Контрданс

— Я признаюсь, что дал клятву лорду Питириму спасти его сестру и невесту, но не смог в полной мере выполнить это свое обещание.

— Она сама не дала себя спасти, — раздался глухой голос.

Все опустили свои взгляды: леди Гризелла, открыв глаза, попыталась привстать на локте, но тут же вновь упала на цветастый ковер.

— Миледи, Вам лучше не двигаться пока, — обратилась к ней Аделаида. — Может, следует отнести ее в храм? — посмотрела она на генерала.

Тот был уже готов отдать приказ, но женщина сердито отмахнулась.

— Помогите-ка мне лучше подняться, сэр Клаус, — как ни в чем не бывало обратилась она к обеспокоенно глядящему на нее господину главнокомандующему.

Генерал тут же подхватил невысокую женщину под руку с одной стороны, Аделаида — с другой, и с огромным усилием миледи удалось подняться на ноги. Через несколько минут женщина уже могла обвести зал изучающим взглядом своих маленьких суровых глаз.

— Враг напал неожиданно под покровом ночи, — начала она свою речь хриплым натужным голосом. — Несметные полчища кровожадных, прекрасно обмундированных диких орков просто смели восточную пограничную заставу с лица земли, так что никто из защищавших ее не успел даже доставить страшную весть в столицу. Уже к полуночи Аден был взят. Во главе этого звериного войска был сам герцог Хаэл, и вскоре к свирепым гуманоидам присоединилась большая часть Северного Альянса. Хаэл со своим отрядом захватил нас в замке и предложил моему брату сдаться и отдать ему артефакт — серьгу с душой Антараса. Взамен он обещал не трогать никого, кто сложит оружие, а лишь заключить под стражу. Нет, это не миф, — предвосхищая удивление толпы, продолжила миледи, морщась от боли, — великие алхимики и вправду помогли моему брату заключить душу Дракона Земли в камень, а после гномьи мастера сделали из него мощный оберег, обладающий небывалыми защитными свойствами. Все были уверены, что душа зверя заключена в серьгу, которую Питирим носил, не снимая ни днем, ни ночью, но на самом деле, — леди Гризелла на миг задумалась, прежде чем продолжить, — только мы трое — мой брат, я и Оннора — знали, что он держал этот артефакт вдали от всяких глаз. Он опасался, что заполучивший его будет иметь небывалую силу, поэтому предпочел спрятать его там, где, как он полагал, никто не сможет его найти. И когда Хаэл выдвинул свои условия, Питирим, конечно же, отдал ему серьгу-пустышку и приказал своему войску сложить оружие. Но герцог не сдержал своего слова. У всех на глазах он казнил нашего горячо уважаемого сэра Сэдрика и всех членов военного совета: более десятка самых лучших и прославленных рыцарей и лордов Адена, — голос женщины звучал с надрывом, и последнее известие так сильно потрясло всех присутствующих, что тут же со всех сторон начали раздаваться гневные возгласы и призывы к возмездию.

Леди Гризелла, высвободившись из рук помощников, сделала шаг вперед и продолжила свое повествование:

— Из той бойни удалось спастись лишь сэру Эрику и сэру Густаву, которые на момент атаки находились в городе. Первый немедленно вызвался сопровождать Его Величество и все королевское семейство в Иннадрил, а сэр Атебальт направился, насколько мне известно, в Деревню Охотников, чтобы готовить своего сына Арена и его партизанское ополчение к масштабному наступлению. Много храбрых воинов отдали свои жизни, чтобы позволить ему и его отряду продраться сквозь толпу неприятеля к восточному тракту, ведущему к поселению охотников мимо длинной горной гряды. И я лишь молюсь, чтобы сэру Густаву удалось добраться туда живым и невредимым.

Через некоторое время леди Гризелла нашла в себе силы, чтобы продолжить.

