Страница 11 из 19
Валерия Ивановна вошла в класс. Все замолчали. Казалось, в мире выключили звук.
Стук каблуков. Хлопок журнала по столешнице. Скрип отодвигаемого стула. Шелест бумаги. А потом ледяной взгляд, который просканировал класс. Усмешка, едва Валерия Ивановна заметила, как ее боялись. Она упивалась этой властью, питалась страхом, словно вампир.
Алисе казалось, что все слышали, как быстро трепыхалось ее сердечко в груди. И почему она не ведьма, как Луна? Сейчас бы натворила что-нибудь, чтобы сорвать урок, и не пришлось бы трястись от страха. Но нет, у них был один отец, но разные матери, а потому никакой магии в крови несчастной одиннадцатиклассницы быть не могло.
– Что вам было задано? – спросила Валерия Ивановна, опуская взгляд в журнал. – Изменение свойств элементов в группе.
По классу прошел шум, Валерия Ивановна подняла глаза.
– Тишина в классе.
Просить дважды не пришлось. В голосе слышалась власть, глаза сузились, губы превратились в трубочку.
Каждый день у кабинета химички непременно стояли ученики, зубрящие химию, готовясь к пересдаче.
У Валерии Ивановны все было просто: не ответил урок – получил два. Сразу в журнал. Ручкой. Ни единого шанса.
Получил еще одну двойку – родители в школу.
Третья двойка – извольте видеть директора и объяснять, почему вы такой тупой.
– Итак, к доске пойдет…
Алиса сжалась. Саша рядом бормотала молитвы. Кто угодно поверит в бога в такой момент.
– Пожалуйста, Лебедева.
Алиса поняла, что проиграла. Вселенная сегодня не на ее стороне.
Да начнутся голодные игры! И пусть удача всегда будет на вашей стороне!
Лебедева поднялась, несмело зашагала к доске. Ватные ноги отказывались слушаться, тело словно хотело пойти в другую сторону, подальше от химички, подальше от расстрела.
Класс же расслабился. Проходя мимо одноклассников, Алиса видела, как те довольно смотрели на нее. Телефоны никто не доставал, знали, что, если заметят – их получат обратно только родители.
Поднявшись на кафедру, Алиса взяла из рук Валерии Ивановны указку. Взглянула в ее маленькие темные глазки, заметила, как раздувались ноздри от удовольствия. Химичка наслаждалась властью, упивалась страхом, что витал в воздухе.
«Может, она и правда ведьма, – подумала Алиса. – Энергетическая».
– Изменение свойств элементов в группе, – неуверенно начала Алиса, дрожащим голосом. – Кхм, ну… Номер элемента увеличивается, количество всех электронов тоже увеличивается…
Она еще около минуты нетвердым голосом рассказывала все, что знала, с большими паузами и ошибками. Но потом замолчала и обернулась. Посмотрела на класс – все сидели довольные и расслабившиеся, ведь их не спросили. Лишь один человек сейчас за нее переживал – ее соседка по парте. Саша шептала ей какие-то слова, пытаясь подсказать, но Алиса ничего не слышала, да и сомневалась, что хотела.
Валерия Ивановна что-то писала в журнале. Она даже не смотрела в сторону Алисы, которая, заикаясь, рассказывала, что зубрила, краснела все сильнее и едва сдерживала слезы.
– Я не готова.
Алиса положила указку на стол, постаралась хлопнуть посильнее. Валерия Ивановна посмотрела на Лебедеву. Их взгляды встретились. Секундная тишина. Алиса уже видела приговор.
– Почему вы не готовы? – спросила Валерия Ивановна. Четко выговаривая слова, почти без интонации. Так, что у Алисы мурашки пошли по коже.
– Я не поняла эту тему, – прошептала Алиса, уставившись в пол.
– Несите дневник.
Алиса вернулась к парте, схватила дневник, подала химичке. Молча Алиса наблюдала, как Валерия Ивановна поставила ей двойку, размашисто расписалась.
– У вас кровь идет. Сходите в медпункт.
Алиса стерла кровь, что вновь пошла из носа.
– Следующим к доске пойдет… – услышала Алиса, выбегая из класса.
Бойня еще не закончилась.
Алиса сидела в туалете и пыталась понять, почему рыдала из-за какого-то урока. В итоге решила, что пусть ее сдадут в психушку, раз она готова разрыдаться из-за такого пустяка.
Но на них давили с самого начала учебного года. Только они первого сентября зашли в класс, как им стали давать нравоучения, твердили, что, если они не сдадут ЕГЭ, то жизнь рухнет. Словно не сдай они чертовы экзамены, повторится 11 сентября и упадут башни-близнецы в Нью-Йорке.
А поступление? Аттестат должен быть красивым. Поэтому ни о каких тройках и речи быть не может! А когда ты приходишь домой, к тебе подлетает мама и продолжает наставлять на путь истинный. Она говорит, что эти экзамены самое важное в твоей жизни! Нужно начинать готовиться уже сейчас. Лучше вчера. И только учить, учить, постоянно учить. А оценки? Да если ты получил двойку, можно смело петлю на голову надевать.
«Почему так давят? Почему все должны быть вундеркиндами? – кипела Алиса. – Каждый должен хоть иногда отдыхать. Почему некоторые считают, что школа – лучшая пора нашей жизни? Все говорят: любите каждый момент своей школьной жизни… После просмотра американских фильмов про подростков все именно так и кажется! Лучшие друзья, парни, любовь, вечеринки… и еще огромный круговорот удивительных и веселых событий. Но почему никто не рассказывает про то, как сложно делать уроки? Как сложно понимать предметы и какие бывают учителя? Ведь чаще всего времени на личную жизнь у школьников просто не остается… Все, что от нас требуют – это учить. Абсолютно всегда. Без перерывов. А ведь мы просто дети. Хоть мы и хотим казаться взрослыми, но мы дети. Просто дети… Не нужно требовать слишком много. Жить-то когда? У меня из друзей только пособия по подготовке к ЕГЭ».
Слезы душили Алису, едва позволяя дышать. Она попыталась вспомнить, когда последний раз отдыхала. Веселилась? Ходила куда-то кроме школы? Но вспомнила только уроки, занятия, подготовку к экзаменам.
И никакого веселья.
А потом вспомнила родителей, которые каждый день проводили с ней беседы, пытаясь убедить, что она готовится недостаточно усердно.
Алиса стерла слезы, отдышалась. И поняла, что ей и правда пора в дурдом, а не в институт.
Луна села в машину, услышала, как отец хлопнул багажником, вздрогнула. Внутри все содрогнулось еще сильнее. Как раньше уже никогда не будет.
Прошло три дня после смерти мамы. Все это время отец жил с Луной, организовал все, что необходимо, кормил ее, заставлял вставать с постели.
Луна ждала, когда все закончится и ее оставят одну, но все пошло не по плану.
Алексей сел на место водителя, пристегнулся и как-то с испугом посмотрел в сторону дочери, с которой понятия не имел как общаться.
– Пап, я могу жить одна. Мне уже шестнадцать, – еще раз сказала Луна, даже не надеясь на победу.
– Именно. Шестнадцать. Дом твой, Полин. Можешь приходить туда, ночевать по выходным. Но в будние дни я хочу, чтобы ты ночевала дома. Машина тоже твоя. Исполнится восемнадцать, сможешь получить права.
Луна теребила язычок от молнии, сердце в груди гулко стучало. В машине, что осталась во дворе ее дома, еще пахло мамой. Ее духами, сигаретами. В бардачке она нашла несколько пачек ментоловых сигарет, которые любила Ангелина.
– Я волнуюсь за тебя, дорогая.
– И где же ты был шестнадцать лет моей жизни? – вспылила Луна. Не хотела. Не выдержала. – Два подарка в год! День рождения и новый год. Где ты был все остальное время? А? Папуля?
Алексей передернулся от последнего слова. То, с какой саркастической интонацией это было сказано, резануло по сердцу, словно острым ножом. Он бы и хотел общаться с дочерью, но не с дочерью ведьмой, уж точно. Он ушел от Ангелины едва узнал, что та могла колдовать. Умолял ее сделать аборт, но та наотрез отказалась. Ссора вышла такой сильной, что с тех пор он боялся Ангелину, старался лишний раз не попадаться ей на глаза. Потому и дочь не видел. Слишком сильно в его сердце засела ненависть к магии.
– Твоя мама… мы разошлись…