Страница 4 из 7
– Потапыч, ты топор возьми – обернувшись, добавил он и твердым шагом пошел по занесённой снегом дороге ведущей в деревню.
Николай не горел желанием, осматривать брошенные жилища, но немного подумав, все-таки побрел вслед своими попутчиками. Уже первые, показавшиеся дома выглядели сильно потрёпанными, а на некоторых, под весом снега проломилась крыша. Охотник уверенно пошел к хорошо сохранившейся, на фоне других, избе, стоявшей с правого края, в то время как Потапыч и Николай в нерешительности остановились при виде столь печальной картины. Семин поднялся на крыльцо дома и стал что-то осматривать на полу, потом резко обернулся и крикнул:
– Потапыч, ты бы подошел сюда.
Старый денщик подошел к входу в дом. Немного помедлив, он поднялся по ступенькам и остановился. Деревянный пол был покрыт пылью и занесенными сюда с улицы сухими листьями. Однако под всем этим четко проглядывались большие, бурые пятна. Дверь в дом была сломана, а около порога лежали какие-то скомканные тряпки. Старик медленно нагнулся чтобы лучше рассмотреть, но тут же выпрямился.
– Это же рука, человеческая, а там прядь волос – тихо, почти шепотом произнес он, указывая на тряпки.
– Да, длинные, седые. У бабки Михайловой тоже были длинные очень. Думаю, это то, что от нее осталось. Однако смотри, рука не оторвана, а как будто отрезана. Ровно так.
Потапыч вздрогнул от этих слов.
– Надо чтобы Коля не видел. Он впечатлительный – почти умоляюще сказал старик.
– Да, пожалуй, ты прав. Ладно, тут все ясно, хозяин дома видимо тоже не спасся.
Семин с Потапычем вышли из дома и здесь к ним подошел Николай.
– Погибли старики. Вероятно, стая волков – мрачно произнёс охотник.
– А как это волки не побоялись в деревню зайти? – спросил Николай, который догадался, что в доме что-то нашли, но знать подробностей он не хотел.
– Думаю, они почувствовали, что здесь нет ни собак, ни охотников, и пришли. А у Михайловых курятник небольшой к дому пристроен, вот они сначала там похозяйничали, а потом и за хозяев принялись.
– А тот несчастный, что на дерево залез, на него тоже волки напали.
– Что касается Саньки, то думаю, он встретился с ними на въезде в деревню. Понял, что телегу развернуть не успеет и спасаясь, полез на дерево. А пока волки его лошадь поедали, ему слезть было невозможно. Вот от страха и помер.
Все трое вернулись к саням. Покойника накрыли снятым с брошенной телеги брезентом, и траурная процессия отправилась в село. Саньку не повезли в Котловку, поскольку никого из его родных там не было, а похоронили на местном кладбище в присутствии старосты и сельского священника.
После этого случая жизнь в селе вернулась в свое русло. Николай познакомился с Андреем Долиным и его женой Марфой, о которых ему рассказал Семин. Андрей Петрович, крепкий, невысокий мужчина, с аккуратно подстриженной бородой и усами, произвел на Колю очень благоприятное впечатление. Он действительно оказался интересным собеседником, живо интересующимся совершенно разными темами от истории до медицины и от итогов войны с Японией до революционных настроений столичного студенчества. Его супруга, Марфа Петровна, дородная высокая женщина, с длинной русой косой и густыми бровями тоже впечатлила Николая но по-своему. В первый его визит, она внимательно посмотрела на студента и улыбнувшись сказала:
– Тебя что, голодом морят, худой как щепка. Ну ничего, это мы поправим. Ты давай теперь обедать к нам заходи.
– Да не удобно как-то-то Марфа Петровна. У вас детей вон сколько.
– Знаешь, как говорят, где трое едят, там и четвертому кусок перепадет. Так что не тушуйся, а завтра же приходи.
С этих пор Николай стал часто заходить к гостеприимным соседям. Потапыч был рад этому, так как, откровенно говоря, как повар он был слабоват. В еде старик был не прихотлив, считая, что на готовку много времени тратить не зачем. Вот, что с обеда осталось, то и на ужин пойдет. Спустя дней десять с поездки к староверам, в избу Николая и Потапыча зашел Семин. Скинув с себя полушубок, он прошел к столу и бухнулся на скамейку. Потапыч в этот момент сидел на печи и курил трубку, а Николай читал, что-то из истории древнего Рима. Немного помолчав, охотник вздохнул и произнес:
– Не спокойно у меня на душе как-то, друзья мои.
– Это почему? – спросил Потапыч, выпустив дым изо рта.
