На Калиновом мосту

— Без проблем, — ответил Иван. — А план лаборатории есть?

— Есть план всего объекта. Но он мало поможет. Там под землей целый город. Еще фашисты до войны строили, а мы немного усовершенствовали. Танковая дивизия могла спрятаться и авиационная эскадрилья с ремонтной базой на случай ядерного удара. Американцы все законсервировали: в нас они соперника не видят, поэтому им без надобности. Вот, внутри, предположительно вот здесь, — Влад обвел одно из подземных  помещений, — лаборатория и находится. Но точно неизвестно. В вертолете тоже будет взрывчатка. Твоя задача – заминировать и подорвать. Придется действовать по обстановке.

Через полчаса все пошли спать по комнатам.

— Подъем через пять часов. Надо выспаться, — сказал Вахромеев. С ним в комнате расположился Михаил Калган.

Когда легли и погасили свет, Калган спросил:

— Со мной ясно, я грехи свои хочу закрыть. А ты зачем лезешь? Ты ведь прекрасно знаешь, чтобы ты здесь завтра не сделал, наши Чуки и Геки все продадут своим хозяевам.

— Знаю, конечно. Поэтому и делаю. Может после этого им это сделать чуть посложнее будет. Ну и грехов у меня не меньше чем у тебя. Мы в наследство получили великую страну и на блюдечке отдали ее всякой сволочи. Так что... спи. Я надеюсь, ты понимаешь, что шансов выжить у нас нет.

— Может, я за этим сюда и приехал... В молодости мечтаешь о легкой жизни, а к старости начинаешь мечтать о легкой смерти.

— А уверен, что смерть будет легкой?

— В любом случае лучше, чем в больнице в обосранных памперсах.

— Ты, главное, завтра здесь не обосрись.

— Попробую, — усмехнулся Калган. — Умереть в Берлине, штурмуя американскую базу... Это мне подарок от бога.

— Его еще заслужить надо. Спи, Миша.

Калган помолчал минуту и тихо добавил:

— Жены не должны умирать раньше своих мужей.

— Завтра мы им об этом скажем, — пообещал  Вахромеев.

— Ты точно уверен, что нужно рисковать жизнью? — спросила Маша Ивана в соседней комнате.

— Не хотелось бы, чтобы нам навязывали, кого любить и с кем жить, — улыбнулся он в темноте.

— А разве это можно сделать?

— Ничего сложного. Соберут все наши данные: здоровье, образование, привычки и социальное положение. Анкеты загрузят в компьютер и упс – получите результат. Вот ваш избранник. Все очень просто. За невыполнение предписания пожизненный запрет на размножение. Ибо нечего плодить незнамо кого. В Индии такие запреты веками действуют. Кастовое общество. И не только там...

— То есть, ты решил бесповоротно? — Маша сейчас больше всего хотела оказаться с Иваном в своей деревне.

— Я солдат – они генералы, а приказы не обсуждаются.

— Делай как должен, но я полечу с тобой, — решительно сказала Маша.

— Даже не думай.

В дверь постучали.

— Быстро! Подъем!

Иван открыл дверь. На пороге стоял Владислав.

— Окружают нас. Так что уходим немедленно.

— Куда?

— Мы все‑таки не зря в Германии сорок лет стояли. Под домом тоннель. Берлин – это наш город.

Глава 32

Через несколько минут все спустились в подвал. За железной дверью начинался узкий тоннель.

— После взрыва дом обвалится и все здесь завалит, — пояснил Садовский. — Пока раскопают, мы уже далеко будем.

Освещения в тоннеле не было. Шли, подсвечивая дорогу телефонами. Только у Вахромеева был большой фонарь. Слышно было, как где‑то рядом прогремел поезд метро. Минут через пятнадцать путь перегородила другая дверь. За ней был похожий подвал и лестница. По ней они поднялись наверх и оказались в доме, который был почти копией предыдущего. Задерживаться в нем не стали. Во дворе стояли два неприметных автомобиля. В один сели Калган с Вахромеевым, а в другой – Садовский, Маша и Иван. Очень быстро выехали из города и по загородному шоссе, ведущему на юг, домчались до небольшой деревни.