— Мой брат, — слова давались молодой женщине тяжело, и она с трудом сдерживала себя, чтобы не заплакать, — лорд Питирим, видя, что сделал Хаэл… как жестоко и бесчестно расправился он с самыми лучшими и благородными бойцами… в гневе признался, что герцог держит в руке безделушку, а душа дракона спрятана там, где Хаэл никогда ее не найдет, — женщина кисло усмехнулась. — Мой брат всегда отличался отвагой и бесстрашием, но даже он вздрогнул, когда в зал, где его допрашивали, привели Оннору. Сто раз он, наверное, пожалел тогда о своих в гневе сказанных словах. Я не боялась никаких пыток, и Питирим это знал, но Оннора… — леди Гризелла запнулась, с силой сжав руки в кулаки. — Он любил ее больше всего на свете, этот хрупкий нежный цветок. И из всего этого могла бы получиться самая жестокая сцена в истории, если бы Хаэл знал, на что способно это с виду тщедушное, тихое создание. Но эльфийка обманула все его ожидания. Даже зная, что спастись нам вряд ли удастся, она сделала все, на что была способна. Одним движением руки она окружила нас с Питиримом защитным облаком и тут же перенесла в город. Мы оказались у самой ближней к замку точки телепорта: перед самым входом в Храм Эйнхасад, где на нас тут же напала толпа орков. Хранительницы у храма не оказалось — мы были безоружны и взяты в кольцо. Глупые гуманоиды явно не знали, какую ценность стоящий перед ними человек представляет для их лидера. Лорд Питирим… — глубоко вздохнув, женщина проглотила ком, застрявший в ее горле, и гордо продолжила: — Мой брат сражался, как истинный герой. Будь при нем оружие, он бы с легкостью расправился и с сотней этих тварей. Но все, что у него было, — его ярость и огромное желание спасти тех, кто был ему дороже жизни. Вызвав всех орков на себя, он дал нам с Оннорой шанс бежать. До западных ворот была какая-то сотня шагов, и если бы Оннора послушалась его тогда, то мы бы с ней сейчас стояли здесь обе, целые и невредимые. Но она не смогла вынести уготованного ей испытания. «Не смотри, просто иди вперед», — твердила я ей, зная, что там, за спиной, моего брата разрывают на части тысячи острых зубов и когтей. Подоспел Тэль-Белар. Он уже был у ворот, расчищая нам путь от преследующих нас тварей. Я видела его взгляд: он готов был броситься на помощь к моему брату, но тогда погибли бы мы все, а он поклялся защитить нас с Оннорой во что бы то ни стало. Сзади послышались еще шаги — это шла вражеская подмога: темные эльфы и люди. Две стрелы просвистели в воздухе: одна застряла в моем плече, вторая прошла сквозь бок навылет. Но Питирим был еще жив. Весь окровавленный, он выскочил из зеленого месива и бросился на стрелков. «Бегите!» — проревел он, голыми руками разрывая пасти орков и оглушая противников ударами кулаков. Я добежала до ворот и без сил упала в руки Тэль-Белара. Оннора должна была бежать следом. Но, обернувшись, я увидела, что она застыла на ступенях как вкопанная. А потом, потеряв всякий рассудок, она бросилась назад, в самую толпу орков.

Немногие присутствующие на совете светлые эльфы стояли с самыми скорбными выражениями на бледных лицах. Взгляды остальных отражали траур и безысходность. Леди Гризелла сделала несколько шагов назад и в изнеможении стекла по стене на запачканный кровью и следами десятков грязных сапог ковер. Аделаида молча опустилась возле нее на колени.

— Мы все соболезнуем Вашей утрате и в сердцах разделяем Ваше горе, — обратился генерал к застывшей в задумчивости женщине. — Но, по крайней мере, нам удалось хоть как-то прояснить ситуацию.

Затем он обратился к собранию, которое за то время, пока говорила леди Гризелла, сестра-близнец героически погибшего лорда Адена, разрослось многократно: люди сидели в оконных проемах, и даже некоторые из тех, кто до этого смирно ждал снаружи, каким-то невероятным образом смогли протиснуться в зал совета, который был, казалось, готов треснуть от небывалого количества присутствующих.

— Нам известно, что силы противника воистину велики. Учитывая печальную историю, постигшую наших союзников-магов из Башни Слоновой Кости несколько лет назад, рассчитывать на своевременную помощь нам не приходится. Вы, почти триста бойцов, людей и эльфов, что присутствуете на сегодняшнем заседании, также около сотни человек охраны, несколько лекарей и заклинателей, десяток орков, если они вдруг решат присоединиться к нам в защите города и замка, и еще бесконечные молитвы и благословения Ее Светлости, — он взглянул на сидящую за его спиной Аделаиду, — и Его Преосвященства, — намекнул он на старшего епископа местной церкви Эйнхасад, — все, чем мы на данный момент располагаем.