– Да, понимаешь, не сходится кое-что. Михайловых волки задрали, это скорее всего так. Лошадь у Саньки, тоже, вероятно, они. А вот чтобы серый, сидел несколько дней и караулил у дерева, вот это странно. Лошадь они за сутки сожрали. Ну и чего им сытым сидеть?
– Так ты сам сказал, что волки, а теперь супротив своих слов говоришь – удивился старик.
– Я знаешь ли человек и вполне могу сомневаться.
– А как же узнать, кто там на самом деле был? – спросил студент, отложив книгу.
– Подождать надо. Если это не волки были, то тот зверь, который Саньку на дерево загнал, себя еще проявит.
– Да уж месяца два с тех пор прошло, а ничего не случалось.
– Это верно, но верно и то что иной зверь на старое место и через год прийти может.
В этот момент в дверь постучали.
Потапыч кряхтя слез с печи и открыл дверь. На пороге стоял долговязый парень, в расстёгнутом полушубке и шапке. Это был их сосед Захар.
– Василий у вас? – спросил сосед
– У нас
– Позови.
– Может тебе лучше к нам зайти, чего холод в избу запускать – недовольно ответил старик и пропустил гостя в дом.
– Здорово Захар. Ты чего это такой растрепанный? – увидев вошедшего, сказал Семин
– У тестя моего, Ермолая Михалыча, лошадь кто-то утащил. А из охотников, кроме тебя и обратиться не к кому. Кто в тайге, кто…
– Лошадь? – перебил его Семин
– Может украл все-таки, а не утащил.
– Да нет. Тесть говорит точно зверь был.
– Ну вот накаркал ты Василь – ухмыляясь сказал Потапыч
– В смысле – нахмурившись сказал Семин
– Ты говорил, что если не волки, а зверь какой у староверов был, то он себя проявит еще.
Семин на секунду задумался.
– Да действительно. Ладно, нечего делать, пойдем Захар, к тестю твоему, посмотрим.
– А мне с вами можно? – спросил Николай, который почувствовал, что сегодняшний день может пройти с приключениями.
–Пошли – коротко ответил Семин, одевая тулуп.
Потапыч, пробурчав что-то под нос про простуду, полез на печь. Через несколько минут все трое подошли к дому Ермолая Михайловича, который находился на окраине села. У ограды, стоял понурив седую голову, старик в рваном овчинном тулупе.
– Ну расскажи, Михалыч, как же это случилось.
– Да что сказать барин, поставил я лошадку свою, думаю сейчас вещи в дом занесу, а уж потом ее в стойло поведу. Ну задержался, конечно, немного, а потом вышел, смотрю нет лошадки моей, Я туда, сюда, глядь, на снегу пятна кровяные. Тут я и понял, что зверь какой-то скрал ее. Пошел по следам, до оврага дошел и остановился.
– А чего остановился?
– Да боязно стало барин, это какой же силы зверь должон быть, чтобы кобылу столько протащить и с ней в овраг уйти.
– А далеко до оврага?
– Да с полверсты будет.
– Давно это случилось?
– Поди, часа четыре прошло уже.
– Ну что же, обнадежить тебя не смогу. Кобылу твою мы уже не спасем. Однако зверя этого надо взять, иначе он сюда повадиться как к обеденному столу. А нам тут такие гости без надобности. Покажешь куда идти?
– Конечно барин, пошли.
Семин махнул Коле рукой приглашая за собой, и все трое пошли к избе крестьянина, к которой был пристроен довольно большой сарай. Видимо, именно там, Ермолай держал свою лошадку. От входа в дом, в сторону леса шли следы самого крестьянина, но среди них были заметны и другие. Семин, присев на корточки внимательно их рассмотрел.
– Не похоже они на медвежьи. Хотя кроме косолапого, кобылу не кому было скрасть – погладив бороду, задумчиво сказал он.
– Ну ладно, пойдем к оврагу.
Охотник снял с плеча винтовку и держа ее в руках пошел по следам. За ним на небольшом расстоянии двигались, студент и крестьянин. Снег был глубокий, но несмотря на это двигались они довольно быстро. Хозяин кобылы, утратив остатки храбрости, пропустил вперед Колю и теперь замыкал отряд. Семин, подойдя к оврагу огляделся. Склоны его густо поросли кустами и молодым ельником. Исходя из этого спускаться вниз было довольно рискованно, зверь вполне мог прятаться там и поджидать своих преследователей. Тогда Василий решил пойти вдоль оврага, по верху, при этом внимательно осматривая оба его склона. Коля и Ермолай старались не отставать. Через некоторое время склоны оврага стали более пологими, а ельник сменился тонкими кривоватыми березами.