Страница 74 из 76
Эти прогулки заставляли ее чувствовать себя в миллион раз лучше, чем кратковременные всплески интернет-славы. Потому что это была просто она, живущая реальными моментами, а не выдумывающая их для развлечения других.
Пробираясь через бар со своей сестрой, стоя на палубе лодки в объятиях любви всей ее жизни, пробегая сквозь туман гавани, заводя друзей, которые, казалось, интересовались ею, а не тем, что она могла для них сделать. Эти вещи имели значение.
Все это было напоказ, и участие в этом заставляло Пайпер чувствовать себя менее верной себе. Как будто она недооценивала себя.
Эта слава, к которой она всегда стремилась, наконец-то вернулась, и ей было неинтересно.
Пайпер, Пайпер, Пайпер.
Песнопения теперь были оглушительными, но она хотела слышать только один голос, произносящий ее имя. Почему она не осталась и не боролась за него? Что он сейчас делает?
—Брендан—прошептала она, страстно желая его так сильно, что чуть не согнулась пополам.
—Прости меня, я скучаю по тебе. Мне очень жаль. —Что?—крикнула Кирби, перекрывая шум. —Хорошо, ты идешь наверх. Держись, сучка! —Нет, подожди,—Пайпер вытерла влажные глаза. —Я хочу выйти. Отпусти меня.
Кирби посмотрела на нее как на сумасшедшую.
—Уже слишком поздно. Ты уже двигаешься.
И она поднималась . Намного быстрее, чем она ожидала.
У этого единорога действительно был какой-то подъем и уход.
Пайпер вцепилась в синтетическую гриву и затаила дыхание, глядя вверх, чтобы увидеть, как над ней открываются двери сцены. Проклятье. Черт возьми, пути назад не было. Она могла бы прыгнуть, но в этих туфлях почти наверняка сломала бы лодыжку. Она бы тоже сломала эти красивые каблуки Тома Форда, и это противоречило самой ее религии.
Ее голова вот-вот должна была оторваться от сцены.
Глубоко вздохнув, Пайпер выпрямилась и улыбнулась, махая рукой толпе людей, которые сходили с ума. Для нее. Это был внетелесный опыт-быть подвешенным над их головами, и ей это не нравилось. Не хотела быть там, сидеть, как придурок, на этом единороге, в то время как сотни людей запечатлели ее изображение на своих телефонах.
Я хочу домой. Я просто хочу домой.
Единорог наконец устроился на сцене. Здорово. Она уже искала ближайший выход. Но когда она слезала, то освещала весь клуб. Не было другого способа оставаться скромной, кроме как закрыть промежность волосами единорога и неловко соскользнуть, что она и сделала сейчас, когда люди прижимались к сцене. Она не просто чувствовала себя загнанным в ловушку животным. Она была одним из них. Выхода не было.
Пайпер повернулась, ища путь к спасению—и вот он здесь.
Брендан? Нет, этого не может быть. Ее морскому капитану не место в Лос-Анджелесе. Они были двумя сущностями, которые не имели смысла в одном и том же пространстве.
Она подняла руку, чтобы заслониться от мигающего стробоскопа, и Боже. Боже мой, он действительно был там, стоял на фут выше всех в толпе, бородатый, красивый, уравновешенный и на соленой земле. Они встретились взглядами, и он медленно стянул шапочку с головы, прижимая ее к центру груди, почти почтительным движением —и выражение его лица было ужасной смесью печали и удивления. Нет. Она должна была добраться до него. Быть так близко и не быть в его объятиях было настоящей пыткой. Он был там. Он был там.
—Брендан!
Пайпер закричала, ее голос был заглушен шумом.
Но она видела, как шевелятся его губы. Знала, что он отозвался на ее имя.
Не в силах больше расставаться с ним, она опустилась на задницу и соскользнула со сцены, проталкиваясь сквозь плотно набитую толпу, молясь, чтобы она двигалась в правильном направлении, потому что больше не могла его видеть. Не с мигалками и телефонами у нее перед носом.
—Брендан!
Руки схватили ее, не давая возможности пошевелиться. Руки незнакомцев обвились вокруг ее шеи, притягивая ее к селфи, горячее дыхание скользнуло по ее шее, плечам. Нет, нет, нет. Она хотела только одного прикосновения. Одно идеальное мужское прикосновение.
—Пайпер!
