Ходок-4. Война

— «Вот разберусь с Мстиславом, тогда посмотрим», — чуть ли не каждый день увещевал себя Ходок, глядя на соблазнительные изгибы девичьего тела. Хорошо хоть пыл молодой плоти удалось унять с помощью постоянных магических практик. Рукоблудием заниматься не пришлось.

Слай выяснил, что если не потреблять более трети жидкости в духовном бассейне, то восстановление водоема происходило за четырнадцать — пятнадцать часов. Поэтому остальное время юноша ежедневно медитировал, заполняя серые точки энергией.

Повинуясь наитию, он начал с нижней шенхуандины, которая в идеале имела красный окрас. Первородное шакти из личной зоны заполняло точки гораздо быстрее, чем нейтральное или из стихийного и божественного источников. Кроме того, оно не рассеивалось без следа, как раньше, а постепенно накапливалось.

Примерно через неделю накачки нужная область в магическом зрении вспыхнула ярко-алым светом. По всей кровеносной системе словно пронеслось обжигающе пламя. На мгновение перед внутренним взором предстало все многообразие вен, артерий и капилляров. Когда видение схлынуло, парень ощутил, как кровь циркулирует в нем.

Слай назвал пробужденную шенхуандину основой. Красная сфера горела внизу таза, вызывая чувство тепла и защищенности. Осталось дело за малым — пробудить шесть других отметок.

Следующей стала оранжевая точка, которая тоже сопротивлялась седмицу. Данная область, похоже, отвечала за жизненную силу. Во всяком случае, общее состояние организма после ее активации заметно улучшилось, а физические характеристики подросли.

Третьей зажглась круглая желтая шенхуандина в солнечном сплетении. Она приятно пульсировала внутри и способствовала восстановлению энергии. Оба источника и поле нейтрального шакти заполнялись теперь в два раза быстрей.

После неё пробудилась зелёная отметина в районе сердца. Она прибавила умений в области чувств. По малейшим колебаниям мимики и аур товарищей, юноша читал их эмоции. Так Слай осознал, что тоже нравится Мирославе, что ей скучно, и она немного злится на него за безразличие. Испытал всю глубину печали Сидора, из которого словно вынули стержень. Юноша дал себе зарок поговорить с другом позже. Увидел Ходок и нараставшую нервозность Скалозуба, и безнадёгу смертельно больного Эфима.

Пятое сосредоточение научило абстрагироваться от внешнего мира. Оно походило на голубой кристалл и размещалось в горле. С его влиянием медитации продвигались успешней и тратили меньше времени.

Предназначение же синей точки во лбу, равно как и фиолетовой на макушке, пока осталось не ясным. Да, Слай в конце- концов разжег их, но ничего, кроме мерного сияния отметок, не прояснилось.

Активация семи шенхуандин заняла приблизительно три месяца и произошла внутри личного пространства, которое в тот же миг изменилось. Между купальней и обелиском выросло небольшое зелёное деревцо с аккуратной кроной. Из под его корней вытекал звонкий ручеёк. Синей лентой родничок огибал единственные постройки и терялся в серой дымке ничто.

Сердце переполнили радость и уверенность в себе. Поддавшись эмоциям, Слай перенесся назад в хибару и попробовал излечить Эфима. Внезапно, юноша ощутил связь с аримией даже вне ее: руки по локоть окутались листвой, а копия обретенного дерева возникла над головой.

Едва Слай прикоснулся к призывателю, как все произошло само собой. Побеги оплели бедолагу и отрастили шипы. Через нанесённые пациенту раны повалил густой, серый пар. Пара минут и Волк исцелился, а связь с аримией пропала.

Ходок немедленно попытался вернуться в личную зону, но ему это не удалось. Энергия снова потратилась. Необходимо было время для ее восстановления.

Неприятности редко приходят в одиночку. Снаружи послышался шум. А ворвавшийся в жилище Трой сообщил, что его выследили японцы. Не дожидаясь, пока опасность придёт в дом, Слай выбежал на поляну. За ним последовали и остальные члены отряда, кроме так и не оклемавшегося от экстренной терапии Эфима.

