубахах?

Молча пройдясь туда-сюда перед обеими группами, я пришла к выводу, что без использования своих новых способностей всё же не обойтись. Иначе как за короткое время узнать, что за личности тут собрались и что с ними делать?

Но отключать пси-ограничитель все же не торопилась, а разжала стиснутые от напряжения зубы и заставила себя говорить. Как можно громче и четче, чтобы голос звенел низкими нотами самоуверенности, не допуская в рабах и мысли о робости их новой госпожи.

— Приветствую всех, кто живёт в этом поместье давно… и добро пожаловать всем новоприбывшим! Я — полноправная хозяйка острова Йо. Можете звать меня просто госпожа Гайя.

Все рабы безмолвно слушали меня с опущенными глазами. Две передние шеренги своей неподвижностью могли посоперничать с логороботами, которые способны работать только в одном режиме — мыслительном. Двигательный у них просто не предусмотрен.

Только в самой последней слабосильный шеренге и наблюдалось какое-то скупое шевеление, слышались редкие вздохи, а пару раз даже покашливание.

Я оглядела одинаково замкнутые лица, задержавшись на смутно знакомой физиономии, принадлежащей угрюмому бычаре, который в резервации первоначально был готов убить меня своим взглядом.

— Вас разделили по группам физических данных, но у меня своя система. И некоторые уже немного с ней знакомы. Итак, новоприбывшие… те, кто в резервации был выделен в малую группу, выйдите из шеренги вперёд!

Последнюю фразу я выделила интонацией, чувствуя, как дрожат от волнения колени и почему-то подсознательно ожидая, что сейчас эти здоровенные мужики и парни заржут и скажут что-то вроде: «Ишь, раскомандовалась! Иди-ка в парикмахерскую мозги феном проветри, девушка…»

Но это было лишь внутреннее эхо моих комплексов.

Социопаты, которых мы с Таллой Ней, отсортировали накануне в резервации, потеснили тяжеловесов и со спокойными лицами собрались в небольшую группу.

— Хорошо. Теперь…

Внезапный вызов от Лизена нарушил все планы. Сердито включив в ухе аудиогарнитуру, которую терпеть не могла, буркнула:

— Что?

— Госпожа, пож…ста в пеще… нуж… аше присут… — зачастил управляющий. — Прош… вас!

Умоляющий тон и прерывистая связь встревожили меня.

— Я думала, управляющий имеет доступ к замкам, разве нет?

— Да, госп… Но тут… есть… особ… мера… не… огу… откры… а там…

И тут связь оборвалась окончательно.

Ни одна из попыток связаться с управляющим успехом не увенчалась. Беспокойство усиливало и осознание, что я понятия не имею, где находятся нижние пещеры… Впрочем, наверняка кто-то из рабов поместья в курсе.

Сунув руки в широкие карманы комбинезона, я проследила за стремительным полетом белокрылой птицы размером эдак с древнего гигантского птеродактиля над побережьем. Затем, не оборачиваясь к рабам, чтобы те не видели моей растерянности, громко произнесла:

— Любен! Подойди.

Тихие шаги за спиной выдал только слабый шорох.

— Я здесь, госпожа Гайя, — сказал личный раб с бархатным голосом и «поцелуйными» губами.

— Ты знаешь, где находятся нижние пещеры с забыванцами?

— Знаю, госпожа Гайя.

— Хорошо.

Отключив пси-ограничитель на эмоции, я неохотно развернулась и пробежала взглядом по заигравшим красками аурам рабов-старожилов. В висках заныло фоновой болью — предвестником жестокой мигрени… но без эмпатии неопытному управленцу тут не справиться. Талла Ней вчера по пути от резервации наскоро дала несколько советов, на какие цвета ориентироваться, чтобы собрать вокруг себя надёжную команду. Хороший жёлтый цвет — с определенной долей прозрачности, — сигнализировал о надежности, а также о способности руководить и брать на себя ответственность. Поэтому я сразу ткнула пальцем в первого попавшегося обладателя ауры с чистой жёлтой сердцевиной вокруг головы и сердца, предварительно убедившись, что заметных грязных разводов на ней почти нет.

— Ты! Как тебя зовут?

Выбранный раб был из шеренги тяжеловесов — здоровенный детина с тяжёлым лбом и маленькими умными глазками. Внешне он был чуть привлекательней гориллы, но его внимательно-оценивающий взгляд выдавал, что в этой массивной черепной коробке извилин водится намного больше, чем у обезьяны. И чувство справедливости скорее всего имеется.

— Гхорр, госпожа, — зычно пробасил он.