Она услышала его глубокий, панический голос и развернулась в калейдоскопе цветов, вспыхивающих вспышек, дезориентирующих ее. Слезы катились по ее лицу, но она оставила их там, чтобы попытаться протолкнуться через толпу.
—Брендан!
Адриан появился перед ней, на мгновение отвлекая Пайпер от ее бега по лабиринту, потому что все это было так абсурдно. Она пыталась добраться до самого чудесного настоящего человека на земле, а этот фальшивый, обиженный ребенок-мужчина преграждал ей путь. Кем он себя возомнил?
—Привет, Пайпер. Я надеялся, что столкнусь с тобой!
Адриан перекрикивал музыку.
—Ты выглядишь чертовски потрясающе. Нам нужно выпить ...
Брендан навис над ее бывшим парнем и, не колеблясь, отшвырнул его в сторону, как надоедливого муравья, отправив его в полет, и Пайпер, не теряя времени, бросилась к зарядной станции. Чувство правоты овладело ею за долю секунды, приведя ее в себя. Обратно на землю. Брендан поднял ее, обнял так крепко, как только мог, и она растаяла в его объятиях, как масло. Ее ноги обвились вокруг его бедер, она уткнулась лицом ему в шею и зарыдала, как ребенок.
—Брендан. Брендан.
—Я держу тебя. Я прямо здесь—Он яростно поцеловал ее в щеку, волосы, висок.
—Остаться или уйти, детка? Что тебе нужно?
—Уйти, пожалуйста. Пожалуйста. Вытащи меня отсюда.
Пайпер почувствовала, как на лице Брендана отразилось удивление—удивление тем, что она хочет уйти?—За которым последовало напряжение его мышц. Одна рука обхватила ее затылок, защищая, а затем он двинулся сквозь толпу, приказывая людям убираться с его пути, и она была уверена, что никогда, никогда в своей жизни не была в большей безопасности. Она вдохнула аромат его одеколона и прижалась к его плечам, уверенная в своем абсолютном доверии к этому мужчине. Он бы пришел. После всего, что случилось, он пришел.
Мгновение спустя они оказались на улице, но Брендан не остановился. Он пронес Пайпер мимо очереди разинувших рты зевак, продолжая идти, пока басы не стихли и вокруг них не воцарилась относительная тишина. И только тогда он остановился, но не отпустил ее. Он провел ее в дверной проем банка и покачал из стороны в сторону, его руки были как тиски.
—Прости, детка,—он потерся о ее лоб.
—Мне так чертовски жаль. Мне не следовало уходить. Я не должен был уходить или заставлять тебя плакать. Пожалуйста, прости меня.
Пайпер икнула ему в шею и кивнула; в этот момент она простила бы ему все, что угодно, если бы он просто остался. Но прежде чем она
успела что-либо сказать, он продолжил.
—Я действительно верю в тебя, Пайпер. Я никогда больше не буду сомневаться в тебе. Ты заслуживаешь гораздо лучшего, чем то, что я дал, и с моей стороны было неправильно, так неправильно злиться на тебя за то, что ты защищаешь себя. Ты и так уже много отдавала. Ты так много даешь всем и всему, к чему прикасаешься, ты невероятная гребаная девчонка, и я люблю тебя. Больше, чем любой чертов океан, слышишь меня? Я люблю тебя, и с каждой минутой я падаю все глубже, так что, детка, пожалуйста, перестань плакать. Ты выглядела там так красиво. Боже, ты выглядела такой красивой, а я не мог до тебя дотянуться.
Его слова заставили ее почувствовать, что она плывет. Они были чистым Бренданом в своей честности, глубине, грубости и смирении. И они были для нее.
Как всецело он отдал себя, этот человек.
Как всецело она хотела отдать себя в ответ.
—Я тоже люблю тебя—прошептала она дрожащим голосом, целуя его шею, его губы, глубоко вдавливаясь в его твердые, приветливые губы.
—Я тоже тебя люблю. Я люблю тебя. Я не хотела быть там сегодня вечером. Я только хотела быть с тобой, Брендан. Я просто так сильно хотела услышать твой голос.
—Тогда я буду говорить, пока у меня не сорвется голос— прохрипел он, наклонившись к ее губам и дыша ей в рот. Принимая ее дыхание в ответ.
—Я буду любить тебя до тех пор, пока мое сердце не разорвется. Я буду твоим мужчиной тысячу лет. Дольше, если мне позволят— С жалобным звуком он поцеловал слезы с ее щек.