Страница 35 из 45
На протяжении моего рассказа Евгений дважды принимает какие-то таблетки, запивая их минеральной водой. Лицо его краснеет, чем дальше, тем сильнее, а взгляд делается… потерянным? Ни одного вопроса не задал. Прощаюсь — только кивнул. Уходя, я настойчиво советую его секретарю обратить внимание на состояние здоровья директора. А лучше сразу скорую вызвать.
Настоящие масштабы страшного наводнения, из которого нам троим удалось выбраться, я осознаю только вечером, когда мои домашние уснули, а я нашла время заглянуть в интернет. Ураганный ветер, ливень, потоп, оползни, сели, паника. Жертвы, жертвы, жертвы, — от падения деревьев, от утоплений и переохлаждения. Пропавшие без вести.
Читаю дальше.
Штормовые волны затопили прибрежные районы Манилы, — это про то место, где мы жили. Остановлено и морское сообщение, и авиационное, — из-за полного затопления всех взлетно-посадочных полос. Разрушены или завалены многие автодороги, многокилометровые заторы созданы заглохшими автомобилями. Люди вынуждены передвигаться по пояс в холодной воде.
Службы пытаются восстановить электроснабжение столицы. С отдельными районами страны пока нет никакой связи. По данным официального представительства РФ, более пятидесяти наших соотечественников остаются в зоне бедствия. Два самолета МЧС России готовы отправить гуманитарный груз и медицинских специалистов и на обратном пути эвакуировать своих граждан.
Все это я видела своими глазами, почувствовала кожей.
А вот что было потом: из-за переполнения водохранилищ, власти были вынуждены открыть несколько шлюзов, высокие волны вызвали затопление центральных районов столицы. Под водой, в частности, оказались центральная больница, фешенебельный отель и посольство США. Большинство смертей зафиксированы в Маниле и ее окрестностях. Сильный урон понес исторический центр столицы.
Наливаю себе горячий чай и делаю к нему бутерброды — как ТОГДА, чтобы без особых нервов прочитать дальше.
Сейчас одна из основных проблем на Филиппинах — нехватка питьевой воды. Остановлена работа почти десяти тысяч заводов и фабрик, в том числе производивших бутилированную воду. Без работы остались миллионы человек. Закрыты отделения банков. Входы в действующие магазины обложены мешками с песком и укреплены бетонными блоками. Введены ограничения на приобретение продуктов питания. Эвакуированы заключенные из нескольких тюрем.
Вижу страшные фотографии… Как Александру в этой чехарде удалось вытащить Марину и добраться до нашего самолета живым, пока не знаю. Я сама нахожусь в какой-то прострации, не могу осознать, что для нас троих все закончилось. Ну, почти. На всякий случай достаю витамин С и принимаю двойную, нет, тройную дозу для поддержания иммунитета.
Если бы моя подруга там осталась… К такому напору стихий невозможно подготовиться даже всесильному концерну. «Бассейн», безусловно, снова затоплен, — весь океан не откачаешь, как ни старайся. А многократно затопляемое здание со временем теряет устойчивость.
Повторяю себе — и это «всего лишь» циклон! А ведь в тех местах нередко бывают и супертайфуны, и землетрясения с цунами. Пресса пишет, что судьба Манилы зависит от дамб, расположенных вдоль рек. При худшем развитии событий, столица вообще может скрыться под водой на несколько месяцев.
А вот еще что по запросу «погода на Филиппинах» мне интернет выдал.
В 2013-м сила ветра достигала трехсот километров в час — больше, чем за всю историю наблюдений. Девять миллионов пострадавших, несмотря на заблаговременное предупреждение метеорологов и эвакуацию жителей прибрежных районов. В частности, разрушен город населением в 200 тысяч человек, спасшиеся были вынуждены рыть братские могилы…
И так далее. У нас об этом мало кто знает, — по ящику другие новости в приоритете. Мне явно будет что рассказать детям. Когда вырастут, конечно.
Вижу входящий звонок с незнакомого номера (у меня новый телефон, новая сим-карта, так что большинство звонков — «неизвестные»).
— Привет. Это Марина. Мы можем завтра встретиться? Я живу на съемной, — она диктует адрес.
Записываю и отключаюсь. Это недалеко. Может, узнаю подробности, успокоюсь и забуду. Присваиваю имя номеру.
Минуты не проходит, — звонок другого неизвестного.
— Доброго! — бросает сильный мужской голос. — Это Александр.
Даже так… Они сговорились, что ли? Вздыхаю.
— Наташ, у тебя все нормально, все здоровы?
— Д-да, — настораживаюсь. — А что?
— Можно к тебе зайти?
На часах двадцать два тридцать. Хорошо хоть завтра не на работу — новогодние каникулы еще не кончились. Хмыкаю.
— Поздновато для визитов к замужней женщине, не находишь? Ты абонента не перепутал, случайно?
— Мне на ночь моего пацана оставить не с кем.
Ух ты. Припоминаю — у него же имеются жена и сын.
— Стесняюсь спросить: а где мама ребенка?
— Пойду ее искать. И прошу контакты твоего знакомого полицейского.
Даже так… Да, эта тема как раз в спектре интересов Вовы. Меня, конечно, тянет прямо сегодня порасспрашивать Сашу о том, что было и что будет, но момент явно не подходящий.
— Я могу на время нанять кого-то, — продолжает он, — но мне невыносима мысль, что посторонний будет лезть в дела семьи.
— Значит, я для тебя не посторонняя?
— Ты деликатна и умна. И знаешь уже так много, что…
Расцветаю от его комплимента. И больше не выдерживаю прикидываться стервой:
— Конечно, приводи мальчика. Адрес знаешь?
— Мы внизу.
Иду открывать дверь, чтобы звонком не разбудили спящих красавцев. Входят. Мальчик по возрасту — как раз моим сорванцам в компанию. Деловито протягивает ручонку:
— Сележа.
— Наташа, — пожимаю, улыбаясь.
Он на лицо — вылитый папа, не ошибешься, и даже движениями схож. Они раздеваются, тихо копошась. Потом Александр садится в кресло в гостиной, держа сына на коленях. Ребенок обнимает его за шею. Они шепчутся о чем-то все то время, пока я раскладываю диван, стелю постель и приношу на подносе перекус с кухни.
Сережа с аппетитом уплетает творожную запеканку, запивая теплым молоком. Похоже, голодный. Саше не предлагаю, обойдется. Он кивает на прихожую:
— Там в пакете его одежда и немного продуктов, в том числе мюсли, которые он обычно ест по утрам. Я буду в девять.
Киваю, усаживаю мальчика на детский горшок сделать свои дела. Потом раздеваю и укладываю в постель. Сонный весь, усталый. Но когда отец направляется к выходу, Сережа приподнимается и, похоже, собирается заплакать. Александр тут же возвращается, приобнимает его, объясняя что-то. Заинтересованно прохожу мимо, слышу самый конец:
— Серый, помни, что мы мужики, веди себя хорошо и жди меня. Поспишь здесь. Как станет светло на улице — я и приду.
И вынимает из внутреннего кармана своей куртки мягкую игрушку средних размеров — обаятельного улыбающегося волка в тельняшке и брючках клеш. Сережа отвлекается на игрушку, и Саша выходит. Иду проводить его.
Тихо спрашиваю:
— Получается, ты его похитил? Я ребенка, конечно, из постели не выну, за дверь не выставлю и чужим не отдам. Но имею право знать!
Сверкает глазами, наступая на меня:
— Я отец. Я отвечаю за него и делаю так, чтобы ему было хорошо!
— Ладно, ладно, не переживай. Сама с ним лягу, все будет в порядке.
— Я сразу понял, что ему у тебя будет хорошо, — говорит.
Хмыкаю, подлизывается, конечно. Но как приятно!
— А что у тебя здесь? — вдруг спрашивает, внимательно глядя на что-то с правой стороны моего лица и даже тянется рукой.
Я отстраняюсь:
— Разберемся.
И захлопываю за ним дверь.
Одна из немногих вещей, которых я в жизни боюсь — случайно подцепить какую-нибудь заразу, от которой придется долго лечиться, изолируясь от собственных близких. Только проблемы с лицом мне сейчас не хватало! Места с неблагоприятной эпидемиологической обстановкой — типа того, из которого я только что прибыла — в этом плане меня сильно тревожат. Иду к зеркалу на подрагивающих ногах изучать, что случилось.