Страница 9 из 58
— А не стоит ли рассказать человечеству, что его ждет, если оно не примет ваш проект?
— А зачем? Каждый человек знает, что он умрет. Многие ли, обладая этим знанием, ценят отпущенное время? Да почти никто! А ведь каждый день, каждая минута нашей жизни бесценна... Ну и ради чистоты нашей идеи никто не должен знать, что у него нет выхода. Согласитесь: что стоят те решения, которые приняты под страхом смерти? Поэтому никто ничего не узнает и не поймет. Все произойдет максимально быстро и безболезненно. После того, как наш портал в вечную жизнь закроется, а это произойдет в следующее воскресенье, мы выпустим вирус... За ночь с человечеством будет покончено. Без всяких мучений люди исчезнут, просто потеряв сознание.
— А дальше? — опешил Генри.
— Дальше – земля очистится, — спокойно ответил Доктор Кауперман. — Вирус действует только на человека, даже мартышкам не передается. Может быть, через пару миллионов лет на земле опять появится что‑нибудь разумное. И если оно будет действительно разумным, то есть шанс что цивилизация пойдет по другому пути.
— А как технически будет выглядеть... этот ваш исход?
— Мы уже приготовили по всему миру огромные запасы необходимого оборудования, — Кауперман взял со стола что‑то похожее на большой браслет и нацепил его на свою большую голову. — С виду это обычные обручи... С их помощью мы возьмем каплю крови и другой необходимый генетический материал у каждого, кто захочет пойти с нами. Эта информация будет передана сюда, — Доктор махнул рукой на бесчисленные этажи. — Здесь расшифруют и воспроизведут геном каждого человека. Но главное не это. Браслет сканирует мозг человека и собирает всю находящуюся в нем информацию. Даже то, что человек сам давно забыл или не помнит, потому что был в детском, еще бессознательном возрасте. Все это тоже передается сюда. Потом объединяется и на основании генома и полученной при жизни информации создается портрет личности, который переносится сюда, в Кристалл.
— Как все просто...
— Мы изготовили необходимое количество браслетов – любой может их получить. Они очень просты. Мы опробовали эту технологию на якобы фитнес‑браслетах, которые в тайне от всех считывали необходимую информацию. Но сейчас все будет происходить на совершенно другом уровне. Мир – это наше воображение, мой друг, и наша память.
— Хорошо, это я понял. А дальше?
— После того как мы все считаем, идет обратный сигнал на мозг и человек выключается.
— Что это значит?
— Мы выключаем мозг и человек перестает работать. Все это совершено безболезненно. Перестают работать все рецепторы одновременно...
— И куда же девается его душа? — зачем‑то спросил неверующий Генри.
— Душа? — Доктор удивленно посмотрел на него. — А души в человеке мы не нашли. Но если она все же есть, то ничто не мешает ей отправится туда, куда ей нужно.
Кауперман подошел очень близко к Кристаллу и прижал к нему обе ладони.
— А здесь человечество может находиться вечно, — он обернулся и радостно воскликнул: — Мы победили смерть, Генри!
— А какая моя задача?
— На шестой день объяснить все это людям. Ты же великолепный организатор.
Кауперман опять повернулся к Кристаллу и стал бормотать заученные библейские фразы:
— Не станет нечестивого; посмотришь на его место, и нет его. А кроткие наследуют землю... Беззаконные будут извержены и потомство нечестивых истребится... Притеснителя не станет, грабеж прекратится, попирающие исчезнут с земли... Радость вечная над головой праведников. Праведники найдут радость и веселие. Печаль и вздохи удалятся... Не слышно будет более насилия в земле твоей, грабежа и разрушения... Изменится сердце живущих и обратится в чувство иное. Ибо зло истребится и исчезнет лукавство; процветет вера, побеждено будет растление, явится истина, которая столько времени оставалась без плода...
Генри Мидас не понимал, что говорит Кауперман и уже почти не слушал. Он считал и планировал. Мозг его работал так, как умел, как привык.