Мысленно давно похороненные Ходоком азиаты преобразились. Причём настолько, что парень признал их только по красочным доспехам и вычурным шлемам.

— Какие же это японцы!? Это же сам Эмму* со свитой! Согласно легенде…,- выдал непонятную фразу Лукошко.

— Идиот, причём тут страус?! — перебил приятеля Трой, а затем события понеслись вскачь.

* Раджан Дхавал- Король Чистоты;

* Эмма — японский бог подземного мира, эму — вид австралийского страуса;

Глава 19. Предатель

Хуже лжецов, воров и даже убийц только предатели. Они покушаются на самое важное — доверие.

Мудрость странствующего философа;

Родившегося в бедной многодетной семье мальчика назвали Касуми* не просто так. Он был пятым сыном, плюс у него имелось ещё шестеро сестёр. Естественно, что с самого рождения родители хотели от него лишь одного — служения.

Ему не нужно было наследовать традиции пусть и обнищавшего, но древнего клана, на него не делали ставок и не возлагали надежд. Ему предначертано было стать всего лишь придатком для обслуживания остальной родни. Ладно бы ещё малец обладал какими-то выдающимися личностными качествами или физическими параметрами, но нет. Низенький и тщедушный, без каких-либо способностей, готовый и даже радый плыть по течению.

Так младший Тадао и тянул лямку по сути слуги, пока в его жизнь неожиданно не пришла любовь. Касуми исполнилось пятнадцать, когда он встретил Ее. В обмельчавший, но с богатой родословной, дом по случаю помолвки наследника пожаловал протектор фамилии, кугэ* пятого ранга, Йоши Акиро.

На празднество феодал взял и свою четырнадцатилетнюю дочь. Девушка исповедовала бусидо* и уже перешла в средний инф, полностью овладев такой непокорной стихией, как огонь. Люди называли Акитоши гением клана Акиро и прочили ей великое будущее. Вот отец и вводил наследницу в курс дел, знакомя с вассалами.

В отличие от большинства японцев, рыжая, как и подконтрольное ей пламя, воительница имела норовливый и гневливый нрав. Но Касуми почему-то пожалела. Она стала свидетельницей тривиального в общем-то зрелища. Два средних брата заставляли младшего натирать кожаные ремешки их парадных дзори*. Увидев коленопреклонённого Касуми девушка пришла в ярость и поколотила нахалов.

— Никто не смеет унижать членов собственной семьи! — пояснила она свой поступок и забыла о нем.

Для юного же и забитого Тадао защитница явилась своего рода богиней. Впервые кто-то был к нему бескорыстно добр. А ещё его поразила сдержанная красота девушки. Ее правильные черты лица, бледная на фоне волос кожа и тонкое, изящное строение тела, в котором вместе с тем крылись неудержимая воля и духовная сила.

Акитоши мигом была возведена на пьедестал, а прочие навязанные ценности, такие как послушание, жертвенность и служение интересам семьи, отброшены в сторону. Дошло до того, что на пире в честь помолвки Касуми преподнёс «даме сердца» подарок и открыто выразил свои чувства.

Отец юноши немедленно отвесил наглецу подзатыльник и бросился извиняться перед сюзереном, но молодая представительница клана Акиро была поистине чудесной. Она лишь улыбнулась и приняла в нежные руки вышитый кошель с накоплениями Касуми за всю его жизнь.

— Стремись стать сильней! Через три года, если победишь меня в поединке, у тебя будет шанс стать моим мужем! — пообещала ему красавица.

На этом романтическая часть их истории завершилась. Дальнейшее развитие событий было лишено любого любовного флера и послужило прекрасной иллюстрацией жестокости прозы жизни.

Собравшиеся гости, и сам кугэ Йоши Акиро, пребывали в шоке. Ведь по сути вместо одной помолвки состоялось две. Вскоре хитрый феодал понял замысел дочери и восхитился ею. Она не желала тратить время на традиционные ухаживания и желала сосредоточиться на саморазвитии, а уважила такого слабого претендента для того, чтобы о ее доброте заговорили.