Страница 10 из 13
– Машенька, – начала Валентина Петровна, взглянув на уютный проект с деревом и обилием мягкого, – мне кажется, ты здесь уже перепрыгнула в стадию переоборудования. Витенька захочет чего-то более… как бы тебе сказать, молодёжного? Тут бы добавить кирпича красного, чёрных цветов и стали. Давай я тебе покажу, как у него сейчас, у тебя же есть Инстаграм?
Марья терпеть не могла уменьшительные суффиксы, приставленные к любым именам, но забота Валентины Петровны о сыне её почему-то дико трогала. Она мысленно усмехнулась и машинально открыла соцсеть.
– Да, да, конечно, диктуйте ник, – Марья опустила глаза на телефон, где обновлялась лента. Она заметила, что в аккаунте её бойфренда появилась новая фотография с какой-то незнакомой девушкой, решила, что прочитает длинный пост чуть позже, но пока Валентина Петровна искала в своих заметках написание ника сына, выхватила из обилия букв слово «любимая» и задержала внимание. Дима совершенно однозначно признавался в любви другой женщине.
Внутри у Марьи всё закипело. Её бросило в жар, на лбу выступила испарина, руки затряслись, а к горлу подступил приступ тошноты. Марья потянулась за стаканом воды, но руки не слушались, поэтому под аккомпанемент Валентины: «А вот, нашла!», – стакан с грохотом разлетелся на мелкие осколки. Марья вскочила со стула и тупо «зависла» в этом состоянии, не понимая, что ей делать, ведь надо же решить что-то со стаканом. В агонии ей казалось, что она должна была что-то предпринять, склеить его, например. Хотя склеивать на самом деле нужно было её саму.
– Милая, ты что, это же на счастье! – воскликнула Валентина, но Марья пробормотала что-то извинительное и унеслась в сторону уборных.
В туалете она успела лишь закрыть за собой дверь и упасть на колени: её вырвало.
Пару минут Марья приходила в себя, умываясь холодной водой. Нужно было взять себя в руки, вернуться к клиенту и завершить встречу. Самым правильным казалось просто сосредоточиться на проекте и временно отбросить все остальные мысли, а в их пучину погрузиться уже дома.
К моменту её возвращения от фиаско со стаканом не осталось и следа. Валентина Петровна выглядела взволнованной.
– Милая, с тобой всё хорошо? Побледнела вся, и лица на тебе нет.
– Я прошу прощения, давление поднялось, наверное, – Марья пыталась врать убедительно, – давайте продолжим, мы остановились на… – она с ужасом подумала, что придётся снова заходить в Инстаграм, – на спальне. Мне кажется, я понимаю, о чём вы говорите, давайте я покажу вам пару вариантов моего дизайна, которые я уже готовила для нашего бюро. Если вам понравится, возьмём их за основу.
Валентине Петровне очень понравились референсы, Марья убедила её, что сделает для Витеньки ещё лучше. Кухня и гардеробная обошлись мелкими дополнениями, заказчица осталась довольна, а недовольству Марьи только предстояло вырваться наружу. Она приняла решение прогуляться домой пешком, чтобы как-то проветрить свою голову, оттягивая момент, когда придётся начинать разбираться с тем, что там, бл…ь, произошло. Она чувствовала себя ужасно уставшей, просто измотанной, хотя ещё час назад пребывала в великолепном состоянии духа.
Грязные от талого снега улицы хлюпали под ногами. Ноябрьский промозглый ветер продувал до костей. Машины слились в одной противной трели клаксонов. Они кричали о том, что так больше невозможно, просили их пощадить и отпустить домой, дать возможность набрать хоть какую-то скорость и уже выехать из этих чёртовых пробок. Пробки почему-то не так сильно бесят, например, в июле. Ну постоишь немного, там солнце светит, мальчишки на скейтах катаются, девчонки в коротких юбках. Как будто сидишь в машине и смотришь какое-то кино в окне. Или заставку, или рекламу, короче, не бесит. А в ноябре на них сил никаких не остаётся. И эти стоп-сигналы гаснут на несколько секунд – и опять зажигаются, встали. От этого красного глаза начинают слезиться, потому что они – единственные яркие пятна во всём городе. Они – и ещё новогодние украшения. Но те, в отличие от стоп-сигналов, совершенно бездушные. Снег, град, пожар, трагедия, смерть – эти тупые лампочки продолжают зыркать со всех сторон. Синенькие, зелёненькие, жёлтенькие. Тьфу.