«Старый болван Кауперман совсем выжил из ума. Ему, как и всем эгоистам, страшно умирать одному и он хочет угробить вместе с собой все человечество. Если он хочет сдохнуть и попасть в свой «Рай», пожалуйста... Но мне и здесь пока неплохо. Его вирус – это проблема. Но у меня еще полно времени. Уничтожить человечество я ему не дам. Необходимо срочно узнать, как он его собирается распространить. И не позволить ему его применить. А если где и будут утечки, то на прививках можно заработать огромные деньги. Но это все мелочи... Прививки, вирусы – это ерунда. Главное в том, что если я выиграю, то смогу выдавать людям индульгенции за грехи и решать: кому из них в рай, а кому в прах. А это стоит дорого... Нет, билеты в «Рай» не имеют цены. С помощью этого Кристалла я могу руководить миром. Нет... Я смогу стать Богом. Ведь у кого ключи от рая, тот и Бог!»
Глава 5
— Ну, наконец‑то! Я уже думала, что ты родную мать заблокировал. Звоню, а мне все «абонент не абонент».
Иван глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Разговор с матерью всегда требовал максимальной выдержки.
— Здравствуй, мама. Я только прилетел и, вообще‑то, сейчас спал.
— Я три дня не могу дозвониться. Все три дня спал?
— Ну, мама... Я все‑таки еще и работаю.
— По поводу работы я и звоню. Ты подумал над моим предложением? — строгим голосом бывшей учительницы, проверяющей выполнение домашнего задания нерадивым учеником, спросила мать.
— Еще не успел.
— О чем здесь думать? Надеюсь, ты всю жизнь, как твой отец, в шпиона играть не собираешься? Престарелые Джеймсы Бонды выглядят, по крайней мере, глупо. Особенно нищие. Надо уходить вовремя и, главное, успеть монетизировать свои заслуги.
Его мать уже второй созыв избиралась депутатом Государственной думы. Вдова героя России, погибшего при выполнении задания, сильно изменилась за последнее время. Стала считать себя посвященной в глобальные проблемы страны и мира, верила в мировой заговор против России. Поэтому была патриоткой и строила дом не на Лазурном берегу Франции, как большинство депутатов, а в новом элитном поселке около Фороса в Крыму. Больше всего она любила летать на стройку и устраивать там внезапные проверки. То ей казалось, что кирпич не того оттенка, то раствор не очень густой. «Арматура не должна быть ржавой, — отчитывала она прораба‑армянина. — С плохой арматурой крепкого дома не построишь».
Ивану все это не нравилось. Ему казалось, что она слишком часто спекулирует на имени отца, и как‑то, сильно повздорив с матерью, он переехал в Питер.
— Мама, я подумаю, — ответил он на ее вопрос, — а сейчас можно я еще немного посплю.
— Надо все решить сегодня, — резко и недовольно сказала мать. — Я, чтобы найти тебе эту должность, очень многих людей побеспокоила. Очень важных людей, — добавила она многозначительно. И потом, чуть смягчившись: — Сынок, будем с тобой каждый день встречаться. Нечего в твоем Питере делать. Вся настоящая жизнь в Москве.
Перспектива встречаться с матерью каждый день совсем не радовала Ивана. Ведь именно из‑за ее чрезмерной опеки он и уехал из Москвы, и возвращаться не планировал.
— Если ответ надо дать сегодня, то мой ответ – «нет».
— Это большие деньги и большие перспективы, — уже понимая, что уговаривать бесполезно, по инерции напомнила мать.
— Я и так хорошо зарабатываю. И деньги для меня не главное.
— Просто ты не хочешь быть рядом со мной, — обиделась она окончательно. — Ладно, делай как хочешь. Весь в отца, — и бросила трубку.
Спать больше не хотелось. Он включил чайник и подошел к окну.
Когда в первый раз девушка‑риелтор привела его сюда в квартиру в новом доме на Морской набережной, и Иван увидел, какой вид открывается с 22‑го этажа, то сразу понял, что это именно то, что он искал. Был солнечный день. Девушка что‑то рассказывала про инфраструктуру, которая скоро появится в этом новом районе, а он, как зачарованный, смотрел на бескрайний Финский залив. Для москвича из спального района, привыкшего к унылым панельным домам напротив окна, этот вид показался фантастическим. Вдалеке уже ввинчивалась спиралью в небо газпромовская башня Лахта Центра. Справа от дома, за тонкими пилонами вантового моста с футуристическими фонарями, виден был новый великолепный футбольный стадион. Но главным, конечно, было море, которое начиналось сразу перед домом. Море всегда обещает новые встречи и новые открытия. А именно за этим он сбежал в Санкт‑Петербург.