Остановились у большого дома на окраине. Первый этаж с маленькими низкими окнами был выложен из огромных серых валунов, а второй – из почерневших толстых бревен. Дом казался бы мрачным и неухоженным, если бы не нарядные оконные карнизы с яркими веселыми цветами.

— Это что, отель? — спросил Иван у Садовского.

— В каком‑то роде да, — ответил тот с улыбкой. — Сейчас все сам увидишь.

Оставив машины перед домом, они прошли внутрь. Весь первый этаж занимала огромная гостиная напоминающая трактир в охотничьем домике. Чучела животных на стенах и на полу. Большие деревянные грубо отесанные столы и стулья. Камин, в котором можно было бы поджарить целого кабана. В доме никого не было.

— Располагайтесь, — пригласил  Владислав. — До лаборатории отсюда несколько минут езды. Мы планировали сюда приехать прямо перед атакой, чтобы не светиться, но вышло чуть по‑другому.

Вахромеев устало опустился в коричневое чуть потертое кожаное кресло перед камином. Было видно, что ему трудно дается такое ответственное решение.

— Вот что я думаю, ребята, — начал  он, — раз все так вышло, мы не будем ждать и приступаем прямо сейчас. Но перед этим надо кое‑что сделать.

Вахромеев поднялся. За несколько секунд он изменился. Это был уже не сутулый сомневающийся пожилой человек с шаркающей походкой, похожий на немецкого бюргера, а офицер, который участвовал в сотне боевых операций. В нем изменилось все, даже прежняя одежда выглядела совсем по‑другому. Глаза излучали решительность и волю.

— Первое: Маша, вам надо немедленно уехать. Берите машину у входа. Возвращайтесь в Берлин и первым же рейсом домой. Второе...

— Не получится, — перебила его Маша. — У меня прав нет, и ездить я не умею. Но не это главное. Я Ивана одного не оставлю и это не обсуждается. Или ваша операция отменяется, или я иду с ним.

— Ну, я так и думал, — не стал с ней спорить Сергей Андреевич. — Тогда предложение к Ивану и всем остальным: сейчас еще можно отказаться и уйти. Решайте быстро, пожалуйста.

Все молчали.

— Понятно, — Вахромеев внимательно посмотрел на каждого. — Я надеялся вы все откажетесь, и мы пойдем пить пиво, — сказал он с улыбкой, — но не судьба. Напомню: то, что мы делаем, это обычная контртеррористическая операция. У каждого из вас за спиной не одна такая. Учить вас нечему. Десять минут на сборы. Экипировка в комнатах на втором этаже. Ваня, задержись на минутку.

Когда все ушли, Вахромеев подошел к Ивану и попросил:

— Думаю, что девушку свою ты сейчас уже не переубедишь, но все‑таки попробуй еще раз. Потому что задача у тебя очень сложная. Мы, как простые быки, пойдем напролом и с нами все ясно. А ты ищешь иголку в стоге сена. Попробуй приземлиться как можно ближе к тому месту, которое указал Садовский. Тогда дальше все просто, — Вахромеев грустно улыбнулся, — найти эту лабораторию, заминировать, подорвать и как можно быстрее улететь. На словах все просто.

— Я  понял, Сергей Андреевич. Сделаю.

— Если ты сейчас с Машей уедешь – я пойму. Может у нас без тебя не получится их остановить, но мы точно привлечем внимание к этому делу.

— А может, не привлечете.

— Ну уж нет. Нападение на военную базу не заметить невозможно.

— В соседних деревнях может и заметят. А если прессе прикажут молчать – никто больше об этом не узнает. У прессы свободы не больше, чем у оплаченной проститутки. Поэтому кроме шума нужен результат.

— Тогда через десять минут здесь.

Ровно через десять минут все вышли во двор дома. Уже рассвело и из‑за леса, окружавшего деревню, яркими лучами взошло солнце.

— Хороший будет день, — посмотрев на небо, сказал Калган.

— Иногда один день стоит всей жизни, — Вахромеев дружески подтолкнул Михаила к большому амбару во дворе дома. — Пошли. Время не ждет.

Садовский уже открывал деревянные ворота в сложенном из таких же серых валунов амбаре. За ними стоял обычный пятитонный белый грузовичок. В него забрались Вахромеев, Калган и Садовский. А за амбаром покачивал лопастями элегантный синий вертолет со стеклянной кабиной.