Телефон завибрировал звонком от мамы. А что тут сказать маме? Марья сбросила звонок и отправила устройство в ночной режим, а затем – на дно сумки. Последнее, чего ей хотелось, – коммуникаций любого рода. В особенности виртуальных. Она вела диалог сама с собой: «Привет, меня зовут Марья. Мне 33 года и я неудачница. Нет, подожди, почему это я неудачница? Очень даже удачница. Я же только что сдала восемнадцатый дизайн-проект в этом году, разве же неудачница так сможет? То-то же. Давай иначе тогда. Меня зовут Марья, и я дура? Но я уж точно не дура. У меня вообще всё хорошо. Я крутой профессионал, у меня красивая квартира, я хорошо зарабатываю и только что купила себе дорогущую сумку. Дура бы на такую сама не заработала. Ещё раз попробуем: меня зовут Марья, и я страхолюдина? – Марья остановилась как вкопанная у витрины ресторана и взглянула на свое отражение. – О нет, это точно не про меня. А что, если со мной скучно? Ну, это кто как развлекается, знаешь ли. Мне точно не скучно. А как тогда? Меня зовут Марья, и я… и меня не любит мой парень». – Глаза предательски защипало. Она решила скомкать все эти мысли, как неудачный чертёж, и вышвырнуть куда-то за пределы своей головы. Оставшийся путь она заставляла себя разглядывать бездушные праздничные фонарики, в этот момент у них было много общего.
Придя домой, Марья чрезмерно аккуратно повесила одежду в шкаф, помыла ботинки, уделила целую минуту гигиене рук, поставила чайник, усмехнулась, открыла красное вино, включила Земфиру, выпила бокал и решила, что пора. Она выудила телефон из недр сумки, устроилась поудобнее на полу и начала.
Текст был до слёз трогательный. Как будто про них. В каждом втором слове она находила какие-то милые отсылки к их отношениям. С одной маленькой пометкой. Этот текст был не про них, а про какую-то губастую шлюху, которую, кстати, он не удосужился отметить на фотке. Перечитав Димины слова, адресованные не ей, примерно раз тридцать, выпив залпом ещё один бокал вина, она решила, что ей необходимо экспертное мнение. Марья сделала скриншот и направила его по двум адресам: собственно Диме (со знаком вопроса) и в чат со своими подругами (с подписью «Кто-нибудь понимает, какого хера?»).
Затем она пошла путём, знакомым любой женщине: открыла на кого подписан её бойфренд, и начала проверять всех баб подряд. Где-то на пятнадцатой она попала в цель. И моментально испытала сразу два мощных чувства одновременно. Это было что-то типа «Эгегей, попались, суки!» и леденящий ужас, заполняющий всё пространство. Во-первых, женщина виделась ей некрасивой, правда, от этого Марья испытала скорее не радость, а ещё большую обиду. «Ну хоть бы богиню себе нашёл после меня-то, зачем так планку понижать», – подумала она. Во-вторых, её Инстаграм пестрил, как те бездушные новогодние фонарики, картинками их совместного времяпрепровождения. «Да когда же вы успели-то, твари», – пронеслось в голове Марьи. Там были цветы, его красивые руки на коленях этой тёлки, фрагменты его квартиры и какие-то ещё неопровержимые доказательства этой связи. И длилось это бесчинство, судя по датам, уже два с половиной месяца.
Марья вспомнила, сколько раз за это время они занимались любовью, и даже подумала, что необходимо срочно записаться на приём к гинекологу, но тут подкатила очередная волна тошноты. Она убежала в туалет, встала на четвереньки, но её не рвало, она просто задыхалась от кашля. А потом завибрировали умные часы на её запястье. Одновременно ей посыпалась куча сообщений от подруг и одно от Димы: